Означенная зона была около пяти метров в диаметре. Сделав знак нескольким бойцам из «Мастеров», я принялся наблюдать, что же будет дальше. Насколько я понял, Орих собирался что-то колдануть, раз ему потребовалась площадка для начертания.

Я не ошибся.

В течении пяти минул, когда дёрн был срезан, Орих, что-то бормоча сквозь зубы, принялся выписывать круги, замирая на несколько секунд на одном месте и размахивая руками. Я понимал, что в его движениях прослеживаются закономерности, и скорее всего это магические пассы, но со стороны выглядело, будто старого шамана посетила «белочка», от которой он сейчас и пытался отмахиваться.

Из обшарпанной котомки показалась длинная заострённая палка, а я с удивлением понял, что шаманская сумка, оказывается, являлась безразмерным артефактом, способным вместить вещи, гораздо крупнее, нежели сама котомка.

— А говорили, что нельзя использовать магию, — хмыкнул я, наблюдая, как Орих сноровисто чертит что-то похожее на круг призыва, попутно раскладывая по окружности довольно-таки корявой пентаграммы у пучки какой-то сушёной растительной дряни.

— Он — шаман, — пренебрежительно проскрипел голос Грика. — Никогда искусство шамана не стояло рядом с чарами!

От удивления, я даже рот раскрыл, поскольку столь длинной фразы я от хобгоблина ещё не слышал.

— А что он именно сейчас делает? — поинтересовался я у него.

С тем же успехом можно было спросить у ясеня.

Смерив меня сочувствующим взглядом, хобгоблин не посчитал нужным ответить, принявшись наблюдать за Орихом, который развил бурную деятельность. Рядом со мной послышался торопливый шорох: Ньютон, выудив из кармана кусок дощечки, торопливо пытался перерисовывать каракули, которые чертил старый шаман, кряхтя и ползая на корточках.

Курившийся из подожжённых пучков дым начал формировать довольно густое облако, которого от таких слабых источников огня не должно было быть в принципе.

Когда небо закрыла массивная тень, я уже был готов наплевать на предупреждение и уйти в «инвиз», но это оказался всего лишь Боня, который, понятное дело, не сунулся с нами в джунгли, предпочтя наматывать круги над густым переплетением зелёных крон, периодически закладывая виражи над нами. Хлопнув крыльями, на которых даже не было намёка на перепонки, «драколич» ушёл на новый круг.

Тем временем, Орих, усевшись за пределами круга, не торопясь достал трубку и начал её раскуривать.

«Тебе дыма мало, что ли?», — хотелось проворчать мне, но, понятно, что вслух я не произнёс ничего.

Орих, выудив из недр своего одеяния небольшой бубен, затянул необычную песнь, сводившуюся к трём нотам и самому обычному навыку горлового пения. Но даже, несмотря на это, я почувствовал, что сейчас будет неуместен любой смешок. Слишком чужеродно и неуместно она звучала, в то же время заставляя создавать как можно меньше шума, чтобы ненароком не помешать Ориху.

Незримая аура потустороннего разом накрыла прогалину, перекрасив окружающий мир в несколько сотен оттенков белого, серого и чёрного, отобрав все яркие краски окружающей нас действительности.

Подобное я наблюдал только двигаясь сквозь Мглу.

Почувствовав знакомое присутствие родной стихии, я с облегчением вздохнул, заметив, что тонкая струйка уплотнённой Мглы, встрепенулась, вытащила щупальце из общей массы и безошибочно ринулась ко мне, врезавшись в район груди. Самым точным определением данного действа было слово: подзарядка. Будто стихия вдруг решила передать мне часть своей энергии, стравливая лишнее из заклинания шамана, как воздух из перекачанной покрышки.

Убедившись, что мои характеристики и показатели остаются в норме, я немного расслабился, продолжая созерцать разворачивающееся перед нами действо.

Орих тем временем продолжал негромко постукивать в бубен, не прекращая петь. Через несколько мгновений в заунывный тревожный мотив вплёлся ещё один голос, и песнь будто бы окрепла. Я бы сказал — стала объёмней и полнее. Естественно, это был голос Грика, расположившегося напротив шамана и начавшего раскачиваться в такт странной гоблинской песни.

Теперь уже два шамана, а в том, что Грик — тоже шаман, у меня уже не было сомнений, тянули свою песнь, сопровождая это ритмичным негромким постукиванием.

Перед глазами промелькнула полупрозрачная тень. Потом ещё одна.

Через несколько секунд всё пространство прогалины начало заполняться летающими существами. Ничем другим, кроме духов, коих я видел первый раз, они быть не могли. Судя по раздавшимся шепоткам, эту потустороннюю картину наблюдал не я один.

Поляну, на которой мы сгрудились, заволокло густым липким туманом, а к гоблинской песне стали примешиваться иные звуки: стоны, шепотки на незнакомом языке… Я мог поклясться, что слышал даже женский плач. Пространство вокруг стонало и извивалось, грозя окончательно стереть границу между реальным и потусторонним.

Только выдохнув лёгкое облачно пара, я заметил, что температура значительно упала. Если так будет продолжаться дальше, то такими темпами они рискуют заморозить всю растительность в округе.

Тем временем скопление духов только ускорило свой темп, повинуясь гортанным командам, которые начал отдавать Грик, подскочивший на ноги. Безумная кривая улыбка Ориха, пробороздившая морщинистое вспотевшее лицо, выглядела сейчас особенно жутко.

Растянувшись в прозрачную спираль, броуновское движение бестелесных сущностей перетекло в форму окружности, окончательно смазавшись так, что разделить на отдельные фрагменты эту массу уже было невозможно.

— У-у-у-у-н-н!!! — гортанная нота, которую шаманы начали непрерывно тянуть в унисон, заставила духов двигаться ещё быстрее, а когда вокруг поднялся ветер, грозно качнувший кроны деревьев, меня пробрал озноб. Не помогал даже увеличившийся канал поступающей Мглы, настолько вдруг стало неуютно находиться рядом с шаманами. Даже не представляю ощущения, которые были вынуждены терпеть остальные, лишённые Мглы.

Что примечательно, никто не проронил ни слова, полностью погрузившись в созерцания того чуда, которое нам сейчас демонстрировал. Будто боялись неосторожным звуком нарушить жуткую, но всё же гармонию.

Раздавшийся следом звук больше всего походил на шипение старого телевизора, после окончания эфира телевещания, включённого через огромный динамик. Не может быть, чтобы этот звук не услышали на многие мили вокруг.

Шипение слилось в гул, а пение, как по команде прекратилось. Шумно выдохнув, Грик помог подняться на ноги Ориху, у которого заметно дрожали ноги. Тем не менее, старый шаман низко поклонился хобгоблину и протянул свой бубен, не разгибая спины.

Интуитивно я понимал, что наблюдаю один из гоблинских ритуалов, но что это было: благодарность или признание старшинства — не знаю.

Всего секунду Грик размышлял, после чего практически выдрал бубен из рук Ориха. Встряхнув им несколько раз, он прислушался к звуку нацепленных на инструмент костяшек и колокольчиков, после чего неожиданно плюнул на натянутую кожу бубна, и швырнул под ноги старому шаману.

«По моему, что-то не срослось», — нахмурился я, следя за дальнейшими действиями хобгоблина.

По лицу Ориха не было заметно, что он расстроен или раздосадован. Наоборот, склонившись ещё ниже, он подобрал свой бубен, аки величайшую святыню, и прижал к груди.

— Пусть духи ревностно охраняют твой Путь!

—