Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вел боевые действия по всей протяженности городской стены с той целью, чтобы не допустить сосредоточения сил осажденных в районе восточных ворот, которые тем самым могли воспрепятствовать тому, чтобы эти ворота были открыты. Жители города, особенно женщины, вопили так громко, что можно было подумать, что наступил конец света, день, когда каждый должен отчитываться и держать ответ за совершенные им деяния. Однако истинный воин не страшится всяких там криков и воплей, зная, что от них нет никакого толку. К вечеру я вступил на стену, чтобы увидеть какова обстановка в городе и обратил внимание на то, что немалое число моих воинов убито. Их трупы валялись повсюду, а воины-четины, вооружившись кирками, стремительно рушили строения, возведенные для укрепления ворот. Другая часть воинов вела бой с жителями города, тесня их назад с тем, чтобы их товарищи могли распахнуть ворота. Убедившись, что мои воины оказались позади городских ворот, я отдал приказ крушить ворота снаружи с тем, чтобы скорее был открыт путь для вступления в город.
Через какой-то час восточные ворота Нишапура были распахнуты, мои войска двинулись и вступили внутрь города. Я повелел им: «Пока жители города не запросят пощады, убивайте всех, кого увидите, так как жители Нишапура, оказав мне сопротивление, тем самым заслуживают смерти».. Части моих воинов было поручено, быстро двигаясь в западном направлении, достичь западных ворот города и распахнуть их. Когда в городе, подобном Нишапуру, вскрываются лишь только одни ворота, сокращается возможность сопротивления, однако если захвачены и открыты все ворота города, то уже никакое сопротивление не в состоянии остановить осаждающих. Предвидя, что на пути к западным воротам отряд моих воинов столкнется с ожесточенным сопротивлением, я через западную часть городской стены отправил им подмогу.
Пока не были захвачены и распахнуты восточные ворота, население Нишапура продолжало отважно сражаться. Но после того, как ворота удалось открыть и мое войско двинулось вглубь города, защитников охватили страх и отчаяние, часть из них решила бежать через восточные ворота, однако они были убиты, другая часть либо погибла внутри города, либо запросила пощады. Прежде чем наступила темнота, были захвачены и распахнуты так же и западные ворота. После этого я приказал зажечь факелы и продолжать бой до тех пор, пока той же ночью исход битвы не будет окончательно предрешен с тем, чтобы не дать осажденным возможности до утра вновь собраться с силами и продолжать сопротивление.
Битва за Нишапур длилась до утра, а ночью я узнал, что сын мой Джахангир жив, но ранен, и поскольку его рана не была столь уж серьезной, чтобы препятствовать дальнейшему участию в бою, я сказал, чтобы он продолжал оставаться в строю, ибо только закалившись в жестоком сражении можно обрести качества доблестного мужчины.
Я считаю самым выдающимся качеством мужа — его способность драться, вести бой, и хотя я питаю должное уважение к науке, ремеслам и литературе, однако убежден, что Господь создал мужчину для битвы и мужчина, который не умеет биться и страшится смерти, не является угодным Богу рабом, так как он пренебрег пожалованным ему даром Божьим и не укрепил заложенные в нем, как и в каждом мужчине, природные качества. По этой причине, сыновей я своих растил подобными мне самому, и как только их руки были в состоянии удерживать эфес клинка, я их отдавал наставникам, которые обучали их искусству ведения боя.
Когда забрезжил рассвет, закончилась битва за Нипипур. К тому временя ко мне привели плененного и связанного правителя Нишапура по имени Амир Хусейн, который сказал: «О, эмир Тимур, ты победил и теперь Нишапур — твой, однако пожалей рабов Божьих и откажись от намерения истребить их». Я ответил: «Рабы Божьи, допустившие совершения проступка, подлежат наказанию, а вина жителей этого города заключается в том, что когда я пришел сюда, они закрыли передо мной ворота и вынудили меня осадить его. Чтобы взять город, мне пришлось понастроить множество передвижных башен, жители Нишапура вынудили меня лезть через стены, чтобы попасть в город». Правитель Нишапура сказал: «О, эмир, о завоеватель Вселенной, население этого города не виновато, если бы я не велел закрыть ворота, они не оказали бы тебе сопротивления, и ты мог бы без отлагательств и хлопот попасть в Нишапур. Поэтому, виноват я один, казни меня, но прости жителей и не уводи в плен их женщин и детей». Я спросил его, сколько ему лет. Он ответил, что ему исполнилось шестьдесят лет. Я спросил его, есть ли у него сын. Он ответил: «У меня было двое сыновей, одного звали Шир-Бахрам, другого — Ширзод, оба они были убиты твоими воинами».
Я сказал: «На твоем месте я бы не давал имени Шир[1] Бахрам, так как Бахрам[2] — не лев, и никто не уподоблял Бахрама льву, ты мог бы назвать своего сына Сурх[3] Бахрамом, так как Бахрам** — красного цвета. (Бахрам — то есть планета Марс, которую арийцы считали символом войны, а европейцы, в подражание арийцам, считали его Богом войны. — Переводчик.)
Эмир Хусейн ответил: «Звали ли бы моего сына Шир-Бахрамом или Сурх-Бахрамом, теперь это не имеет значения, он умер». Я сказал: «Амир Хусейн, не воображай, что упоминанием о смерти двух своих сыновей, ты можешь смягчить мое сердце и возбудить во мне жалость и сострадание».
Эмир Хусейн ответил: «О, завоеватель Вселенной, я не прошу жалости и снисхождения к себе лично, прошу лишь простить души жителей этого города, достаточно того количества из них, что были убиты, пусть же остальные останутся в живых». Я сказал: «Эмир Хусейн, если бы ты был победителем, а не я, проявил бы ты снисхождение и великодушие к моим воинам, невзирая на все, что они здесь совершили?».
Эмир Хусейн сказал: «Наши отцы говорили, что на войне следует проявлять ненависть и беспощадность, а после победы — быть великодушным и благородным, а поскольку ты оказался победителем, то прояви же великодушие!»
Я ответил: «Я не могу отходить от принципов войны, а согласно тех принципов, население города, оказавшее сопротивление должно подвергнуться массовой казни. Если я изменю этому правилу, больше не смогу воевать. Люди мира должны знать — всякий, кто противится мне, будет непременно убит, и после массовой казни жителей Нишапура остальные города Хорасана будут знать как им лучше поступить, и не станут закрывать своих ворот, когда мои войска подойдут к их стенам». После
