Аня питала радужные надежды вернуться в мир моды, получив работу на подиуме в Милане, но спустя пару дней после их приезда туда ей позвонила ее агент и сообщила, что все ее контракты в Италии расторгнуты и ни один из дизайнеров не жаждет видеть ее в своих шоу. Зато агенту удалось заключить контракты на ее участие в трех показах в ходе парижской Недели моды, и Аня пришла от этого в восторг. А вот Грегорио был поражен. Он сразу же понял, что многочисленные сторонники Бенедетты перекрыли Ане кислород, и в Милане ей на подиуме не выступать.

– Ты намереваешься работать в Париже? А как насчет меня и малышки?

Ему даже в голову не приходило, что она может так быстро их оставить.

– Но меня не будет всего-то неделю-другую.

Аня танцующим шагом прошлась по комнате – так довольна она была возможностью снова окунуться в свой мир и увидеть подруг.

К сожалению, появление ребенка изменило только Грегорио: он постоянно стремился оставаться дома и больше проводить времени с Аней и дочкой, – но сама Аня была еще слишком молода, и теперь, когда ребенок оказался вне опасности, ей страстно хотелось вырваться из закрытого пространства и зажить самой полной жизнью. А для нее это означало появляться на подиуме где только возможно, поэтому она незамедлительно дала поручение своему агенту начать поиски контрактов на полную занятость по всему миру.

Дни перед Неделей моды в Милане были мучительными для Грегорио. Его братья по-прежнему сердились на него, друзья не хотели видеть. Зато все газеты трубили о бесконечных победах Бенедетты с ее новой коллекцией одежды. Аня продолжала жаловаться, что он не хочет никуда выходить. Она жаждала красоваться на вечеринках, и Грегорио был вынужден сказать ей, что они не могут пойти ни на одну из них, если не хотят предстать перед всеми полными идиотами. Да никто, собственно, и не приглашал их, о чем он не стал выкладывать ей. Аня по-своему любила ребенка, но не была готова отказаться от удовольствий и стать затворницей при дочке и Грегорио. Она пришла в восторг, да и он испытал облегчение, когда наконец наступило время ей лететь в Париж.

Вскоре после возвращения Грегорио в Милан его братья начали настаивать, чтобы он поговорил с Бенедеттой и убедил ее возобновить прежние контракты с их фабриками, но она не отвечала на его звонки и общалась с ним только через адвокатов и исключительно относительно развода и расторжения их делового партнерства. Братья Грегорио были до крайности расстроены тем, что она теперь покупала все ткани для своих изделий у их конкурентов во Франции. Для нее это оборачивалось большим расходом средств, но она отказывалась иметь дело с семейным бизнесом Грегорио. И первым поручением для Грегорио, когда братья взяли его в свою команду, стало уговорить Бенедетту изменить свое решение и снова использовать ткани их фабрик.

– Ничего не получается, – печально сообщил Грегорио братьям. – Вы не понимаете: она не хочет даже слышать о ком-либо из нас.

Таким образом, они потеряли половину своих доходов.

Но, несмотря на гнев братьев, Грегорио был рад вернуться в лоно семьи, работать вместе с ними и жить в Милане, даже потеряв друзей. Теперь у него были Аня и ребенок, ставшие утешением после всех потерь, и вечерами он часами просиживал дома и нянчил дочь, заменившую ему все на свете.

Аня звонила ему из Парижа каждый день, но Грегорио пришел в ужас, увидев в газетах ее фотографии в ночных клубах и на вечеринках с другими моделями и их друзьями. Аня вовсю наверстывала упущенное время, вырвавшись на волю после месяцев заточения в госпитале. Она хотела снова наслаждаться жизнью. И хотя Грегорио был рад вернуться в Милан, ее угнетал этот город, поскольку здесь она не могла работать, а только коротала все вечера дома. Париж восхищал ее куда больше, и она с головой окунулась в привычную ей жизнь.

