Жених задумчиво смотрел на нашу игрушку. Встал, посмотрел на доску, поднял одну тележку и внимательно посмотрел на колеса...

- Интересно, - произнес он, - а ведь я видел что-то подобное... на каком-то рисунке. Только там колеса едут по желобку, а вы все перевернули...

- Желобки неудобно, - я сжимала в волнении пальцы, ожидая решения жениха, - туда забивается грязь... А здесь грязь падает вниз... конечно, тоже надо чистить, но гораздо меньше...

- Хм... интересно... не ожидал, что ваша идея окажется такой любопытной...

- А лошадь будет идти по серединке, - радостно добавила я, - между железными лентами. А лучше пусть идут парой, - мне стало смешно, - тогда получится паравоз.

Шутки, конечно, никто не понял.

- Но в любом случае, - вздохнул жених, - строить такие дороги из железа совсем недешево...

- Да, такое по карману только королю, - кивнула я, - зато и выгода всей Русине. А еще можно, - спохватилась я, - сложиться равными долями в строительство железной дороги сразу многим обеспеченным и знатным людям. А прибыль потом делить поровну...

- Завтра господин Игнатов навестит нас, - жених поставил тележку, которую до сих пор вертел в руках и сел за стол, - и вы покажете ему свое изобретение. А сейчас давайте ужинать.

Весь следующий день я гуляла по городу. Разумеется, в сопровождении охраны, нанятой женихом. Впечатления от прогулки оказались двойственными. С одной стороны, есть как будто бы что-то знакомое в Мосве, что-то такое, делающее ее чем-то похожей на Москву, но, с другой, я уверена, даже в 1482 году Москва была совершенно другой.

Конечно же, я не обошла вниманием торговые ряды. Я же не зря захватила с собой несколько ящиков своего мыла. Лавки в Белом городе, по сравнению с нашими местными, выглядели намного солиднее и богаче. Не просто деревянные ящики и столы, как у нас в Рери. А украшенные резьбой столы и ящики из ценных пород дерева.

Не знаю, может быть я уже привыкла к местному уровню, но мне лавочка показалась шикарной, несмотря на отсутствие стекла, зеркал и яркого света. Здесь приятно находиться. И хотелось купить все, что лежало на столах аккуратными башенками...

Фанкийское мыло было представлено здесь в нескольких ароматах. Для ароматизации явно использовали эфирные масла в очень больших количествах. Потому что мыло благоухало на всю лавку, и один кусочек стоил как полдюжины моего шелкового — двенадцать раблов.

- Госпожа, у нас для вас есть прекрасно мыло из Фанкии, - заворковала продавщица за стойкой, увидев мой заинтересованный взгляд на витрины с мылом, - привезли только вчера... вот это с розовым маслом, а это с ароматом лаванды...

- А с шелком у вас мыло есть? - спросила я, придирчиво разглядывая витрины.

- Простите, - выдохнула продавщица и расстроенно сморщила носик, - но шелковое мыло производят только в одной мыловарне в Рери... и у нас его, к сожалению, нет...

- И часто спрашивают? - улыбнулась я. Огорчение в голосе девушки было совсем непритворным, и это меня радовало. Хотя в ответ девушка только слегка пожала плечами и ответила на улыбку. - Это ваша лавка? - перешла я к делу.

- Нет, госпожа, моего отца. Я только помогаю. Если желаете, я могу позвать его.

Я кивнула, девушка на секунду пропала за шторой, и ко мне вышел высоченный, худой мужчина с совершенно шикарными усами. Я даже рот открыла, залюбовавшись на эту роскошь. Пышные, рыжие усищи совершенно немыслимой длины, из-за которой их хозяин был похож на огромного рыжего таракана.

Довольный произведенным эффектом лавочник щегольски провел по усам пальцами, пытаясь слегка подкрутить упрямо торчащие кончики:

- Чем могу быть полезен, госпожа... - пауза явно была предоставлена мне, для того, чтобы я назвала себя.

- Госпожа баронесса Васильева Мария Львовна, - улыбнулась я, - и я хотела предложить вам шелковое мыло из моей мыловарни...

Повинуясь моему жесту, слуга, несший за мной ящик, поставил его на стол и открыл крышку.

Теперь уже я улыбалась, глядя на вытянувшиеся лица лавочника и его дочери.

Договорилась о заключении договора я очень быстро. Ради шелкового мыла лавочник готов был на все, что угодно. Он даже не торговался, потому что был уверен, что мыло у него купят по той цене, которую он укажет. Но я порекомендовала ему не разбегаться слишком сильно, мы договорились, что специально для его лавки, где закупается весь высший свет, я буду делать эксклюзивное мыло с ароматическими маслами и особенными добавками.

Цена в два рабла за простое и в четыре рабла за эксклюзивное мыло, устроила нас обоих. Доставку лавочник взял на себя.

Окрыленная успехом, я вернулась домой в полной уверенности, что графу Игнатову непременно должна понравится моя идея с железной дорогой.

Но графу Игнатову моя железная дорога понравилась еще меньше, чем жениху. Нет, он внимательно рассмотрел и рельсы, и колеса тележек, но вердикт был таков, что все это хорошо для забавы. Но стоит увеличить масштаб, и сразу станет понятно, что все бесполезно. Ничего не работает. Повозки не будут ехать по рельсам.

Я расстроилась, конечно, я-то знаю, что в этом есть толк. Но насильно мил не будешь. Может быть когда-нибудь, сама вернусь к этому вопросу. И построю свою железную дорогу. И изобрету паровоз. Настоящий, а не из двух лошадей. Подумала, а потом сама весь вечер тайком хихикала над своими мыслями.

Жених разговаривал с графом за закрытыми дверями кабинета. Меня туда не пригласили. Я недееспособная и зависимая от опекуна личность. Но наш план удался. Жених с моим двоюродным братом пришли к соглашению. Первый безвозмездно отдает оговоренную сумму денег, а второй прекращает бесполезные покушения на мою честь.

Вернувшись домой, я занялась проработкой новых рецептур шелкового мыла. Для эксклюзивной продажи в лавочки рыжеусого торговца я решила сделать мыло с ароматами лаванды и розового масла, раз уж они так популярны у покупателей, а еще абсолютную новинку для этого мира — мыло-скраб.

В мыло-скраб для тела я добавила маковое зерна и корицу. Маковое зерно отлично очищает кожу, а корица, помимо ухода и аромата, будет облагораживать слишком «крестьянское происхождение» этого мыла. Специи здесь и сейчас ценились так же высоко, как и в средние века в нашем мире.

Мыло для лица я рискнула сделать с овсяной мукой. Овсяная мука в благородном продукте — это нонсенс, поскольку овес считался грубой пищей, подходящей исключительно для животных. Даже крестьяне ели овес только в голодные годы. Но я-то знаю, как он полезен для кожи. Поэтому и вторая, благородная, добавка должна была быть просто бомбической, чтобы дамы высшего света мгновенно забыли про лошадиную еду в их мыле. И в мыло для лица я добавила жемчужную пудру. Речной жемчуг в Русине добывали повсеместно, и не кондиция, которая отлично подходила для размола, продавалась даже дешевле корицы.