отбитой жопе и поломанных в нескольких местах ногах, я сильно удивился, когда меня поправили. Настоящая причина — волосы! Только не те, что на голове, этот тип был лыс, как коленка, а растительность на его теле. Гипертрихоз для местных — редчайшее отклонение. Настолько редкое, что ему даже названия не было.

Я словно увидел нос, который упорно игнорировал!

То ли эволюция так распорядилась, то ли это как-то закреплено искусственно, но на теле у местных нет волос, даже в подмышках. Разве что в паху клочок и то не у всех (источник инфы: общественные бани). Что, однако, не мешает отращивать окладистые бороды не уступающие по густоте конской гриве. Даже я могу отрастить бороду при желании, а вот косы в подмышках или паху — нет.

За размышлениями о странностях физиологии я чуть было не пропустил фантомный зуд, который предупреждал о надвигающихся неприятностях. И судя по ощущению забытого слова, что вертится на языке и никак не вспоминается, ситуация была близка к катастрофической. Чувствуя нарастающее беспокойство, снова обошел по списку палаты, надеясь на скорую подсказку, и лишь заглянув к Ункаю, я запнулся, вытаращившись на пустую застеленную койку.

Я молился, я скрещивал пальцы, чтоб только Курама сейчас был на процедурах, но мои мольбы высшие силы проигнорировали.

В легкой панике листая бумаги за последнюю неделю, в которых должны были быть отметки о выписке, я нашел то, чего так опасался:

— Блядь. — Тихо и обреченно я выдохнул: — Он выписался.

— Кто?

Пока я встревожено рылся в бумагах, коллега, которая зашла занести папки в комнату с карточками, меня не отвлекала.

— Курама Ункай! — выпалил я, страдальчески кривясь.

— А, — задумчиво протянула Маки, — да. Такой скандальный, — поморщила носик, — он потребовал его выписать раньше. А тебе зачем?

Но я уже был в коридоре и ответить не мог. Якумо нельзя встречаться с дядей! Или это закончится смертью одного из них! И хорошо, если только дяди!

На ходу запечатав бежевую форму в свиток, я побежал к Курама, жалея, что остался даже без жилета, не говоря уже о костюме летучей рыбы, как я для себя окрестил свою броню из страны Снега.

Отправляя жилеты в химчистку, я выложил свиток на случай ЧС с дополнительными подсумками, парой клинков, формой АНБУ и еще кучей всевозможных нужных вещей, которые мне бы сейчас пригодились. Преступная беспечность для шиноби! Если выживу — буду умнее!

Глянув через плечо, чертыхнулся.

За броней придется бежать домой, на это нет времени, а клону я ее не доверю.

Поначалу показалось, что я зря волновался, но затем в глаза бросилось отсутствие охранников на их привычных местах. Двое Курама сидели, прислонившись к забору, и беспокойно подергивали головой, словно им снились кошмары.

Поморщившись от досады, я нарушил чужое гендзютсу, сев на корточки около привратников.

Пахло все это скверно. Во всех смыслах, в том числе и в физическом — потянуло костром и паленым человеческим мясом. А уж что творилось на уровне эмпатии…

Страх, отчаяние, ненависть, боль, злоба, гнев и десятки их оттенков и вариаций. Похоже, шоу уже началось, и меня опять не дождались. Ну хоть билет бесплатный…

Пока привратники не пришли в себя, я позаимствовал у одного подсумок, а у второго короткий клинок. Они были не в том состоянии, чтобы ими воспользоваться, а у меня не хватало снаряжения. Свою совесть успокоил тем, что это не кража, а все отобранное я верну, «как только, так сразу».

Выглядели мужчины вполне себе живыми, но истощенными морально, будто неделю не спали по-человечески. Естественно, никакого внятного ответа у охранников добиться не удалось. Мало того, они еще что-то скрывали и пытались меня выпроводить, как бы дико это не звучало в их-то состоянии и ситуации. Я чуть не заржал от идиотизма ситуации.

Бли-и-ин, а с Учихами, случаем, не так же было? Их там вырезали, а они от помощи отнекивались у ворот? А, нет, не так. Я же там был.

— Хватит! — прикрикнул с раздражением, забив на вежливость. — Я знаю о проблеме Якумо и что Ункай имеет к этому прямое отношение. Мне нужно знать, в порядке ли девочка? И жива ли она вообще? Судя по тому, что я видел, она не в порядке! А у ее дяди голова не в порядке!

Мужчины, болезненно охнув переглянулись, но ничего мне не ответили. Даже разбирать не стал, что еще, кроме вины их гложет.

Закатив глаза, процедил:

— «Прекрасно». — и не слушая пытающихся встать на ноги привратников, я закинул в рот чакровостанавливающую пилюлю и отправился на поиски девочки. Что-то мне подсказывало: чакра мне еще пригодится.

«А ведь до последнего не хотел травиться. Надеялся, что все обойдется. Ага, фирма «Щаз» к вашим услугам. Продает любые виды губозакаточных машинок!»

Квартал Курама был до жути пуст и тих, так что я не побоялся выкрутить слух на максимум. Удаляясь от двух громко стучащих сердец и шумного шипения сквозь зубы, я пошел на стон кого-то третьего. Этот третий, словно в бреду, пытался кого-то неразборчиво окликнуть, мычал и вскрикивал.

С определением расстояния, в какой-то момент, стало ненормально сложнее, словно звук начал троиться.

Игнорируя морок при помощи «Кай» и своего нечеловеческого (даже по меркам шиноби) слуха, я не свернул и вскоре вышел к площадке перед большим домом. На кипенно-белой гальке виднелись ярко-алые пятна крови, которые расположились по белому «ковру» так, словно тут какой-то криворукий идиот резал свинью бензопилой.

Кто бы это ни был, он уже должен быть мертв от такой кровопотери. — подумал я, и достав танто из самодельной печати, приладил его ножны на пояс запасным эластичным бинтом.

Встречать с пустыми руками того или что так подрало человека совершенно не хотелось.

Камешки шуршали безобразно громко, будто звук шагов выкрутили, а фон приглушили. Каждый шаг заставлял волосы шевелиться на затылке. Словно я под прицелом мощных прожекторов караульных вышек, как устроивший побег заключенный концлагеря. Это чувство доводило паранойю до исступления, изматывая нарастающей тревогой!

Не переставая дергаться от громких звуков, как от ударов, я все же зашагал дальше, крепко сжимая челюсть, чтоб зубы не стучали.

След бойни вывел на круглую площадку, где пожилая женщина сидела, прислонившись к каменному льву, безвольно уронив руку с кунаем. Кроме небольшой раны на голове, визуально я других повреждений не нашел.

Удостоверившись, что это не ловушка, осторожно коснулся лба женщины. Ничего опасного, только рассечение кожи и легкое