Беликова закусила губу и почувствовала, что краснеет.

– Мы молимся за погибших каждый день и всегда готовы помочь родственникам в поисках пропавших, – серьезно сказала настоятельница.

– Много ли осталось неопознанных летчиков на вашем кладбище?

– Всего один. – Кивком головы святая сестра указала на снимок, лежащий на краю стола, и предложила Рите печенюшек.

На иссиня-черном небе замерцали фиолетовые молнии: на Эриду опускалась ночь. Длилась она почти как земная: около тринадцати часов. Зато оборот вокруг Солнца у планеты-карлицы занимал почти шесть сотен лет. Где-то треть этого срока Эрида двигалась бок о бок со своим старшим братом – Плутоном, а потом орбита забрасывала ее в такую даль, что и представить страшно. Не зря святые сестры обосновались именно здесь: они искали уединения, а его тут хватало в избытке. Возможно, на Эриде монахини ощущали истинную близость высшей силы, в которую свято верили…

Ночь и день на планете не слишком различались: атмосфера, температура, давление и даже влажность вырабатываемого воздуха соответствовали стандартным нормативам. Однако только ночью представлялся уникальный шанс увидеть невероятную красоту: сверкающую россыпь бриллиантов – астероидный пояс Койпера. Рита вздохнула, завороженная его блеском.

Странное все-таки место эта планета! Названная именем языческой богини хаоса и раздора, Эрида стала прибежищем ортодоксальных католичек, которые отвергли все мирское и живут в трудах и молитвах. Страшно даже представить, что случится с сестрами обители Святой Анны, если гравитационные и атмосферные генераторы хотя бы на миг выйдут из строя…

Мать-настоятельница уверенно шагала среди абсолютно идентичных светло-серых надгробий. Их ровные шеренги показались Рите пугающе длинными, хотя кладбище занимало сравнительно небольшую площадь – где-то полгектара. Наконец монахиня остановилась.

– Вот, – сказала она и положила ладонь на плиту. – Несчастный юноша покоится здесь.

Маргарита взглянула на надгробие… не сдержалась и ахнула.

На сером камне крупными буквами было высечено имя:

– Что с вами, дитя мое? – переполошилась святая сестра и ухватила Риту за плечи. – Вам плохо? Принести воды? Успокоительного? А может, кислорода? Здесь у нас довольно разряженный воздух…

– Вы же сказали… – Беликова схватилась за плиту, чтобы обрести равновесие. – Сказали, что он не назвал своего имени!

– Ах, успокойтесь! Успокойтесь же, дитя! – Мать-настоятельница принялась обмахивать ее платочком. Совершенно бесполезное занятие. – Он действительно его не назвал! Просто так уж у нас принято: любой мужчина, чья личность не установлена, будет зваться Джоном. Джоном Доу…

– Ах да… Простите, – сглотнула Рита подкативший к горлу ком. Она ясно вспомнила обстоятельства, при которых Пашка нарек юнита Джоном. – Совсем забыла.

– Вам лучше? – Святая сестра всмотрелась в ее лицо. – Вы бледны как мел.

– Не беспокойтесь, – отозвалась Беликова. – Со мной все в порядке.

– И все же я принесу чего-нибудь бодрящего, – сказала монахиня. – Кислородный коктейль, например. Заодно оставлю вас наедине. Не сомневаюсь, вам есть что сказать покойному.

Рита благодарно кивнула, и мать-настоятельница удалилась в направлении бараков.

Несколько минут Маргарита стояла, молча созерцая буквы на сером камне.

Надо же…

– Вот я и нашла тебя, Джон, – наконец прошептала она, и голос предательски дрогнул. – Жаль, что мы не встретились раньше.

По щеке скатилась слезинка. Следом еще одна.

– Я, признаться, не особо умею общаться с покойниками… – Рита выдавила улыбку. – Но все-таки скажу то, ради чего приехала.

Она шумно выдохнула и закрыла глаза.

– Я успела узнать лишь небольшую часть твоей памяти. Но ухитрилась влюбиться в этот крохотный осколок личности. Смешно, правда? Ведь ты меня даже не видел никогда… Уверена, ты был отличным парнем, Джон. И больше всего на свете я хотела бы отыскать твою семью, и… собаку с короткими лапами, и эту твою Софи, будь она неладна. Отыскать и сказать им, где ты и что с тобой стряслось. Хотя вряд ли это возможно, ведь я даже не представляю, с чего начать.

Маргарита погладила серую плиту. Тяжело вздохнула и вскинула голову.

– Эй, Господь! – крикнула она фиолетово-черной искусственной атмосфере. – В тебя так верят, а ты… А ты подводишь! Джон тоже в тебя верил. Он был достойным человеком и погиб, защищая систему! А ты лишил его права на светлую память! Зачем?

Небо молчало.

– А я в тебя не верю! – Слезы душили, губы дрожали, но Рита продолжала свою горькую тираду. – Не верю, слышишь! Бога нет! А если есть – докажи прямо здесь и сейчас! Укажи мне путь! Дай зацепку, хоть самую крошечную! И, клянусь, я поверю в тебя. Честное, черт побери, пионерское!

Ответом стала тишина. Не разверзлись небеса, не грянул гром, и молния не озарила горизонт кроваво-красной вспышкой. Не произошло ничего. Абсолютно.

– Ясно-понятно, – вздохнула Беликова. – Ладно… Прощай, Джон. Мне пора.

Она поцеловала пальцы и коснулась надгробия. Сделать Рита успела ровно пять шагов…

«Новое сообщение, – пропел индивидуальный сетевой бот. – Отправитель: воздушно-космическая академия ее королевского величества. Великобритания. Оксфордшир. Зачитать? Отменить?»

– Ч-читай, – хрипло скомандовала Беликова.

«Уважаемый юный исследователь! Воздушно-космическая академия ее королевского величества готова подтвердить, что пилот на прикрепленном фото – один из наших выпускников. Его имя – Уильям Спенсер Кавендиш. В 2… году он успешно завершил обучение и получил диплом с отличием. Проходил службу в седьмом истребительном полку Космического флота на Плутоне. На данный момент числится в списках пропавших без вести. С уважением, старший секретарь архива миссис Э. С. Джонс». К сообщению прилагался снимок Джона. Тот самый, который Рита совсем недавно показывала матери-настоятельнице.

Вот это поворот!

Маргарита замерла, не веря глазам и ушам. Моргнула. Сглотнула. Это… как так? Это…

Она задрала голову и пристально уставилась на мрачный небосвод, озаренный сиянием астероидного пояса.

– Любуетесь звездами? – Мать-настоятельница всучила ей высокий дымящийся бокал с кислородным коктейлем. – Они так прекрасны в это время года. Хотя… другого мы здесь и не увидим, верно? Год здесь длится дольше вечности…

– Как Бог понимает, кому помогать?

Внезапность вопроса, похоже, ввела святую сестру в святой ступор. Она сморщила лоб, раздумывая над ответом, но через секунду уже улыбнулась какой-то особенно теплой улыбкой:

– Господь слышит молитвы тех, кто искренен.