Мардел быстро бледнел, и искренне боролся с желанием вцепиться в собственные волосы. Нет, он и раньше знал, что таланты его ученика обширны, но даже не представлял насколько.

— Два вопроса, — нарочито спокойно проговорил он. — Почему я узнаю об этом только сейчас? И зачем ты это сделал?

Кери молчал, виновато вжав голову в печи. Ему не хотелось говорить учителю правду о мотивах своих поступков, но и лгать было бы неправильно. Тогда он всё же решился.

— Я хотел как лучше, — он зажмурился, буквально заставляя себя сказать правду: — В ту ночь… я не верил, что вы желаете ей добра. Поэтому хотел сам её спрятать. Ведь со «Сплавом Сирилиса» она уже не могла за себя постоять. А ещё… я ведь совсем лечить не умею, поэтому после вживления злополучной монетки ей под кожу, просто стянул надрез магией и запечатал иероглифами. Так появилась клеймо…

— Рабская метка, — догадался Мардел. И тут же поднял на ученика осуждающий взгляд: — А ничего лучше придумать не мог?!

— Это стало первым, что пришло мне в голову, — поспешил оправдаться тот. — Я рассчитывал на то, что через неделю, когда закончиться действие ментального заслона на её памяти, она легко сообразит, как вернуть себе магию.

— Значит, если бы у нас всё же получилось вывезти её, она бы объявилась во дворце через семь дней, — задумавшись, протянул его учитель.

— Именно.

— И ты думал, что я причастен к тому нападению? — в голосе Мардела не было обвинения. Одна сплошная констатация факта.

— В первое время — да. Потом понял, что ошибся.

Верховный маг поднялся и медленно прошёл по кабинету. Слова ученика, стали для него открытием. Он-то старый дурак, был уверен, что Кери всецело ему доверяет, а оказалось, что это совсем не так.

— И что же заставило тебя передумать? — холодно поинтересовался он.

— То, как вы убивались, после пропажи Эри. Ваше горе пробивалось даже через тот заслон, за которым вы привыкли прятать собственные эмоции. Тогда то мне и стало ясно, что вы не причём.

— Ты ведь велел везти её совсем не туда, куда я приказал, — дрожащим от раздражения голосом, озвучил свою догадку Мардел. — Побоялся…

— Это всё равно ничего не изменило, — Кери устало опустил голову на раскрытые ладони. — Ведь кучер был куплен. Он бы в любом случае поехал через тот мост, — а после небольшой паузы добавил. — Они бы всё равно на неё напали. Вот только… будь у неё магия или хотя бы память, она бы смогла себя защитить. Поэтому… я даже не представляю, что будет с нами, когда она осознает, кто виноват в том, что она больше года провела в рабстве.

Мардел упёрся лбом в оконное стекло и прижал руки к пульсирующим вискам. Ситуация была, поистине, патовой. Ведь приказ об ограничении её магии принадлежал именно ему, а Кери являлся всего лишь исполнителем. Да и не тронет она парня. Рука не поднимется. А вот на Мардела у неё давно зуб, величиной с саблю. И то, как она отплатит ему за вынужденный годовой отпуск в роли рабыни, даже представлять не хотелось. И даже тот факт, что они действовали из лучших побуждений, вряд ли сможет его спасти.

— Твои предложения? — высказал он, наконец.

В этот раз пауза затянулась на несколько минут. Каждый из находившихся здесь магов лихорадочно размышлял, пытаясь найти выход из того лабиринта обстоятельств, в котором оказались.

— У меня только один вариант, — сказал Кери, покачав головой. — Признаться ей во всём, пока Эри ещё думает, что она — простая рабыня. Так мы можем быть уверены, что она нас, хотя бы, выслушает и даже постарается понять, — он замолк, а потом неожиданно добавил: — Но пока для этого слишком рано. Сначала она должна освоиться во дворце и свыкнуться с мыслью о своём статусе. Она должна иметь представление о том, какими тварями на самом деле является большинство придворных. Понять, прочувствовать всю атмосферу этого гадюшника. И только тогда она сможет осознать, почему мы с вами решили тогда ненадолго вывести её из игры. В этом случае у нас есть шанс отделаться малой кровью.

Мардел одарил его задумчивым взглядом и снова вернулся к созерцанию ночного города за окном.

— А когда ты планируешь сказать ей, что она и есть Эриол? — вдруг поинтересовался он.

— Когда посчитаю, что она готова вернуться.

— И как ты это сделаешь? — недоверчиво. — Уберёшь свой заслон с её памяти?

— Это уже не поможет. Она закрылась изнутри, поэтому нужно будет кое-что посильнее. Но у меня есть одна идея и я почти уверен, что она сработает.

По морской глади размеренно перекатывались мелкие волны. Ближе к берегу аккуратные бугорки становились больше, сильнее, агрессивнее и в итоге выливались на камни, раскатываясь по ним белой пеной. И так снова и снова, бесконечное количество раз.

Рус ждала. Она не знала, что это за место, где оно находится и как туда добраться. Она просто была здесь и покорно смотрела на море. Девушка не сомневалась, что кто-то должен появиться. Но… пока никаких изменений не было.

Каждую ночь с момента появления во дворце ей снился этот сон. Странный, пустой и полный дикого одиночества. И каждое утро она просыпалась с поникшим настроением, потому что тот, кого она так ждала, в очередной раз не появился. Не пришёл. Забыл о ней.

Вот и в этот раз, распахнув глаза, она ещё долго лежала в своей огромной кровати и думала. Почему-то в эти моменты, она ощущала себя на своём месте. Будто всё здесь действительно принадлежало ей. И комната, и кабинет, и все те бесконечные платья, которыми была забита большая гардеробная. Каждая мелкая деталь этого места воспринималась, как родная. Вазы, узоры на стенах, гардины и даже тяжёлый синий балдахин. Но… проходили минуты, и это ощущение пропадало. Включившееся сознание, быстро одёргивало её, ставило на место и в грубой форме напоминало, что она — самозванка.

Настроение опускалось ещё ниже, и наверно так и оставалось бы на нуле, если бы не Кери. Ровно в девять утра он распахивал тяжёлые двери её спальни, лёгким жестом раскрывал шторы и с неизменной улыбкой желал ей доброго утра. Этот парень стал для Рус настоящим подарком судьбы. За ту неделю, что она прожила во дворце, девушка успела полюбить его всем сердцем. Как старшего брата, лучшего друга и мудрого наставника. Он знакомил её с особенностями придворной жизни, учил правилам местного этикета, вводил в курс её обязанностей, в красках обрисовывал текущее положение дел в стране.

Девушка слушала внимательно и искренне старалась всё запомнить и понять. И к её великому удивлению, получалось у неё прекрасно. Мозг быстро включался в работу, улавливал нить размышлений Кери и жадно принимал информацию. За этими занятиями они оба переставали замечать течение времени. Часы пролетали, как одно мгновение, у бедного Кери уже не было сил ни думать, ни говорить, зато Рус будто расцветала, всё больше становясь похожей на Эриол. Но, стоило занятию закончиться, и она снова закрывалась за толстой стеной рабской сущности.