боевой готовности и построении, так как в любой момент мы могли столкнуться с войском эмира Сабзевара. Я выслал вперед дозоры, чтобы они своевременно обнаружили войско противника и дали о нём знать, в случае если, бы оно возникло на нашем пути.

Начиная с того дня как я вступил в Хорасан, я не слышал ничего о своих сыновьях, и не знал, где находятся Джахангир и Шейх Умар. Они не могли дать мне знать о своем положении, а я не мог послать им весть о себе, так как во вражеской стране нет возможности посылать гонцов из одного конца в другой. Поскольку близился день битвы, я передвигался без спешки, моей целью было не позволить устать лошадям и воинам, чтобы они оставались свежими к моменту их приближения к полю боя. Я знал наверняка, что эмир Сабзевара осведомлен о моем вступлении в Хорасан и был почти уверен, что он спешит ко мне навстречу со своим войском.

Я не думал, что численность войск эмира Сабзевара может превышать пятьдесят-шестьдесят тысяч человек и думал, что его воины, все или в большинстве своем, — пешие, потому что хорасанцы не придавали важного значения участию конницы в сражениях и не знали, что конное войско значительно лучше пешего, особенно в такой местности, как долины Хорасана, и если бы эмир Сабзевара не вышел навстречу мне со своим войском, его можно было бы назвать глупцом, ибо тот, кто имеет войско, не должен отсиживаться за стенами крепости и позволить противнику взять его в осаду.

На рассвете следующего дня, когда мое войско собиралось двигаться дальше, дозор сообщил, что вдали виднеется некое войско, и я понял, что это эмир Сабзевара выступил мне навстречу, и чтобы узнать как велико и оснащено то войско, я поскакал вперед. Взобравшись на вершину холма, с первого взгляда я понял, что войско эмира Сабзевара — пешее, второе, что бросалось в глаза — выстроившись в полный боевой порядок, вражеское войско двигалось по широкой долине с севера на юг в нашем направлении, между его левым флангом, центром и правым флангом не наблюдалось промежутков, и потому воины эмира Сабзевара шли нам навстречу словно сплошная живая стена, не имеющая ни единой расщелины.

Мне понравился боевой порядок войска эмира Сабзевара, говоривший о том, что эмир Сабзевара является доблестным воином, умеющим управлять обстановкой на поле боя.

Я насчитал приблизительно семьдесят тысяч его воинов, в то время как у меня было всего сорок тысяч, однако мои воины были верхом, а воины эмира Сабзевара пешими.

Как я уже говорил, предвидя возможность столкновения с противником, мои войска двигались в полной готовности к бою.

Правым (северным) флангом моего войска командовал военачальник по имени Кувнарбек, небольшого роста, происходил он из монголов и был отважным командующим. Командующего левым (южным) флангом моего войска звали Ургун Четин, происходил он из четинов, о которых я уже рассказывал, что питались они мясом собак, а я изжил в их среде подобную привычку. Как и его соплеменники, Ургун Четин не ведал, что такое страх, был он таким же обжорой, как и все они. Командование центром я взял на себя.

Осмотрев войско противника, решил я начать атаку силами своих конников и пробить брешь в той живой стене. Оба моих командующих флангами знали, что им следует делать, а именно — каждый из них на своем участке должен был пробивать брешь в сплошном строю пеших воинов эмира Сабзевара, после чего брать их в окружение и уничтожать, в случае если те не станут сдаваться.

Расстояние между двумя войсками было еще достаточно велико, и я не мог скомандовать коннице начать атаку, так как учитывал, что в этом случае, пока кони преодолеют расстояние и доскачут до боевых порядков эмира Сабзевара, они, наверняка, выдохнутся. Когда промежуток между двумя войсками стал достаточно коротким, я заметил, что воины эмира Сабзевара вооружены также и копьями, а копья представляют серьезную опасность для конницы. Ибо пешие воины с помощью копий, поражая коней, превращают всадников в пеших воинов, что резко понижает их боевую ценность. Я вызвал Кувнарбека и Ургун Четина на совет в центр войска, и они согласились со мной относительно опасности, которую представляли копья противника для наших лошадей. Я тянул время и не давал команды к атаке, выжидая момента, когда войско эмира Сабзевара первым перейдёт в наступление против нас, я не стыдился, проявляя подобную сдержанность и осторожность, так как способный военный руководитель не тот, кто обладает только лишь бесстрашием перед лицом смерти, а тот кто способен советоваться со своим войском и принимать его мнение.

Когда войско эмира Сабзевара подошло ближе, я дал команду, чтобы лучники приготовились к началу стрельбы, и я сам наложил стрелу. Согласно моего указания, лучники должны были применять стрелы с закаленными наконечниками. Наши стрелы с закаленным острием способны пронзить броню, а на близком расстоянии пробивают даже мелкую кольчугу. У нас в Мавреннахре наконечники стрел закаляют следующим образом — растворяют сто манов соли в ста манах воды (один мавераннахрский ман равен двум с половиной тебризских манов, который приблизительно равен 3 кг — Переводчик), в результате получается густой, вязкий соляный раствор. Наконечники доводятся на огне до белого каления, после чего их погружают в соляный раствор. Это действие повторяется три раза, и на третий раз, когда наконечник вынут из соляного раствора, его оттачивают с помощью напильника. Такой наконечник называют закаленным, и он способен пробивать даже броню. Клинок и наконечник копья также можно закалить таким же образом, но мы пользуемся им большей частью для закалки стрел.

Эмира Сабзевара звали Али Сайфиддином, он был моим ровесником, мне говорили, что это отважный и сведущий в науках муж, и исповедует он шиитскую веру. Я искал его среди войска, но не находил, а если бы нашел, послал бы в него стрелу с закаленным острием, чтобы узнал он силу и стрелковое мастерство эмира Мавераннахра.

Наши стрелы, выпускаемые с близкого расстояния, наносили значительный урон воинам Али Сайфиддина, и каждая стрела, посылаемая мною, валила очередного врага, я понимал, что воины эмира Сабзевара полагаются на свои длинные копья, чтобы поражать моих всадников, таким образом, если с помощью стрел мы выведем из строя как можно большее число копьеносцев противника, победа будет за нами. Убедившись, что ряды воинов эмира Сабзевара расстроены и потеряли свой боевой порядок, мы подготовились к атаке. Основным оружием моих воинов в Сабзеварской битве были лук и стрелы, сабля и секира. Из опыта я