– Все это очень ясно показывает душевное состояние Элис. Она не бросалась с крыши школы, но это читается как предсмертная записка или предвестница таковой. Она поднималась на крышу, – вспомнила Бэт. – Крис сказал мне, что звал ее снизу. И мне не терпится попасть в школу. Преподаватели должны что-то знать об Элис.

– Особенно тот молодой, кто подвозил ее, – согласился Блэк. – Но все это странно, не находите? Никто не упоминал, что она страдала от депрессии или проявляла склонность к самоубийству. Но давление, которое она испытывала… – он пожал плечами, – все-таки действовало на нее, по словам Тони. Хотя она сама говорила ему это, а ее записи о множестве ролей, которые приходится играть, показывают, как она встревожена.

– Элис чувствовала, что живет во лжи, – вторила Бэт. – Может, давление действительно было чересчур сильным.

Несколько минут они молча размышляли.

– Но если она покончила с собой, почему мы не нашли тело? – выпалила Бэт.

– Это большой вопрос, – согласился он. – И мы не ответим на него, сидя здесь. Едем!

– Куда?

– Я подумал о семье Тилов, – пояснил Блэк, – и о том, что с ними что-то неладно, особенно с папашей Элис. Мы уже знаем, как он вспыльчив, да и алиби у него не железное. Теперь мы видим, что Элис рассуждала о повреждении себя и о том, чтобы спрыгнуть с крыши. Согласитесь, это уже слишком, и, возможно, корень проблем дома.

– Может быть, – сказала Бэт осторожно. – Жена и сын Ронни Тила не самые большие его фанаты, но не подозревают его в причастности к исчезновению Элис. Даже Дэниел сказал, что отец никогда бы не причинил вреда девушке.

– Может, он закрывает глаза на проблему, – вздохнул Блэк. – Но есть один родственник, с которым мы еще не говорили.

– Дед.

– Он живет в одном из тех коттеджей, что рядом со школой. И не видел Элис в день исчезновения, но я бы хотел потолковать с ним о зяте.

– Вы снова сказали «я», – заметила Бэт, но поскольку он не собирался пускаться в объяснения, добавила: – А это означает, вы ждете, чтобы я расспросила Кирсти о том поцелуе.

Стэн, дед Элис, был в прекрасных отношениях с внучкой, и она перед исчезновением должна была пройти мимо его дома.

Коттеджи стояли в нескольких ярдах от школы двумя длинными аккуратными рядами. Блэк вглядывался в двери и наконец нашел нужную. Постучал, но, не дождавшись ответа, обошел дом. На заднем дворе был довольно большой сад, там-то и возился в эту минуту дед Элис. Блэк окликнул его, и тот обернулся. Детектив представился и объяснил, зачем пришел.

– Проклятье, сынок! – прохрипел тот. – Что же ты со мной делаешь? Я подумал, что ты принес скверные новости.

– Простите, – извинился Блэк, – но, если мы не сразу говорим людям, зачем пришли, они потом расстраиваются.

– Да уж! Готов поручиться, так оно и есть.

Интересно, разделяет ли старик всеобщее недоверие к полиции, которое Блэк всегда ощущал в общинах бывших шахтеров?

– Ничего, если я немного поболтаю с вами о вашей внучке? – осведомился он.

– Валяй, – кивнул старик. – Я поставлю чайник.

Когда чай был заварен, они вышли наружу и уселись на шаткие кухонные стулья в патио, глядя на сад.

– Хорошее местечко, – похвалил детектив. – Много света.

– Всякий может стать владельцем такого коттеджа, знаете ли, – сухо пояснил старик. – Для этого нужно всего лишь записаться в очень долгий лист ожидания и попытаться не сыграть в ящик за это время.

– Уверен, вы его заслужили.

– Меня растили для тяжелой работы и приучали приносить жалованье домой. Своей семье. Я так и поступал до тех пор, пока моя дочь не выросла и не вышла замуж. Я мечтал о нескольких годах с моей Айви, прежде чем Господь призовет меня. – Он смотрел прямо перед собой. Лицо не выдавало никаких эмоций. – Но он вместо этого забрал ее. Теперь я остался один. Дочь почти не заходит. У нее работа и семья. У меня остались сад и внучка. Если Бог заберет и ее, клянусь, я сожгу его церковь до основания.

Блэк решил отвлечь его от этой мысли:

– Значит, вы редко видитесь с внуком?

– Он мужчина, – ответил старик. – У мужчин всегда полно дел, верно? И у меня было бы, останься хоть немного сил. Женщины более заботливы.

– Не все, – возразил Блэк. – Но ваша внучка, видимо, любит вас. Как часто она заходит?

– Каждые два дня. Иногда приходит специально, но чаще заглядывает по пути из школы. Мы пьем чай с печеньем, а потом она возвращается домой.

– Вы не видели ее в тот вечер, когда она пропала?

– Нет, – покачал головой старик.

Возможно, он считал, что если бы Элис забежала к нему, то никуда бы не исчезла.

– И вы не видели, как она проходила мимо?

– Смотрел телевизор в гостиной.

Значит, старик не мог видеть дорогу, проходившую позади коттеджей, поскольку окно гостиной выходило на другую сторону.

– Я не думал, что она окажется здесь так поздно, иначе оставил бы заднюю дверь открытой, как обычно делаю. Тогда она знает, что я дома.

Странная идея – оставлять заднюю дверь открытой. Но у Стэна, скорее всего, нечего красть, да и старик по-прежнему казался крепким. «Пусть ему много лет, но вряд ли стоит с ним связываться», – подумал Блэк.

– Итак, – заключил он, – она часто вас навещала, хотя была очень занята. Школьные и внешкольные занятия, работа… Должно быть, свободного времени у нее было очень мало.

– Думаю, вообще не было: уроки и все такое.

– Наверно, дома ее редко видели, – небрежно заметил Блэк.

Старик пренебрежительно фыркнул:

– Ее папаша… – Эпитет так и не был произнесен, поскольку Стэн резко перескочил на другую тему. – Не поймите меня неправильно, но он страшно встревожен. Он любит Элис, я в этом уверен, но…

– Он слишком суров с ней?

– Я был строгим отцом и не стану за это извиняться. Моя дочь хорошо воспитана и знает, как вести себя в обществе. Когда она была маленькой, получала шлепки за проступки, так что не мне осуждать другого человека за то, что он журит дочь, когда нужно.

– Но нужно это не всегда, да?

– Ей дышать не дают, приятель! – взорвался старик с такой яростью, что Блэк растерялся. Даже птица выпорхнула из кустов – ее вспугнула внезапная вспышка Стэна. – Он считает, что она ничего не может сделать как надо. Когда она была маленькой, я часто говорил: «Ты наверняка натворила что-то. Должна же быть причина». Но потом я понял, что он никогда не бывает доволен. Что бы она ни сделала, все плохо.

– Вы никогда не вмешиваетесь?

– Как можно! В дела другой семьи?

– Но это и ваша семья, – напомнил Блэк, хотя понимал, что старик придерживается иного мнения.