бы, удрал из деревни за своей командой. Но дела обстояли иначе. Будет рядом — привлечет к команде внимание «Акацуки». Все могут погибнуть из-за него. Точнее, из-за Кьюби…

Разобиженный на всех Наруто планировал спать до обеда, но его планы нарушил Конохамару. На рассвете вредный мальчишка просочился в кухонное окно, пробрался в спальню, растолкал Наруто и стал орать ему в самое ухо:

— Поднимайся, лидер! Ты обещал помочь мне с тренировками, корэ!

Наруто перевернулся на другой бок и водрузил подушку себе на голову.

— Отстань, ттэбайо! Ты должен прийти к этому сам.

— Я пытаюсь уже четвертый день, — послышался приглушенный голос.

Чьи-то ловкие ручонки выдернули подушку из слабых пальцев Наруто. Звуки снова стали объемными и громкими.

— У меня не получается, корэ!

Наруто вскочил. Он был зол. И, пожалуй, он впервые в жизни понимал отшельника-извращенца.

— Повторяю: ты должен прийти к этому сам!

— Тогда следи за моими тренировками!

— Я сплю, ттэбайо!

— Уже нет.

Конохамару сложил руки на груди и посмотрел на него коронным взглядом Ируки-сенсея: взглядом с усталым упреком.

— И не лень тебе вставать в такую рань? — пробурчал Наруто, выползая из кровати.

— Нет! Я собираюсь стать Восьмым Хокаге. Мне некогда спать.

Наруто тяжело вздохнул и поплелся чистить зубы.

В утренней роще было свежо. Конохамару тужился над шариком с водой, а Наруто, вяло понаблюдав за ним минут пятнадцать, пристроился у дерева и заснул. Конохамару не возражал. Казалось, ему достаточно только присутствия Наруто для моральной поддержки, а большего и не надо было.

Наруто разбудили звонкие голоса.

— Что это будет, Конохамару-чан? — голос Моэги.

— Новое эро-ниндзюцу, — пропыхтел в ответ Конохамару.

Наруто разлепил веки. На ветке сидели друзья Конохамару и наблюдали, как он тренируется. Солнечный свет пробивался сквозь густую листву и дрожал на их лицах яркими пятнами.

Наруто отметил про себя, что Моэги, в отличие от всех знакомых ему девушек, к Технике Соблазнения относилась толерантно. Она не краснела от негодования и не избивала Конохамару, а наоборот, поддерживала его начинания.

Вот так надо. Вот такие девушки вдохновляют, ттэбайо!

Наруто зевнул и создал парочку клонов. Стоило тоже потренироваться.

— Лидер проснулся! — воскликнул Удон.

— Наруто нии-чан, что ты будешь делать? — защебетала Моэги.

— Буду тренироваться. Нельзя терять форму.

— Потренируй и нас, лидер! — наперебой завопили Моэги и Удон и стали слезать с дерева.

— У вас же есть этот… скрытный извращенец.

Моэги и Удон подступили к нему.

— Но мы хотим с тобой, лидер!

Наруто вздохнул и почесал затылок. Если тренироваться с равным по силе или с тем, кто сильнее тебя, будешь развиваться. Моэги и Удону было полезно с ним тренироваться, но вот ему с ними — не было никакого смысла.

Хотел стать как Четвертый, но, похоже, стану как Ирука-сенсей… Или как…

Его вдруг осенило.

Или как Какаши-сенсей!

Окрыленный неожиданной идеей Наруто вытащил из кармана бубенчики. Те самые, которые дал ему Какаши-сенсей по его же просьбе.

— А что, давайте!

— Что это? — заинтересовался Конохамару.

— Не отвлекайся. У тебя свое задание.

Наруто протянул бубенчики и позвенел ими перед лицами Моэги и Удона, а потом прицепил себе на пояс.

— Ваша цель — забрать их. Нападайте с намерением убить меня, иначе ничего у вас не получится, даттэбайо!

****

Бьякуган!

Перебирая пальцами шершавую кору дерева, Хината вглядывалась в заросли. Взгляд несся вперед сквозь стволы и листву, сквозь нити паутины и тела случайных мушек. Снова сквозь стволы…

Еще минувшим вечером она узнала, что вернулся Наруто-кун. Шино-кун ходил мрачный, и Хината решила, что его как всегда обидел Киба-кун. Она умоляюще взглянула на Кибу, но тот замахал руками в знак протеста и сказал, что это не его вина, а Наруто.

Весь вечер и всю прошлую ночь Хината не находила себе места.

Наруто-кун… Он вернулся.

Мысленно воображая встречу с ним, Хината вдруг прозревала, с отчаянием хлопала себя по щекам и качала головой, словно пыталась отогнать прочь нелепые мечты.

Не узнал Шино-куна. Меня и подавно не узнает.

Ханаби поглядывала на нее с опаской, решив, наверное, что старшая сестрица вконец чокнулась, но Хинате было не до того. Как бы там ни было, возвращение Наруто означало одно: сезон наблюдений за его тренировками снова открыт.

О, Хината могла многое рассказать о тренировках Наруто! Один он тренировался с мишенями, с клонами, с листьями, кидал кунаи в дерево... Но знакомый звон бубенцов в этой роще свидетельствовал о том, что вернулся не только Наруто-кун. Вернулась еще и Сарада. Сердце одновременно выпрыгивало из груди от предвкушения встречи и стонало от отчаяния: «Ему нет до тебя дела. У него есть другая».

Взгляд прорвался дальше, цепляя спирали на коре. Разумеется, как появились эти спирали в свое время, Хината тоже видела и помнила. Разве это можно было забыть? Наруто-кун запыхавшийся и мокрый, вспышки чакры... И то, как он лежал в траве, глядел на небо и тяжело дышал. Как вздымалась его грудь от частого дыхания… Так хотелось подойти к нему тогда… Хината провела пальцами по коре. Она нервничала. Ей нужно было чем-то занять руки, но кроме ствола дерева рядом ничего не было.

Взгляд бьякугана наконец вынырнул на поляну. Наруто плясал, запросто отбивая атаки двух генинов, выпускников этого года: мальчика и девочки с пышными хвостиками. Он подрос, стал крепче. Но Хината была слишком взволнована, чтобы подробно изучать его. Для начала хотела осмотреться и понять, что же происходит на поляне. Неподалеку, сжимая руками шарик, тужился Конохамару. Взгляд нырнул внутрь. В шарике плескалась вода. Кажется, Конохамару-кун пытался закрутить воду в маленький водоворот, но у него не получалось.

Он плохо управляет чакрой… Нужно не так…

Сердце стучало быстрее и громче, грудь распирало от радости.

Просто генины. Не она…

— Эй, Хината! — раздался знакомый голос над самым ухом. Любимый голос.

Хината вздрогнула и машинально обернулась на звук, осознавая, что сделала это совершенно напрасно, ведь если увидит сейчас Наруто-куна, то обязательно умрет.

Его лицо оказалось даже ближе, чем она представляла. Затаив дыхание, Хината глядела в огромные голубые глаза с расширенными в полутьме зрачками. Беззащитный грызун, столкнувшийся нос к носу с хищником, вел бы себя точно так же: боялся бы нарушить движением или вздохом затянувшийся миг покоя, потому что дальше была только смерть. Но