class="p1">— У нас нет аристократов последние сто лет.

— Почему?

— Свергли. Победу одержал пролетариат над буржуазией. Так что мы теперь все свободные люди.

— Видимо, в этом дело.

Он приобнял за спину и подвёл меня к столику, накрытому на двоих.

— Блюда из лучшей ресторации столицы, — понизил он многозначительно голос, придвигая мой стул к столу.

— По какому поводу?

— Вы в прекрасном платье, у меня освободилось время, чем не повод? Попробуйте, рыба удаётся повару лучше всего.

Сегодня Дрок тоже много говорил, он был очень начитанным, хорошо разбирался в политике, экономике, культуре, музыке. Я не заметила, как пролетело время.

— Почему вас называют слепой Дрок?

— Когда я пришёл в логово, у меня была повязка на глазах, с ней проходил год, а прозвище прицепилось, — он отпил из бокала капельку вина́.

— Вы ничего не видели?

— Не совсем, магия рисовала картинки, но они были немного искажёнными, словно двигающиеся нарисованные фигурки.

— А что произошло с глазами?

— В меня попал сгусток сырой магии, но не спрашивайте почему, это долгая и сложная история и я не хочу сейчас говорить об этом. Давайте лучше потанцуем?

— Без музыки?

— К сожалению, я не могу сыграть на инструменте и танцевать с вами, — он слегка наклонил голову вбок и улыбнулся.

— Почему бы и нет?

Я вложила ладонь в его руку, он помог мне встать. Осторожно коснулся спины и мы закружили по комнате.

Сегодня я особенно ощущала его интерес, не как к непонятной, но забавной зверушке и не как к человеку, от которого можно получить редчайшие сведенья о другом мире, но как к женщине.

Я и раньше замечала в его взгляде чисто мужской интерес, но он не ощущался так остро.

— Нужно было попасть в другой мир, чтобы потанцевать. Мне всегда было некогда: пациенты, дежурства в клинике, домашняя рутина. Забываешь, что ты человек, — нервно проговорила.

— Звучит очень знакомо, — криво улыбнулся он.

Надо отдать ему должное, король воров прекрасно танцевал, не был пошлым или грубым и даже не позволил себя провести рукой по спине.

В какой-то момент я просто остановилась.

— Спасибо за танец и приятный вечер, но, думаю, мне пора возвращаться.

— Я решил, что вы останетесь здесь, — спокойно проговорил он.

Я вздрогнула в его руках.

— Но там мои вещи. И я хотела бы всё оставить как есть.

Ладони сами соскользнули с его плеч, а ноги сделали несколько шагов назад.

— Чего вы испугались Лида? Завтра вещи вам привезут.

Дрок отошёл от меня, подошёл к круглому столу и налил коньяк.

— Вы же умная женщина и все понимаете. В логове безопасно и мне не придётся лишний раз светиться в борделе, но главное, вас, Лида, запомнят меньше людей. Нехорошо будет, когда мы придумаем вам легенду и легализуем в этом мире. Вы слишком уникальны, чтобы так бездарно вас растрачивать.

Всё добродушие и расслабленность с него слетели, тяжёлый взгляд просто пригвоздил к полу. В тот момент я не очень поняла, что его так разозлило, но то ли завуалированный отказ, то ли неподчинение.

И я думала объясниться, но побоялась. Иногда его окружала такая аура власти, что просто хотелось отойти подальше, чтобы она не душила.

— Дрок, — вбежал темноволосый мужчина, — там Верт и Гром нарвались на патруль. Они ранены.

— Лекаря вызвали? — он сразу переключился и сосредоточился.

— Водитель поехал за ним.

— Я могу помочь, я была в своём мире лекарем, пусть и другого профиля, но оказать первую помощь смогу, — неуверенно предложила.

Он несколько секунд задумчиво молчал, но, наконец, сказал:

— Хорошо.

Оказалось, что в доме было ещё три подземных этажа. Жилых и по-своему прекрасных. По всему периметру были встроены фальшивые окна, за которыми угадывались незнакомые пейзажи, от них исходил совершенно привычный дневной свет. А на самом нижнем, дом соединялся со множеством подземных ходов и городских тоннелей.

Мы спустились на этаж, где проживала вся банда логова, в основном это были дети. Из комнат высовывались чумазые мордашки беспризорников. Но было несколько взрослых мужчин и женщин. Остальные предпочитали селиться в городе.

Комнатка, в которую нас привели, была серой и тусклой, больше похожей на подвал.

Раненые лежали на кроватях. Им было лет по восемнадцать — двадцать.

Один был в отключке, второй, прижав руку к обожжённому боку, стонал.

Я осмотрела того, кто был без сознания, пульс прощупывался, но у него была сломана рука. И на ноге пробита артерия. Я попросила ремень, Дрок кивнул. Моя просьба не обошлась без скабрёзных шуточек, но мужчина постарше расстегнул и протянул мне, я наложила жгут.

— Ремень может стягивать ногу не более на двадцати минут. Часы есть?

Здоровяк с самодовольной усмешкой протянул руку, и задрал рукав пиджака, на ней красовалось трое наручных часов. И там было всего четыре деления.

— Нужно считать двадцать раз по шестьдесят.

— Я посчитаю, — сказал щуплый мальчишка с пшеничной шевелюрой с живыми, любопытными глазами.

Я тоже стала вести отсчёт, только мысленно.

Со вторым сложнее у него могут быть повреждены внутренние органы, хотя кровотечения нет, и рана не выглядела глубокой, но я совсем не понимала, как магия воздействует на тело. Решила, что первая помощь при ожогах не повредит.

Принесите крепкий алкоголь и холодной воды, кружку, ножницы или нож.

Мне достаточно быстро всё это доставили, я обработала руки и нож, разрезала рубашку, удалила частички не припаянной к телу материи и полила рану холодной водой, через минуту ещё и ещё раз.

— Это чтобы рана не углубилась и восстановилось кровоснабжение тканей, — пояснила я Дроку.

Набрала кружку холодной воды и заставила выпить.

— Пришёл лекарь, он осмотрел больных и первым стал заниматься тем, у кого перебита бедренная артерия.

— Кто оказывал помощь? — спросил он, сосредоточенно изучая пробитую ногу.

Я ответила, лекарь удивился, но продолжил:

— Кто может помочь?

Сильные и смелые мужчины, работники ножа и топора сделали шаг назад. Остались Дрок, вихрастый мальчишка и я.

— Я помогу, — сказала.

Он кивнул. Лекарь работал очень быстро и профессионально. Попросил снять жгут, сам создал пентаграмму, остановил кровь, магически стянул края раны.

Перешёл к руке, разрезал рукав.

— Держите его за плечи.

Сам создал пентаграмму, потянул запястье на себя, больной застонал, под кожей словно что-то зашевелилось, заходило, исчезали выпирающие острые углы раздробленной кости.

Протянул мне две рейки и узкую полоску ткани, спросил, смогу ли я забинтовать, на что я ответила согласием, а сам ушёл ко второму.

Я аккуратно наложила шину. Лекарь посмотрел на мою работу и кивнул

— Ему нужно много пить воды, — обратился он к одному из стоявших поблизости.

Второго лекарь тоже осмотрел,