придерживая его за крышку, наполнила чашку Эллы.

— Благодарю! — Она поблагодарила меня легким кивком головы и, повернувшись к Эрику, посетовала: — Ты сегодня не в духе! Неужели тебя так взволновал приезд этой девушки? Право, я не знаю, зачем было ее приглашать…

— Простите, — Элла обернулась ко мне, — но вы не нашего круга.

— Прощаю.

Брови аристократки поползли вверх. Она явно не ожидала подобной дерзости. Ведьма я, что с меня возьмешь!

Решив упрочить победу, перешла в наступление:

— И почему бы Эрику было меня не пригласить? Если на то пошло, я в столице только благодаря ему.

— То есть? — наморщила нос Элла и растерянно переглянулась с хозяевами дома.

Леди Монфей развела руками, а ее супруг лишь плотнее сжал губы и отвернулся.

— А! — Лицо Эллы озарила догадка. — Он помог вам достать билет, верно? Я помню, вы хорошо учитесь, но на бал, на котором присутствует весь цвет общества, очень тяжело попасть. Желающих много, пригласительных мало.

— Не угадали.

Смело взяла Эрика за руку, понуждая его встать. Он вырывался, пытался мне помешать, шикал, но я сумела-таки вытолкать его из-за стола, поставить посреди комнаты.

— Ну, давай! А то они считают меня твоей случайной знакомой.

В нетерпении, предвкушая свой громкий триумф, обратила лицо к Эрику.

Минуты утекали сквозь пальцы, в гостиной стояла практически полная тишина, прерываемая лишь редким покашливанием.

Почему же он медлит?

Заерзала на месте и дернула Эрика за рукав. Ну!

И лицо какое-то странное, совсем не радостное. Вместо того, чтобы заключить меня в объятия, наградить полным нежности взглядом, Эрик отвернулся, рассматривал картину на стене.

— Что происходит? Эрик?

Отставив чашку, леди Монфей поднялась.

— Эрик, я требую объяснений! Что нужно этой женщине?

Ясно, струсил. Такое часто бывает с мужчинами. Особенно, когда родные и знакомые открыто презирают будущую супругу. Еще один неприятный штришок к портрету.

В памяти всплыл еще ряд эпизодов: как он нарушил слово, не встретил на вокзале, как целовал, намекал на скорейшую близость…

И все же…

— Ваш сын собирался сделать мне предложение, только и всего.

Если бы в ту минуту случилось землетрясение, никто бы не заметил.

Гобеленовая гостиная наполнилась возмущенными голосами. Отовсюду доносилось: «Не может быть! Неслыханно! Какая наглость!»

В поисках поддержки прильнула к Эрику, но он оставался холоден и недвижен, как скала, и по-прежнему буравил взглядом гобелен.

Розовый пузырь, в котором я жила все эти годы, лопнул.

Набатный колокол угрожающе приблизился, его язык уже начал движение.

— Эрик, это правда? — упавшим голосом уточнила леди Монфей. — Ты сделал девушке предложение? А как же Элла? Ваша помолвка… Мы уже обговорили дату свадьбы, приданное.

Бум! Грохот набата сбил меня с ног.

Покачнувшись, брезгливо выдернула пальцы из вялой ладони Эрика, отступила на шаг.

Так вот почему ее усадили между хозяевами дома, вот кто подарил желтый «булыжник», вот откуда Элла знала обо мне… Дурочка, могла бы догадаться! Невесте не залезают под юбки в день помолвки, не тискают в коридоре, словно горничную. Ей не присылают пафосное приглашение на собственное же торжество. Это праздник Эллы, не мой.

Усилием воли подавила выступившие на глаза слезы, сжала кулаки.

— Мне тоже интересно услышать правду. На ком из нас двоих ты собираешься жениться?

Эрик нервно оправил ворот рубашки, потом и вовсе расстегнул. От неосторожного движения пуговица оторвалась и закатилась куда-то на диван.

— Понятно! — мрачно процедила я. — Можешь не отвечать. Леди с родословной для семьи, ведьма по переписке для утех. Хорошо устроился, гнилой принц!

Ладонь взлетела и оставила алый отпечаток на щеке обманщика. Я бы удалила еще раз, но боялась покалечить. С Эрика стало бы подать в суд, потребовать возмещения ущерба, а у меня денег нет, все на него потратила. И бесплатная работа тоже по вине предателя, и племянницы Астарота, и…

Покачала головой.

Стоп! Виновата только ты. Поставила на мужчину и проиграла.

Все, теперь я ученая. Только знания и деньги. А принцев — сразу с лестницы, и коня следом, чтобы зашиб. Иначе поднимется такой принц, отряхнется и пойдет строчить письма другой дурочке. Нет, никакой жалости! Я даже в тюрьму сесть согласна, ради такого дела можно.

Повернулась лицом к хозяевам дома.

— Простите, я испортила вам чаепитие. — Голос мой срывался, дрожал. — Я… Я очень сожалею. Желаю счастья леди Елизавете. А вашему сыну — нет.

Запас моей прочности таял с каждой минутой, и я сбежала, чтобы в укромном закутке перед лестницей уткнуться в стену, от души выплакаться. А после с гордо поднятой головой покинуть дом Монфеев.

Эрик за мной не кинулся, даже слугу не послал. Кто бы сомневался!

Глава 15

Все кончено.

Но так как я уродилась ведьмой, плохо должно было быть не только мне, но и всем вокруг.

Сначала досталось случайным прохожим, которых я со знанием дела пинала и толкала всеми частями тела и даже не думала извиняться. Затем пострадала входная дверь Деймона и все предметы, которые попались мне под ногу.

Наверху я и вовсе учинила разгром. Руки чесались свернуть шею Эрику, но пришлось довольствовать подушкой, одеялом и прочими мелочами. Хотя спинку кровати я все-таки отломала и, пробив окно, зашвырнула на крышу. Это стало апофеозом моего буйства.

Из меня будто выжали все соки.

Рухнув посреди щепок, перьев и битого стекла, задумалась о том, что совсем не того человека я опоила «Сном праведника». Надо было даже не Эрика — себя, как самую безголовую и доверчивую девицу на свете.

Что характерно, уничтожить бальное платье у меня рука не поднялась. Как вспомню, сколько оно стоит… Отравить себя дешевле.

— Эм, у тебя все в порядке, детка?

Алекс боязливо, бочком выплыл из стены и оценил масштабы бедствия.

— Нет.

В минуту слабости я оказалась правдива и немногословна.

— Может, чайку? — неуверенно предложил Алекс, перевел взгляд на разбитое окно и тяжко вздохнул. — Да-а, чай тут не поможет.

— Неси сразу веревку. Или вот что, позови повешенного — мне нужна консультация специалиста не тему умерщвления самой себя.

Отчего-то казалось, так будет лучше.

Провал по всем фронтам, дно.

Племянницы Астарота.

Может, в гареме Бельфегора тоже не так плохо? Главное, чтобы голова каждый день болела, тогда выжить можно.

Или ну их, изощренные способы самонаказания, лучше старая добрая классика «сама-дура-виновата-где-твои-мозги-были» сутками подряд?

Ну не знаю я, где мозги, потеряла по дороге в столицу, в поезде забыла.

Алекс задумчиво почесал полупрозрачный подбородок.

— Умерщвление — это к некроманту.

Усмехнулась:

— Баронский сын, а неуч! Некроманты оживляют, а мне палач нужен. Или маньяк. Можно безумного ученого,