– Здесь, в моей комнате. Я включила музыку.

– О чем вы разговаривали?

Бэт все ожидала, когда Кирсти отрежет, что это не ее дело, и гадала, почему та медлит.

– Да как всегда. Мальчики в школе. Экзамены.

– И даже не упомянули о вечере в пабе?

Бэт делано хихикнула и широко раскрыла глаза.

– На вашем месте я бы обязательно все обсудила. Вы заработали шестьдесят фунтов всего за один поцелуй!

– Мы поверить не могли, насколько легко оказалось заполучить эти деньги!

– Так уж легко?

Бэт посмотрела Кирсти в глаза – проверить, отведет ли она взгляд. Но та не отвела.

– Целовать подругу таким образом? Разве ты не переживала, что это может охладить вашу дружбу?

– Нет, Элис не такая. Она без предубеждений, ведь это всего лишь поцелуй.

– Но поцелуй с другой девочкой и к тому же настоящий, который длился несколько минут…

Поскольку Кирсти ничего не ответила, Бэт снова спросила:

– И как вы себя чувствовали?

– Потом?

– Во время.

– Не знаю… Вечер выдался немного безумным. Парни поощряли нас. Я радовалась, что мы получим столько денег… но все это было странно.

– Некоторые девушки просто посмеялись бы и забыли, другие были бы вне себя от стыда и унижения, – небрежно заметила Бэт, – но, полагаю, третьи захотели бы повторить.

– Мы напились, – тихо сказала Кирсти. – Какая разница?

Бэт выдержала паузу, прежде чем спросить:

– И как долго вы с Элис оставались в твоей комнате?

– Недолго, – поспешно заверила Кирсти. – Минут пятнадцать, может двадцать.

– Потом она ушла?

– Ага.

– Куда именно? В другой паб или повидать еще одну подругу?

– К тому времени все закрылось и она здорово устала.

– Я думала, здешние пабы получили лицензию на работу допоздна.

– Так и есть.

– Но было не настолько поздно, – напомнила Бэт.

– Почему? Было поздно.

– Ты же сама сказала: вы вышли из паба рано, задолго до закрытия, часов около десяти.

– Думаю, так и было.

– А дальше? До твоего дома пять минут хода?

– Может, десять. Нас качало.

– Потом пятнадцать-двадцать минут у тебя дома, так что она должна была возвращаться домой около половины одиннадцатого. Все пабы еще долго оставались открытыми.

– Должно быть, мы разговаривали дольше, чем мне казалось, – попыталась оправдаться Кирсти.

Бэт была убеждена, что поймала ее на лжи.

– Должно быть, – обронила она.

– Провалы в памяти. Говорю же, мы пили с пяти.

– Столько спиртного могло бы меня прикончить.

Бэт понимала, что ничего этим не добьется, но была уверена в неискренности Кирсти насчет той ночи. Мало того, Кирсти не было известно то, что знала Бэт из дневника Элис, так что она пошла ва-банк.

– Ты снова ее поцеловала, верно, Кирсти? – спросила она резко.

Глаза девушки панически расширились.

– Здесь, в твоей комнате, – безжалостно продолжала Бэт.

– Кто?.. – Сейчас Кирсти выглядела испуганной и сбитой с толку.

– Кто мне это сказал? Ты и сказала. Только что.

– Никогда…

– Не прямо, конечно. Ваш поцелуй длился три минуты, после чего вы отправились к тебе. Налили вина, потому что, возможно, не хотели протрезветь. Потом обе поднялись наверх и беседовали… может, пару часов. – Она вопросительно уставилась на Кирсти. – Но ты сказала, что это продолжалось всего несколько минут.

– Я едва помню тот вечер, не говоря уж о его завершении.

– Ты подробно описала события в пабе, Кирсти. И была достаточно трезва, чтобы налить вина из холодильника и включить музыку. Затем вы, скорее всего, сели на кровать и поговорили о том, что случилось.

– Да, мы славно посмеялись.

– Вы решили повторить?

– О, пожалуйста! – взмолилась она.

– Почему нет? Если вы наслаждались поцелуем, почему не сделать это снова, без публики? Это не преступление, Кирсти. Ты любишь подругу.

– Ничего не было, – глухо повторила Кирсти таким тоном, что Бэт сразу поверила в обратное. Было.

Настало время разыграть единственную оставшуюся карту.

– Элис сказала, что у тебя была тайна.

– Что? Когда она это сказала? – встревожилась Кирсти.

– Мы видели отрывок из ее дневника.

Бэт пришлось сосредоточиться, чтобы точно вспомнить слова:

– «Кирсти и я – мы обе знаем маленькую тайну Кирсти, а некоторые тайны должны оставаться тайнами, пока не придет пора раскрыть их. Так что из уважения к Кирсти я держу язык за зубами, как и должна».

Судя по виду, Кирсти готова была разразиться слезами. Она часто моргала и старалась взять себя в руки.

– Кирсти, очень важно, чтобы ты сказала мне правду, особенно если она как-то связана с исчезновением Элис.

– Не связана, – резко бросила она.

– В таком случае ты окажешься вне подозрений, – заверила Бэт. – Но только если честно расскажешь, что случилось. Иначе мы посчитаем, что тебе есть что скрывать. Больше никто не позволит тебе роскошь иметь секреты, когда пропала молодая девушка.

– Она сбежала не из-за меня, – твердо заявила Кирсти. – Я ничего не сделала и ужасно тревожусь за нее.

– Что случилось тем вечером, Кирсти?

Кирсти с силой обхватила руками и прижала к себе подушку, словно в поисках утешения. Судя по виду, она мечтала оказаться сейчас где угодно, только не здесь. И пересказывала Бэт события той ночи равнодушно, даже безучастно:

– Я была очень пьяна, и Элис тоже. Помню, что во рту пересохло и я больше не хотела пить, но мы все равно опрокинули по стаканчику и рассмеялись. Элис вынула из кармана смятые пятерки и улыбнулась, мол: «Вау, нам заплатили», а я улыбнулась в ответ: «Мы такие молодцы!» Элис отдала мою долю, и мне пришлось перегнуться через нее, чтобы положить деньги на тумбочку, а она сказала: «Кладешь на тумбочку, как шлюха», а я ответила: «Я была бы неплоха». Потом спросила ее, как я целуюсь, лучше или хуже Криса и Тони.

– Что она ответила?

– Лучше, чем Тони, и хуже, чем Крис. Добавила, что Тони лезет в рот языком, что, в общем, неплохо, но под конец не можешь дышать. Потом она еще сказала: «А у Криса вечно сжаты губы, как и у тебя, но я постаралась их разжать, и практики у него было хоть отбавляй». Я ей сказала, что не виновата, если даже и сжимала губы. Я ничего такого не ожидала. А еще на нас смотрели. Обычно я целуюсь лучше. Она стала меня подначивать: «Это ты так говоришь» – и все в таком роде. Мы умирали со смеху, вот я и толкнула ее на кровать и сделала вид, что пригвоздила к матрасу, а потом объявила: «Готовься, сейчас тебя зацелуют».