— Кретина Федора Глотова, — буркнулполковник. — Представляете, он расчлененку описывал… Жуткое дело, останкив тазу лежали! Так вот Федор (а он наверняка принял на грудь, приступая кописанию) занес в документ такое определение: «Труп имеет форму таза». И как сподобным работничком можно дело иметь? Нет, ответьте мне!

В столовой установилось молчание. Я глянула на гору салата визящнейшей фарфоровой тарелке перед полковником и ощутила приступ тошноты.Очевидно, Манюня испытала те же чувства, потому что слишком бодро воскликнула:

— Ой, папулечка, ты такой трудоголик!

— Кто-то же должен в этом городе наводитьпорядок, — кивнул полковник.

— Папочка, а чем от тебя пахнет? — попыталасьперевести разговор на другую тему Зайка. — Великолепный аромат!

— Идиотом, — гордо сообщил АлександрМихайлович. — Это запах идиота.

Кеша схватил из корзиночки большую булочку и быстро запихнулее в рот, Зайка принялась огромными глотками пить воду, Машка залилась кашлем,а Деня воскликнул:

— Ты, наверное, хотел сказать «Эгоистом», да? Это такойфранцузский одеколон.

— Плохо запоминаю названия, — призналсяполковник, — Дарья подарила на день рождения.

— Деня прав, — сдавленным голосом ответилая, — не идиот, а «Эгоист».

— Один черт! — отмахнулся АлександрМихайлович. — Назвали парфюм глупо, но, следует признать, аромат приятный.Девушки в секретариате в восторге, все говорили: «Вы у нас такой модный!»Кстати, еще сегодня я поехал в…

— Ой, простите! — вскочила Зайка, явно решившая недать полковнику возможности рассказывать новые подробности о своих трудовыхбуднях. — Мы же тебя не познакомили. Разреши представить дорогую гостью!

Тоненькая рука Ольги указала на бабушку Бетти, Дегтяреввежливо приподнялся.

— Очень приятно. Александр Михайлович.

— Милиция, — церемонно ответила старуха.

— Да, да, верно, — закивал полковник, — я измилиции. Дегтярев Александр Михайлович. А вас как величать?

— Милиция, — повторила дама.

Толстяк распахнул пошире глаза, я вспотела, изо всей силыпиная его ногу. Очевидно, Зайка со своей стороны проделывала то же действие,потому что лицо Ольги слегка покраснело.

— Понял! — обрадовался вдруг, словно ребенок,Дегтярев. — Вы тоже служите в милиции? В каком звании? Очень приятно воттак, невзначай, встретить коллегу.

— Мое имя Милиция, фамилия Завадская, — мягкопоправила Дегтярева старуха. — Надеюсь, вы меня извините, но.., я оченьустала, привыкла ложиться в девять вечера.

— Сейчас Ира проводит вас в спальню, — закивалаОльга.

Не успела Завадская выйти из столовой, как все налетели наоторопевшего полковника, объясняя тому суть дела.

— Ну как можно быть таким тупым! — оралаОльга. — Всю туфлю об тебя отбила.

— Я не знал, что случаются подобные имена, —бухтел Дегтярев. — Лучше объясните, почему вы все меня папой дразнили?Обидно, между прочим!

— Сейчас, — засуетилась Машка. — В общем, вседело в Деньке…

Я не пожелала дальше присутствовать при разъяснительнойбеседе, зевота просто раздирала мой рот. Очень тихо, чтобы не привлекать к себевнимания, я прошла на второй этаж, открыла дверь своей спальни, зажгла свети.., ахнула. Весь пол оказался усеян фантиками от конфет и надкушеннымисухофруктами, а из-под кровати доносилось тихое сопение Хуча.

— Кто это сделал? — прошипела я. — Ну-ка,говорите, какая собака залезла на тумбочку и сбросила на пол вазочку сосладким?

Занавеска заколебалась, я подошла к окну и резким движениемотодвинула драпировку.

Так и есть: у батареи, прижавшись друг к другу, сиделиБанди, Снап и Черри.

— Немедленно отвечайте! — топнула я ногой.

Пит заскулил, ротвейлер быстро опустил большую голову,только пуделиха сидела с непроницаемым выражением на морде.

— Понятненько… Значит, мальчики хулиганили, а ты,Черричка, слепая, глухая и вообще ни при чем?

— Гав, — деликатно согласилась пуделиха, —гав, гав.

Я вздохнула и услышала шорох на постели. Из-под подушкивыползла Жюли. Брюшко у йоркширихи раздулось до такого размера, что собачка согромным трудом могла встать на ноги.

— С тобой все ясно, дорогая, думаю, основная частьконфет улеглась в твой совсем даже не крохотный желудок. Кстати… Хуч, иди сюда!

— У-у-у, — долетело до меня из-под кровати.

— Немедленно выходи!

— У-у-у…

— Быстро!

Поняв, что хозяйка не намерена шутить, мопс высунул наружукруглую голову, украшенную черными висячими ушами.

— У-у-у…

— Прекрати рыдать.

— У-у-у…

— Выползай!

— У-у-у…

— Хуч!

— У-у-у…

Только тут до меня дошло, что Хучик просто не способенпротиснуться между полом и деревянным каркасом, на котором лежит матрас.

— Да уж, — вздохнула я, — ситуация ВинниПуха. Ты, конечно, дорогой мой, не смотрел этот, можно сказать, культовыймультфильм, но я-то знаю, чем закончился поход медвежонка в гости к кролику.Похоже, ты, Хучик, любишь конфеты не меньше Винни.

— У-у-у.

— Ладно, ладно, сейчас попробую тебе помочь. Потерпичуток, — начала я утешать бедолагу, — вот только засучу рукава ивперед…

Но, увы, закатанные части пуловера не помогли. Кровать уменя здоровенная, два на два метра, сдвинуть с места огромный матрас со всемипостельными принадлежностями мне, хрупкой женщине, оказалось не под силу.Ладно, попытаемся подойти к проблеме с другой стороны. Я сбросила на полподушки, подушечки, думки и валики, затем стянула одеяло, плед, простыню, потомпод неумолчное завывание Хуча и тихое потявкивание Банди начала двигатьортопедический матрас. Борьба за освобождение мопса из плена длилась минутпятнадцать. Я вспотела и решила переодеться. Под руку попала легкая ситцеваяпижама. Стало совсем не жарко, но дело так и не сдвинулось с места.