отрицательно качнула я головой. – Со следователем, который вел это дело. Мы были знакомы и раньше, так что не удивляйтесь, что я знаю так много подробностей. Я звоню ему иногда, чтобы узнать, нет ли чего-нибудь нового о том деле. Похитителя ведь так и не нашли.

– А вы не думали, что могли бы ненароком спугнуть похитителя своими расспросами? Вдруг в своем рвении вы случайно наткнулись на того, кто имел отношение к похищению?

– Думала, – согласилась я. – Я записала данные всех, с кем говорила, и передала их следствию. Но проверки ничего не выявили. Так что не думаю, что это моя заслуга. Скорее всего, похититель попросту испугался того, какой размах приняли поиски.

Я немного помолчала, наблюдая, как лесистая пригородная местность потихоньку сменялась непритязательным видом городской окраины, и добавила:

– Преступления против детей – это самое подлое, самое низкое, самое мерзкое из всего, что только может прийти в голову.

Вадим Романович ничего не ответил, да я и не ждала от него ответа. Он лишь крепче сжал обтянутый кожей руль да сильнее вдавил в пол педаль газа.

К тому времени, как мы подъехали к пристани, где на воде величественно покачивался «Дельфин», время вовсю приближалось к обеду.

Белых вышел из машины и острым взглядом окинул местность.

– Что-то определенное ищете? – Я легко захлопнула за собой дверцу и проследила за взглядом мужчины.

– Вам ведь предстоит серьезный и, вероятно, не слишком короткий разговор, – ответил Вадим Романович. – А перед серьезными разговорами нужно как следует подкрепиться.

– Думаете, «Дельфин» никуда не уплывет? – фыркнула я.

– Уверен в этом! – серьезно кивнул Белых и указал на небольшое кафе на противоположной стороне проезжей части. – Предлагаю попробовать местную кухню.

Кафе нас обоих порадовало разнообразным меню, хорошим обслуживанием и умеренными ценами. Зал был небольшим, потому до нас доносились и аппетитные запахи из кухни.

Я заказала картофельное пюре с гуляшом, Вадим Романович – жареную картошку со свиным стейком. Зато насчет десерта мы оба оказались до странного единодушны: не сговариваясь, ткнули в одну и ту же строчку в меню, выбрав яблочную шарлотку. Наверное, в этом не было ничего удивительного, все-таки август – самая пора для яблок.

За обедом мы почти не разговаривали, занятый каждый своим блюдом, но когда подали кофе и шарлотку, Белых спросил:

– Что именно вы хотите узнать у администратора, Татьяна?

– Было бы отлично, если бы удалось раздобыть такие листы с данными на всю команду, обслуживающую тот банкет, – охотно ответила я. – Только, боюсь, у них нет такой Анечки, которая заранее все для меня подготовила, не вынуждая обращаться к ней с подобными просьбами.

– И такой, как у нас, Неллички тоже нет, – нарочито тяжело вздохнул Белых, наколов на вилку кусочек шарлотки, отправив его в рот и тщательно прожевав.

Проделав те же манипуляции, я не могла не согласиться:

– Действительно, шарлотка Нелли Юрьевны выше всех сравнений!

– О! Вы пробовали! – почти благоговейно выдохнул Вадим Романович и, как мне показалось, слегка покраснел.

– Я – да, – подтвердила я и не удержалась от поддразнивания: – Но главное, что пробовали вы!

– Я здесь при чем? – очень ненатурально удивился Белых.

Интересно, он на самом деле ничего не замечает? Или так удачно притворяется?

М-да, покачала я про себя головой, мужчинам действительно лучше сразу все раскладывать по полочкам. Намеков они не понимают! Даже самые лучшие из них.

Едва удержавшись от насмешливого взгляда, я пристально изучала содержимое чашки с моим кофе, когда проговорила:

– Вадим Романович, что вы, право слово, как маленький! Нелличка же для вас старается! – и все-таки едва слышный смешок сорвался с губ, когда нарочито возмущенный мужчина прожег меня взглядом. – И не надо так на меня смотреть, я морозостойкая!

– Я думал, вы серьезная женщина! – почти обиженно прозвучал Белых. – А вам бы все шутки шутить.

– Да не шучу я, – постаралась успокоить я мужчину, сидящего сейчас с видом оскорбленной невинности. – Возможно, я просто знаю немного больше вас.

– Правда? – как-то резко притихнув, спросил Вадим Романович.

Я даже умилилась: взрослый, серьезный, сильный мужчина, а так робеет перед дружелюбной Нелличкой с ее милыми ямочками.

Не смогла не подтвердить:

– Правда.

– Ладно.

И Белых подвинул к себе счет, вложил в тонкую книжицу купюру и поднялся из-за стола. Продолжил как ни в чем не бывало, словно и не было между нами этого смущающего диалога:

– Мне, наверное, не стоит подниматься с вами на борт. Женщины между собой гораздо откровеннее, если поблизости нет мужских ушей.

И очевидный намек в этих словах мне отнюдь не послышался.

– А вы где будете все это время? – спросила я у своего спутника, испытывая даже некоторое чувство неловкости: он меня привез, накормил, так еще и ждать вызвался столько, сколько нужно.

– Я подожду вас в машине.

Вот, он опять это делает! Даже если до этого момента меня терзали сомнения по поводу вмешательства в их с Нелли Юрьевной отношения, то теперь я безоговорочно уверовала в собственную правоту. Эти замечательные люди точно должны быть счастливы.

А пока я направлялась к еще одному замечательному человеку. По крайней мере, я очень на это надеялась. Как надеялась и на то, что Елена сможет дать мне зацепку.

Подниматься ли мне самостоятельно на борт «Дельфина», где должна была в данный момент находиться Елена, или же сначала набрать ей и предупредить о своем приходе, я решить не успела. Женщина позвонила мне сама.

– Снова здравствуйте, Татьяна, – раздался в динамике телефона приятный голос. – Это вас я вижу на пристани перед «Дельфином»?

Я забегала взглядом по палубе теплохода и увидела высокую стройную фигурку прямо рядом с трапом.

Поняв, что ее заметили, Елена приветственно махнула мне рукой и проговорила в трубку:

– Поднимайтесь же, я вас жду.

А я что? Я поднялась.

– Хотите пообедать? – предложила подошедшая ко мне женщина. – Тут, правда, сейчас царит полная неразбериха в связи с подготовкой к корпоративу, но в любом случае еда найдется.