как закрутила Иволгина эта история с волшебными кольцами, цвергами и снежницами, колдунами и их соглядатаями, он ни разу даже не созванивался с Антроповым. Не до того было. Вот подойти сейчас и сказать, что он нашел модель для своей Золушки и скоро сможет сдать работу… Он хотел было окликнуть работодателя, но тот сам заметил его. Помахал приветственно рукой и пошел навстречу. Гарик с удивлением разглядывал Антропова. Там, в Ветрограде XXI века тот был моложавым мужчиной, спортивным и элегантным, здесь он, впрочем, тоже одет был по нынешней моде, но вот спортивным его точно нельзя было назвать. Скорее – тощим и при этом согбенным. Припудренные морщинки на обтянутых скулах казались трещинками в штукатурке, которая вот-вот осыплется.

– Гривол, друг мой! – воскликнул Антропов. – Какими судьбами?

– Это я тебя хотел об этом спросить.

– Ну ты же знаешь, я расстался со своей снежницей и теперь подыскиваю другую… Вижу, ты тоже стал по балам ездить… И как это тебе удалось так омолодиться? Не поделишься тайной?

– Крант? – удивился Иволгин.

– Что – Крант?

– Ты и есть Крант?

– Разумеется! А ты думал, что я кто-то другой?

– Нет, что ты… Я искал тебя, мне нужна твоя помощь.

– Охотно помогу.

– Мне нужны ключи от дома, кабинета и бюро Брюса. Крант, который в Ветрограде XXI века был крупным издателем Кириллом Антроповым, отшатнулся от живописца, как от привидения.

– Ты хоть понимаешь, о чем просишь?! – прошипел он, вновь приблизившись к тому, кого считал цвергом Гриволом. – Понимаю, – откликнулся тот. – И готов взамен отдать все, что захочешь.

Гарик действовал наугад. Он и понятия не имел, есть ли что-нибудь у цверга Гривола, чего мог бы пожелать Крант. И угадал. Глаза молодящегося цверга вспыхнули алчным пламенем.

– Отдай мне свою снежницу! – потребовал он.

Пришел черед удивляться Гарику.

– Киру? – переспросил он.

– А у тебя есть другая на примете?

«Так тебе и скажи», – подумал Иволгин, а вслух сказал:

– Хорошо. Пусть она теперь будет твоею.

Он и сам удивился тому, как легко сорвались эти слова с его губ.

– Тогда отдай кольцо!

– Какое кольцо? – спросил живописец, у которого было с собою два кольца, но ни с одним из них он не хотел расставаться.

– Которое надела тебе на палец твоя снежница при обручении, – заметив его колебания, уточнил цверг.

– Ты его получишь только после того, как принесешь мне ключи, – схитрил Гарик.

– Что ж, это правильно, – кивнул Крант. – Хотя цверг цверга не обманывает.

– Значит, ты принесешь мне именно те ключи, какие мне нужны.

– Хорошо. Ключи будут готовы завтра к вечеру. Приходи в наш клуб.

И они ударили по рукам. Живописца не волновало то, что он собирается обмануть этого молодящегося старика, по каким-то колдовским законам напоминающего его знакомца и даже заказчика. Пусть цверг цверга не обманывает. Ведь он же не цверг. Не трогало его и то, что он с легкостью отказался от здешней ипостаси Киры. Когда закончится вся эта сказочная круговерть, ему все равно предстоит выяснить с подругой отношения. Главное, что сейчас у него есть время вернуться в свою эпоху и побыть с Асей перед решающей схваткой с колдуном. Иволгин хотел было чиркнуть ногтем по насечкам на кольце, как вдруг перед ним возникла та, которую он меньше всего ожидал здесь встретить. Конечно, кринолин, узкий лиф, пышный парик на голове, густо напудренное лицо, кокетливая мушка на щеке могли сбить с толку, но холодный взор, в котором не выражалось ничего, кроме расчета, сразу позволил узнать эту девушку.

– Что ты здесь делаешь, Гривол? – сердито прошептала снежница. – Разве я не сказала тебе, чтобы брильянтовая диадема была готова к завтрашнему балу в Замке Святого Михаила? И что это ты с собой сотворил? Выглядишь как мальчишка!

«Далось им мое «омоложение», – угрюмо подумал Гарик. – Я тоже рад тебя видеть, Кира, – пробормотал он.

Снежница пристальнее присмотрелась к нему, и по надменному ее лицу скользнула тень понимания.

– Я знаю, кто ты, – проговорила она, и слова ее прорастали в его сердце ледяными кристаллами. – Ты не Гривол… Ты его отражение из города грядущих теней. Брюс предупреждал меня о твоем появлении здесь. И еще он говорил, что ты приютил у себя его новую игрушку. Напрасно. Никто не может отнять у Брюса то, что ему принадлежит. И тебе не удастся. Мой добрый совет – возвратись к себе и отправь игрушку ее хозяину. Сам отправь. Иначе это сделает мое отражение…

Ася в опасности! Больше не медля, живописец провел ногтем по насечкам кольца, и пышный бал, блеск свечей, музыка, шарканье ног танцующих – все исчезло. Иволгин оказался в полной темноте, если не считать слабо фосфоресцирующих оконных проемов. Он шагнул просто так, чтобы сдвинуться с места, и стук его каблуков гулким эхом раскатился под сводами старинного бального зала. Гарик понятия не имел, где он находится, наверное – в каком-нибудь музее, который триста лет назад был дворцом князя Пустовойтова. Хорошо хоть это здание сохранилось, могло ведь на его месте оказаться что-нибудь другое. Не хотелось бы обнаружить себя замурованным в дереве или стене, когда не сможешь и пальцем шевельнуть, чтобы выбраться. Правда, как выбраться из запертого на ночь музея – тоже еще вопрос. Попытаться открыть одно из этих больших окон? Сработает сигнализация. Примчится охрана. Опять придется сигать в прошлое. И тоже ведь неизвестно, где окажешься. Нет, надо как-то выйти отсюда именно в своем времени.

К окнам художник подходить не стал, а двинулся к двери, которая, скорее всего, не была заперта. Так и оказалось. Дверь вела в другие комнаты. Вернее – в целую анфиладу комнат, стены которых были увешаны неразличимыми в полутьме картинами. В нишах белели статуи. Бархатные шнуры отгораживали антикварную мебель от посетителей. Иволгин старался ступать как можно тише, но проклятые каблуки лупили по паркету так, что эхо разносилось по всей анфиладе. По счастью, в музее не было внутренней охраны или она пока еще не обходила залы. А может – совсем не обходила. Гарик прошел через весь бывший княжеский дворец и оказался возле двери, на которой было написано «Научный отдел». Дверь была приоткрыта. Сквозь щель пробивался свет. Видимо, кто-то из научных сотрудников музея остался на ночь, чтобы поработать. У Иволгина возникла дерзкая мысль. Он поглубже нахлобучил треуголку и распахнул дверь. Обычная комната была заставлена шкафами с книгами и папками. На широких и длинных столах лежали разнообразные предметы – вероятно, экспонаты. За одним из столов стояла девушка и что-то рассматривала в лупу. Услышав скрип дверных петель, она подняла голову и…

Художник остолбенел.

– Илона! – выдохнул он.

– Гарик, это ты? – удивленно спросила верная подруга мадемуазель Тосканской. –