Споткнувшись, я застыла на месте и оглянулась. Охотники, преследовавшие меня, тоже замерли. Кэмерон что-то пробурчал себе под нос, его лицо медленно наливалось белой яростью. Кассандра еле стояла на ногах. Краска отхлынула с ее щек, и девушка так побелела, что даже веснушки исчезли. Если бы Нейтан вовремя не подал ей руку, она точно повалилась бы на землю.

– Прекрати, Адриана! – крикнула Эмили, подбегая ко мне с вытянутыми руками. Ее кольцо сияло так ярко, что на мгновение даже ослепило меня. О чем она говорила? Прекратить что? Я не осознавала происходящего, пока не заметила тонкие нити тумана, которые опутывали Кассандру.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что имела в виду Эмили.

Одним резким движением я высвободила девушку из смертельной теневой ловушки. Мощный ток энергии, те невероятные силы, которые бурлили во мне с животной яростью, моментально исчезли. Я закрыла рот руками и невидящим взглядом следила за быстрыми движениями Кэмерона, который ловко подскочил к охотнице. Кассандра вяло кивала на его слова. Меня подташнивало. Та грязь, что заставила меня мучить охотницу, просилась наружу. Нет, от той тьмы, что насквозь пропитала душу, так просто не избавиться.

Тьма – это я.

Я… я чуть не…

Темная сторона проснулась и будет постоянно требовать еще и еще. Меня прошибла холодная дрожь. Я медленно отвернулась от охотников и зашагала прочь. Никто не попытался меня удержать.

Я бежала до тех пор, пока железные тиски не сдавили грудь. Дальше. Дальше. Все, больше не могу. Мне хотелось скрыться, оградить себя от людей, поселиться в заброшенном доме, там, где я никому не причиню зла. Я впервые четко увидела монстра, когтями вцепившегося в мою душу. Мне не место среди людей. Не сейчас.

Я остановилась под огромным дубом перед дверью обветшалого охотничьего домика. Покрытые металлом створки криво висели на петлях. Заброшен и пуст внутри. Точно как я. В голове мелькнула мысль о том, что я могла бы жить в подобном местечке.

Скользнув внутрь, я прикрыла за собой дверь. Сквозь щели прогнивших досок врывался злой ветер. Я уселась на пол в центре комнаты, поджав под себя колени. Тут и там виднелись островки мха и плесени. За мной сквозь дырявую крышу подглядывало капризное весеннее небо. Пыль кружилась в лучах послеполуденного солнца. Отсутствие мебели в этой лачуге мне совсем не мешало. Я привыкла к пустоте. Она была частью меня.

Я положила руки на грудь – туда, где раньше билось любящее сердце, и почувствовала только слабую дрожь. Казалось, я вот-вот рассыплюсь на маленькие кусочки и уже никогда не соберу себя воедино.

Где же болит? Физически я в полном порядке. Угрызения совести мучили мою душу. Что же я наделала? Дала слабину, позволила панике полностью завладеть мной, потому что охотники загнали меня в угол. Но это не могло послужить оправданием.

Злобный голос в голове, так похожий на шепот Амелии, настаивал на том, что охотники сами виноваты. Извиниться? Бред. Что они вообще от меня ожидали? Милой беседы за чашечкой кофе? Как-никак я была тенью и просто покорилась инстинкту.

Я зажмурилась и помотала головой, отказываясь от эгоистичных мыслей. Задушить совесть, раздавить, как надоедливое насекомое, к сожалению или к счастью, не в моей природе. Жизнь не становилась проще. Тяжелая, несправедливая, жестокая. И не видать предела страданиям. Они бесконечны и цикличны. Единственный выход – смерть. Попытайся влюбиться, попытайся найти настоящих друзей, попытайся просто не облажаться. И все равно тебя растопчут. Меня растоптали.

Массы судеб каждый день разбиваются о скалы. Люди впустую тратят самое ценное – время и умирают, так и не научившись жить свободно и счастливо. Смерть – вот истинное избавление от несчастий. В этом уверен практически каждый дурак. Люди не осознают, что истинное желание жить и радоваться мелочам способно побороть все неудачи на свете. Я бы все отдала, чтобы жить. Жить! К черту одиночество и страдания, минутные припадки гнева и грусти, к черту все заботы, главное – жить!

Я сжала кулаки и начала нервно раскачиваться из стороны в сторону. Найти бы нить Ариадны, чтобы выйти из лабиринта.

– А, вот ты где.

Сладкий голос Эмили разрезал тишину. Я подняла голову и увидела, как девушка, осторожно приоткрыв дверь, замерла на пороге.

– Мне безумно жаль, – пискнула я, стараясь оттянуть момент казни, и снова опустила голову.

– Верю, на тебе лица нет. Выглядишь ужасно, – промурлыкала охотница, выдавив улыбку. Девушка опустилась рядом со мной на колени и чуть подалась вперед, вглядываясь в мое призрачное лицо. Неужели она совсем не боялась? Вдруг я снова не смогу контролировать себя и причиню ей боль?

– Что? – смущенно спросила я в ожидании проповеди, но Эмили только спокойно прикрыла глаза и чуть закусила губу. Поведение охотницы меня немало удивило, я никак не рассчитывала на такую мирную реакцию с ее стороны.

– Мы слишком надавили. Это неправильно. Нам стоило бы уважать твое мнение, то, что ты не согласна с нашим планом, ну а мы…

– Это меня не оправдывает.

– Не волнуйся так сильно. Кассандра не держит зла. Она немножко испугалась, вот и все. Но она не злится.

– А стоило бы. Ради ее же безопасности стоило бы. Ради безопасности каждого из вас.

– Мы сами в силах решить, как для нас безопаснее, Адриана.

Я ничего не ответила. Если говорить начистоту, я не верила ни одному слову Эмили.

– Пойдем домой? Совсем скоро стемнеет, тебе не стоит оставаться тут одной.

Слишком сладко. Слишком много сочувствия.

– Не могу, – чуть слышно прошептала я. Снова наступила тишина. Легкая тишина, без слов, без ожиданий.

– Не убегай отсюда, – сказала Эмили спустя какое-то время. – Ты – та, кто ты есть. Все что случается – все ожидаемо. Уверена, в следующий раз ты будешь осторожнее. Ведь так?

– Конечно. Такого больше не повторится.

Я не решилась дать охотнице обещание, потому что, в отличие от остальных теней, верила в их несокрушимую силу. Несмотря на то что я уверенно заявила Эмили о том, что никогда больше не сорвусь, я не могла убедить в этом саму себя. Как сказала девушка: «Я – та, кто я есть. Я – это я, я – тень».

Но если бы я только могла отбросить все предрассудки и чувство вины, я бы с огромным удовольствием вернулась в коттедж с Эмили. Я прониклась симпатией к этой милой охотнице. Впервые в жизни я встретила человека, который был добр ко мне. Я боялась потерять эту доброту.

– Я думала, что у меня получится. Выжить в одиночку. Только я и никого больше, – мои губы едва шевелились.

– Никто не может быть один, – возразила она.

– Триста лет…

– Исключение доказывает правило.

– Правило, однако, надежнее, – буркнула я и неожиданно для самой себя начала говорить дальше, не давая Эмили вставить и слова. Плотина прорвалась, и из нее полились накопившиеся за годы обиды. – Я не пойду с тобой, Эмили, не пойду! Нет сил больше! Не могу смотреть на лица, полные презрения! Не могу смотреть ему в глаза, он ненавидит меня! Ненавидит, Эмили! А сейчас… сейчас он меня возненавидит с новой силой.