втемяшилось в голову, она не отступится. Да и в самом деле, как он разберется во всех этих дьявольских бумагах, не зная всей этой латыни – черная она там или белая? Конечно, можно собрать все бумажки до единой, которыми набит кабинет Брюса, и бросить их в огонь, но для начала все равно не мешало бы убедиться, что этот треклятый договор находится среди них.

– Хорошо, – еле выдавил он из себя. – Только учти – эта экскурсия может оказаться опасной.

– Напугал! – фыркнула девушка. – Шпаги возьмем, пистолеты…

– Шпаги? – удивился Гарик. – Ну одна у меня есть, а вот где взять пистолеты? И потом – тебе-то они зачем?

– Что значит – тебе? – вскинулась кандидат исторических наук Прохорова. – Намекаешь на то, что я «женскага полу»? Ты этот свой шовинизм попридержи. По фехтованию у меня первый разряд. И стреляю я не хуже тебя.

Художник поднял руки.

– Сдаюсь! Только где мы возьмем оружие, кроме моей шпажонки?

– У нас в музее, – наклонившись над столиком, прошептала Илона. – Недавно во время ремонта мы обнаружили целый арсенал, предположительно оставшийся от предыдущего хозяина, последнего графа Пустышкина. Он спрятал свою коллекцию оружия в особом тайнике, о чем в его бумагах не сохранилось никаких записей, потому никто ее и не искал… Так вот, там не только шпаги и пистолеты, но и боеприпасы к ним сохранились.

– Хочешь сказать, что вы и боеприпасы у себя оставили? Не сдали в полицию!

– Да не успели, – отмахнулась девушка. – Недавно только нашли. Это же историческая ценность. Покуда все изучим, опишем…

– Ладно, я понял… Тебе нужен еще костюм, соответствующий эпохе.

– Что-нибудь подберу.

– Тогда в шесть у тебя, в музее.

– Договорились.

Иволгин расплатился с официантом, и они вышли из кафе. Гарик подвез свою спутницу, а теперь и соратницу, к ее дому, а сам направился к себе. Там, слава богу, все было нормально. Гости уже проснулись и собирались приступить к завтраку. Художник с удовольствием к ним присоединился, хотя только что ел в кафе блинчики с мясом, но что такое пара блинов для молодого, здорового мужчины, которому к тому же предстояло рискованное дело. Ни о чем серьезном за завтраком не говорили. Поэту пришла в голову идея отвезти Асю на какую-нибудь выставку, чтобы она могла ознакомиться с современным искусством. Девушке эта идея чрезвычайно понравилась. Иволгину – не очень. Он понимал, что Щербатову хочется покрасоваться на публике в обществе столь обворожительной прелестницы, и не слишком возражал против этого, но опасался за Асю. А с другой стороны – не держать же ее все время в мастерской. Тем более что враги знают этот адрес и могут попытаться проникнуть сюда еще раз. Угроза Киры не выходила у художника из головы.

– Хорошая идея, – кивнул он. – На какую именно выставку отправиться – выбирайте сами. Я вас отвезу.

– А вы, Игорь, разве не пойдете с нами на эту… выставку? – спросила Ася.

– Простите, но – нет, – вздохнул тот. – Мне нужно подготовиться к предстоящему…

– Жаль, – огорчилась девушка, и вдруг глаза ее округлились от ужаса. – А в чем я пойду?!

– И в самом деле! – спохватился Иволгин, обрадовавшись возможности переменить тему. – Придется для начала посетить магазин.

– Я готов помочь с выбором одежды! – тут же предложил свои услуги поэт.

Гарик кивнул. Он знал, что многократно женатый Щербатов и впрямь неплохо разбирался в современной женской моде. Конечно, это удовольствие может влететь в копеечку, но экономить на любимой девушке нельзя. В конце концов, у него осталась заначка, которую он собирался отдать мадемуазель Тосканской. – Тогда едем, – сказал он.

Ася поднялась с табуретки и отправилась собираться. Иволгин вынул из кармана карточку и протянул ее поэту.

– Держи, здесь должно хватить, – сказал он смущенному приятелю и уточнил: – На магазин, на выставку, ресторан…

– Не хватит – свои добавлю! – залихватски отмахнулся Щербатов.

– Замечательно… И вот что, Лаврик, не возвращайтесь сегодня сюда.

– А куда же нам возвращаться? – удивился поэт.

– Снимешь Асе номер в отеле на сутки.

– А потом?

– Если я вернусь, буду думать…

– А ты можешь не вернуться? – испуганно спросил Щербатов.

– Все может быть, – кивнул Гарик. – И если я не вернусь, об Асе придется позаботиться тебе.

Поэт ошеломленно молчал. Он явно не думал о такой возможности.

– Пойми, Лаврик, – продолжал художник. – Никому, кроме тебя, я не могу доверить ее судьбу.

– Я понимаю, – вздохнул тот. – И, разумеется, сделаю все, что в моих силах.

– Ты не думай, я позабочусь о том, чтобы тебе было немного полегче, – продолжал Иволгин. – Отвезу вас в магазин, а затем отправлюсь к нотариусу. Напишу завещание. Сделаю тебя своим душеприказчиком.

– Конечно, я тронут, но ответственность ты на меня возлагаешь огромную.

– На кого же мне положиться, как не на лучшего друга.

Послышался стук каблучков.

– Асе ни слова! – шикнул Гарик.

Поэт только горестно кивнул. Воодушевление, вызванное возможностью вывести в свет красавицу Анну Болотную, уступило место унынию, но надо отдать модному поэту Щербатову должное – он был человеком долга. Ася предстала перед ними в своем наряде девушки из XVIII века, в котором она была особенно прелестна. Все трое покинули мастерскую и сели в машину художника. Иволгин отвез поэта и девушку к магазину женской одежды и распрощался с ними. Ася и не подозревала, что сегодня господина живописца она уже не увидит, и потому привычно присела в книксене. Гарик ответил джентльменским поклоном и коротко, но со значением пожал Лавру руку. Проводив взглядом девушку и сопровождающего ее поэта, он отправился к нотариусу. Нотариус был знакомый, и потому никаких особенных проволочек в процедуре оформления завещания не случилось. Правда, и времени заняло немало. Закончив с этим делом, Иволгин позвонил Щербатову и сообщил, к какому нотариусу обратиться касательно завещания в случае его, Гарика, невозвращения.

– Я все понял, – кратко ответил тот и доложил: – Мы уже купили что нужно. Потом поехали в отель, сняли номер, сейчас Ася переодевается перед выставкой, а я жду ее в холле.

– Ты молодчина, Лаврик! – искренне похвалил его художник. – Я скоро отправляюсь. До встречи!

– Ни пуха ни пера, дружище!

– К черту!

Поговорив с поэтом, Иволгин отправился к себе за костюмом XVIII века и шпагой. Все это он сложил в багажник и отправился к Дому Пустышкина. Кандидат исторических наук Прохорова встретила его у служебного входа и сразу провела в свой кабинет, дабы продемонстрировать арсенал, который она намеревалась с собой взять. Рядом с палашом, которым впору было орудовать рослому гренадеру, а не хрупкой девушке, Гарик с удивлением обнаружил два револьвера.

– Э-э, – озадаченно протянул художник, – я не специалист, конечно, но, по-моему, эти штуковины мало соответствуют эпохе.

– Зато они скорострельные и легко перезаряжаются, – парировала Илона. – Охота тебе будет возиться с пыжами, шомполами и