Почуял себя неловко, не ускользнуло от взгляда девчонки.

— Я не держу на тебя зла. Ты к этому не причастен. Мы не выбираем, кем рождаться.

— Кто-то же определяет класс, верно? Или его можно предугадать?

— Определяет его система еще на моменте зачатия. Пока формируется плод в утробе матери, обретает некие особенности. Пока мы еще не поняли, каким образом и что на это воздействует. Физические особенности передаются через расу. Орки могут делать свои кулаки тверже стали на какое-то время, из эльфов хорошие акробаты. Людские чародеи накапливают больше маны, чем все остальные, гномы имеют высокий болевой порог.

— Но ведь кто-то же вписывает в наши способности циферки. Почему «отвод глаз» работает ровно одну минуту плюс столько-то секунд? Сама система решила?

Ната прикусила губу, словно знала ответ, но не хотела делиться. Выдохнула и наконец решилась, в конце концов, не я первый о таком спрашиваю:

— Система подвержена изменениям со стороны инфо-фей. Царенат именно по этим причинам устроил моему народу геноцид.

Чувствовал, что ружеманты невзлюбили их по этим же причинам. Ната продолжила:

— Подобные мне много лет назад были первопроходцами, открыли возможности мозга, придумали, как связать инфо-потоки в общую сеть. Кто-то зовет нас потомками инопланетян, — девчонка горько усмехнулась, кажется, за это ее травили в школе. — На самом деле, не знаю. Мой народ обладал технологиями, позволяющими читать код, заложенный в ментальную сферу человека. По сути, технология расшифровывала, делала способности понятными.

— Но мы ведь «прокачиваем» умения, — нахмурился. У инфо-феи был ответ и на это.

— Смешное слово — «прокачиваем». Нет, получаем доступ к новому ментальному слою. Помнишь, за счет чего происходит повышение уровня?

Кивнул, на моей памяти он рос всякий раз, как я подстрелю с десяток другой машин или людей…

— Уровень — это показатель жизненного опыта, накопленных сил, пережитых страданий. По факту любое действие или бездействие приближает нас к следующему числу. Но по-разному. По ментипам. Тебе это не интересно, рассказывать не буду.

Не стал настаивать, Ната и без того загрузила меня кучей информации. Суметь бы ее переварить и сделать единый вывод.

Девчонка выдохнула.

— Почему ты вообще решил заговорить об этом?

Не говоря лишнего, велел Ириске поделиться снимком с сетчатки глаза. Инфо-фея шустро пробежалась глазами, строго посмотрела на меня.

— Шутка?

— Хотел бы знать.

— У кого? Хотя погоди, вижу. У Белки… — ее лицо на миг озарилось неподдельным восторгом. Словно только что завершила трехдневный марафон. — Макс, ты хоть понимаешь, что это значит?

— Надеялся, что ты образумишь и прояснишь. Итак.

— Бейка… Командующая Бейка заставляла тебя проводить ночь с каждой из нас по списку.

— Очередная ее блажь, — небрежно ответил, вспомнив остальные выходки. Ната возмутилась.

— Нет же! Влада тебе не объясняла? — ждать ответа не стала, затараторила: — Если вкратце, по гипотезе… да что там, у нас прямое доказательство, это теория! Короче говоря, ружемант за счет того, что поглощает часть состояния оружия, выпускает концентрат маны, способный смешаться с другими! Передать некоторые из своих способностей в усеченном виде другим! Понял?

— Нет. Если в меня перелить крови Скарлуччи, я начну повелевать танками и подрасту?

— Дурак, — констатировала Ната, покачала головой. Видно было, устала объяснять. Огляделась вокруг, тут же погрустнела. Возможность утереть мне нос, поиграть в педагога заставила ее отвлечься от мрачного настоящего.

Возвращение было не из приятных.

