Я поступила в институт. У нас в городке открылся филиал столичного вуза. Договорилась с кафедрой: меня отпустят на три месяца.

Зиночка нашла модельное агентство в Таиланде, которое не возражает насчет моего небольшого росточка.

Игорь захотел повидаться. Остановился в том же отеле, что и раньше. Назначил встречу в центре города, в маленьком кафе.

Я пришла на встречу первой; Игорь немного опаздывает, позвонил и сказал, что уже в пути. Вежливый официант проводил меня к заказанному столику. После того как мы договорились о встрече, у меня целый день влажные от волнения ладони.

Наконец появляется Игорь. Твердым шагом направляется к столику. Он настроен решительно. Всем своим видом демонстрирует: больше не намерен изображать терпение. Его жесты четкие, лицо непроницаемое, тон деловой.

— Ставлю условие. Последний раз прошу: оставайся со мной. Понимаешь? Со мной. Я — живой человек, мужчина, занятый до чертиков. Ты мне нужна. Просто необходима. Я прошу тебя. Прошу, — Игорь берет меня за руку. — Я твой первый мужчина…

Я молчу, не могу поднять глаз.

— Любая женщина, — продолжает Игорь, не снижая напора. — сколько ни вливай в нее внимания, заботы, подарков, любви, всегда будет думать, что она этого достойна. А значит, достойна и большего. Женщины неблагодарны. Как кошки.

— Не надо обобщать, — Я пытаюсь устоять под его нешуточным натиском, перед его жизненным опытом. — Не надо забывать, в некоторых странах кошки тысячелетиями считались священными животными.

— Я все сказал, твое слово…

Я молчу. Он ждет, поглядывает на часы. Каким он может быть разным! Таким Игоря я еще не видела… МЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕМ ДРУГ О ДРУГЕ…

Моих сил хватает только на то, чтобы просто отрицательно покачать головой. Выпиваю глоток минералки.

— Значит, я не вхожу в систему твоих сердечных координат.

Я встаю, спешу к выходу.

Игорь опережает меня. Садится в машину. Нервно заводит двигатель.

— Садись. Я отвезу тебя домой.

Я снова отрицательно качаю головой. Что-то не пускает меня в салон. Мне легче взять такси. Больше не могу находиться с ним рядом ни минуты. Все кончено между нами. Понятно без слов. Чистой воды мужской терроризм.

Моим родителям известно еще со времен моего бессознательного детства: если на меня давить, получается обратный эффект.

Зиночка в больнице. Ее сбила машина. Я спешу к ней. У меня дрожат колени и лицо. Как это произошло? Зиночка может говорить. Она в сознании, но сломаны три ребра, обе руки, левая нога, и у нее сотрясение мозга средней тяжести.

Я хожу в больницу каждый день. Зиночке становится то хуже, то лучше.

Доктор говорит: надо переждать десять дней. Он уверен: потом организм пойдет на поправку. Зиночка уверяет: она не помнит машину, шофера. Был вечер, она возвращалась из агентства…

Мне что-то не дает покоя. Какая-то мысль, которая рядом, но я не могу ее поймать. Через день меня внутри словно ошпаривает кипятком — Игорь! Неужели он посмел, смог совершить преступление? Как такое могло произойти? Это невозможно. Но я чувствую, Зиночка что-то утаивает. Кажется, она видела и машину, и водителя.

Я звоню Игорю. Его телефон не отвечает. Мне ничего не остается, как призвать на помощь подсказку Деда, «комнату истины»…

У некоторых людей получается рисовать гениальные картины, писать талантливую музыку, открывать новые законы науки. А я могу войти в магическое пространство «комнаты истины». Кажется, что ты спишь наяву, но понимаешь, что тебе весь этот сон подчиняется, как дрессированный тигр. Надо быть осторожнее.

Сейчас в комнате один стул. Игорь сидит ко мне спиной, вцепившись в кожаное сиденье.

— Привет, — зову я его миролюбиво.

Он оборачивается. Лицо изможденное, волосы взлохмачены, глаза как у затравленной собаки. Мятая несвежая рубашка. Это просто невозможно. Таким я не видела его ни разу. Неужели кто-то когда-то видел Игоря в таком состоянии?

— Смотри, что ты сделала со мной! Это все из-за тебя. Наслаждайся.

Он обвиняет меня, называет причиной его мучений.

— Но ты сам все решил за меня. Ты вломился в мою жизнь, как медведь в теремок. Ты сбил машиной Зиночку. Я знаю, что это ты. Ты решил уничтожить многое, что мне дорого, и, наконец, меня саму.

Игорь молчит, тяжело сглатывая, как будто у него пересохло горло.

— Сбил твою фанатичку, старую деву, и правильно сделал. Так мне хоть легче на душе стало. Так болело. Я не привык чувствовать себя кучей дерьма.

— Не привык любить сам. Ты научился только подчинять себе, добиваться угрозами, силой, чтобы не терять время на чувства. Только на бизнес. А жизнь твоя где? Ты сам где? Тебе сразу подавай результат. Боишься оказаться слабым, а вдруг откажут, а как добиться любви? Да и не любви, а просто того, что тебе хочется! Как легко жить, отдавая приказы. Но чем сильнее сдавливаешь пружину, тем сильнее она выстрелит. Ты не умеешь любить, можешь только уничтожать, разрушать, мстить за свою слабость. Ты самый слабый мужчина, которого я знаю.

Игорь совершенно обессилел.

— Я люблю тебя, — тихо говорит он, как будто признается в преступлении.

— Мне не нужна твоя любовь. Такая любовь. Не смей меня любить, слышишь? Не смей лезть в мою жизнь, ты — чужак.

Игорь бросается на меня, сжимает горло своими сильными руками. Теми руками, которые я любила… У меня потемнело в глазах.

Затошнило. В какое-то мгновение мне показалось, что это — конец… На несколько секунд темнота застыла перед глазами. Но тут же Нечто поднялось во мне, стремительно, как штормовая волна: я разжала его руки, оттолкнула, он отлетел в стену, как тряпичная кукла.

— Только попробуй еще раз вломиться в мою жизнь! Я никого не трогаю. Но если это будет касаться моей жизни и жизни дорогих мне людей, я тебя уничтожу. Ты и знать не будешь, почему у тебя все так фатально сложится… Сейчас ты забудешь эту встречу, но будешь помнить — меня больше нельзя считать своей собственностью. Не смей меня любить! Все.

«Комната» взорвалась сизой дымкой. Все исчезло. У меня не был сил. Я упала на диван. Несколько минут, чтобы прийти с себя.

Зиночка, прости, родная. Я спешу в больницу.

Сжимаю тихонечко ее пальцы, выглядывающие из наложенной гипсовой повязки… Зиночка перебинтована как мумия…

— Прости, если можешь, я все-все знаю…

— Мы же вместе, мы вместе, он хотел тебя сбить, но не смог. Меня ударить ему было легче… Но ты понимаешь, что по-настоящему он покушался на тебя? На самом деле он сбил тебя. Мы в этой истории одно целое.

Одно целое… Моя душа так болит, так ноет от чувства вины. От мысли, что не я, а Зиночка лежит в больнице. Приняла удар на себя.

— Зиночка, я думаю, что он оставит нас в покое. Я больше не дам тебя в обиду.