Однажды Грегорио не выдержал и серьезно поговорил с ней по телефону. Тем утром он увидел в таблоидах и в Интернете ее снимки, сделанные в ходе большого приема накануне вечером. На этих фотографиях Аня выглядела великолепно и вовсю наслаждалась жизнью. Платье оставляло ее практически полуобнаженной, когда она, окруженная мужчинами, весело отплясывала в клубе «Барон». К тому же Грегорио понял по ее виду, что в этот момент она была изрядно пьяна.

Он влюбился в Аню во время пребывания в госпитале, когда она, серьезная и подавленная, склонялась вместе с ним над своими младенцами, но теперь в ней опять проснулась развеселая девица, с которой он некогда встретился. После всего пережитого Грегорио превратился в заботливого отца, а Аня осталась всего лишь красивой моделью, желавшей только наслаждений. Он всей душой стремился укреплять узы, возникшие между ними в госпитале. Ради нее он оставил жену и потерял свой бизнес. Но девушка, в которую он влюбился, исчезла без следа. Она снова стала завсегдатаем хмельных вечеринок, растерявшей зачатки материнского инстинкта. Произошедшая трагедия и любовь Грегорио ничуть не изменили ее.

На следующий день, после того как между Грегорио и Аней состоялся неприятный телефонный разговор, Бенедетта должна была принять участие в новом большом показе мод в Милане. Она не могла спокойно дождаться этого события. Ей предстояло выставить свою новую коллекцию, и Бенедетта не сомневалась, что строгие линии одежды, восхитительные цвета, смелые конструкции и новаторские ткани удовлетворят самую взыскательную публику. К тому же она разработала совершенно новую концепцию теперь уже своей собственной компании.

Перед началом шоу Бенедетта, как всегда, была за кулисами подиума. Раньше Грегорио находился рядом, поддерживая ее. На этот раз он впервые отсутствовал, и ей было несколько непривычно участвовать в показе без него, однако она твердила себе, что справится и в одиночку, и даже помолилась про себя, чтобы все ее задумки сработали. Она пошла на крупный риск, перестроив компанию в столь короткий промежуток времени, и теперь нуждалась в безоговорочном успехе.

Мобильный телефон зазвонил именно в тот момент, когда Бенедетта осматривала моделей перед выходом на подиум. Нарядам девушек наводили последний лоск, что-то подшивая, обуживая или укорачивая подолы. Кое на ком платья были только скреплены булавками. Бенедетта ответила на звонок, осматривая прически, макияж и обувь девушек. Сама она надела туфли без каблуков от нового дизайнера, поскольку прежний приходился Грегорио двоюродным братом.

– Да? – произнесла она в трубку, отвлекаясь от процесса подготовки.

Звонил Дхарам, чтобы пожелать ей удачи.

– Твое шоу будет великолепным, Бенедетта, – с теплотой в голосе произнес он. – Я уверен, у тебя все получится.

Дхарам звонил из Дели, там сейчас только начинало светать. Он специально дожидался этого часа, чтобы поддержать Бенедетту перед тем, как ее модели начнут выходить на подиум.

– Я хотел бы побывать на твоем следующем показе, – добавил он поспешно, понимая, что долго разговаривать она не может.

– Ты обязательно побываешь. И спасибо тебе, – произнесла она, благодарная за его звонок. – Я позвоню тебе позднее.

Сразу после этих слов она отключила телефон. Заиграла музыка, в демонстрационном зале вспыхнули огни, и девушки-модели стали выходить на подиум, тогда как Бенедетта за кулисами затаила дыхание, наблюдая за ними. Одна девушка сменяла другую, двигаясь в размеренном ритме, демонстрируя разработанные Бенедеттой прекрасные модели. Через двадцать пять минут все закончилось. Бенедетта показала публике пятьдесят пять комплектов, после чего грянули оглушительные аплодисменты.