Ребенок на моих руках зашевелился, покачав головой. Открыла глаза, разинула рот и тут же его закрыла. Не кричала, не вырывалась, не колотила кулачками мне в грудь. Ожидал от проснувшейся капризов.

Дождался лишь вопроса.

— А вы кто?

* * *

Ей тринадцать, спокойна, отрешена. Представилась Кьярой, долго отвечая на вопрос об имени. Будто выдумывала…

Неразговорчивая, уставшая, безразличная, чем-то напомнила Константу.

Не знали, что говорить, про наше положение молчали. Вероятно, она в скором времени попадет в руки тех, кто пытался ее захватить. Ей все равно.

— Вы работаете на Гамбино?

Черт бы побрал этот мир, если знаю, кто этот Гамбино. Покачал головой в ответ.

— О. Понятно.

Погрустнела. Ириска смела предположить, что Гамбино — те, кто до этого давал ей защиту. Благородный царенатский род, правозащитники и оппозиционеры.

Не самые приятные люди, если верить заголовкам газет.

— Тогда на Жамбию?

Жаб тоже никаких не знал. Пора было прояснить.

— Ни на тех, ни на других, ни на третьих. Сами на себя.

Она понимающе кивнула, поправила выбившуюся непослушную челку. Черные словно смоль волосы, красные будто налитые кровью зрачки глаз.

Ириска бесстыдно проводила осмотр, сканировала: девочка без внешних и внутренних повреждений. А вот что касалось ментальных…

— Хотите за меня выкуп? Много? — спрашивала как будто из любопытства. Ната поделилась: слухи в сети Царената утверждали, что принцессу минимум трижды похищали.

Переходила из рук в руки то одной политической партии, то другой. Игрушка больших людей с самого детства…

Решил говорить правду.

— Слушай, Кьяра, мы из другой страны. Знаешь что-то про Россию?

— Это страна рабов. Вы рабы?

Облила категоричностью с ног до головы. Увидев наше замешательство, объяснилась:

— Гамбино говорили, что Россия почти побеждена. И все мечтают стать там рабами. Даже оппозиция не желала видеть в нас людей. — У меня была серво из России, Маша. Она мне нравилась. Вы серво и отведете меня к своим хозяевам?

Девочка села на ствол поваленного сгнившего дерева. Небрежно и с отвращением смахнула россыпь муравьев, спешивших запрыгнуть на ее колготки. И не понимала, кто мы такие.

Покачал головой.

— Нет, Кьяра. Мы не серво, у нас нет хозяев.

— Разве так бывает? Ваньячи говорили, что все остальные страны населены рабами. И в школе.

Новое имя. Словно желала перечислить всех, в чьих руках успела побывать.

Если их этому учат с самого детства, понятно отношение. И ведь не первый день длится — годами, десятилетиями. Вот о чем говорил Ерохин, называя обманутым народом.

Посмотрел в глаза малышки, она смотрела на нас без ужаса. Вокруг нее годами лилась кровь, но всякий раз она оставалась невредима. Словно писаная торба. Отбоялась свое еще в глубоком детстве.

— Макс, неужели… неужели так может быть? — Ната щурилась, спрашивала через Ириску. Не могла поверить в столь циничное отношение к людям.

Бывает, еще и не так, но промолчал, выдохнул.

— А ты не хотела бы посмотреть на Россию своими глазами?

— Там скучно. Только рабы.

— А может, те, кто говорил, что там рабы, нагло врали?

Она собиралась возразить, но передумала. Предложение показалось ей свежим и достойным внимания.

Бедный ребенок.

Ната погрузилась с головой в собственные размышления. Выудила из кармана шоколадный батончик, протянула малышке. Та потянулась к угощению, но боязливо убрала руку.

— Это шоколад. Он вредный. Он убивает.

— Думаешь? — улыбнулась, подала пример. Вгрызлась зубами в сладкую, ароматную плоть батончика. Ната ела как в рекламе, самому захотелось.

Показав,