первом прочтении нового рассказа Мейзелю, о беседе с рабочими в коридоре, об установке новых декораций, и визите Алоизия.

– И знаешь, он ведь выпрашивал у меня рукопись этого рассказа. Хотел, чтобы я заключил договор о его издании. Сулил золотые горы. Столько слов наговорил, что запутал в конце концов!

– Так договор не стали подписывать?

– Нет, конечно. И, честно говоря – он как-то насторожил, напугал меня. Своим портфелем странным, что-ли, и, знаешь – воспоминаниями о прошлом. У меня даже мысль мелькнула, что прямиком оттуда явился. Какой-то не наш он был человек. Не современный. И приходил Алоизий не один.

– А с кем ещё?

– Я уже после его ухода в окно видел, как он со своим боссом встретился, в парке. Высокий человек, в шляпе, выправка – военная, сразу видно. Алоизий буквально «подполз» к нему с докладом. А высокий его отчитывал, это по жестам было видно. Я так и не понял, зачем им мой рассказ был нужен, вообще непонятно. Он ведь предлагал мне права на рассказ издательству передать. И на будущее тоже. Ну, то есть – что в дальнейшем напишу.

– Филипп Андреевич, так может, в этом всё дело и есть? Может вы самое главное ещё не написали?

– Змей не задушил, значит допишу.

– Какой ещё змей?

– Ну вот, Филипп, я ведь самого главного не объяснил – из-за чего я здесь очутился! Только не перебивай, ещё раз прошу.

Филипп молитвенно прижал руки к груди:

– Простите, увлёкся. Молчу.

И Сёчин рассказал ему историю того дня до самого конца – как он упал во время спектакля с лестницы после толчка Лёвы, закончив свой рассказ фразой:

– Пара сломанных рёбер да рука-нога, конечно, лучше, чем возможно, все кости в кусочки. Вот такая история.

– Это в каком смысле «все косточки», что вы имеете в виду? – переспросил Филипп

– Ну как «что»? Змея-то говорят, огромная была. Если бы она на меня свалилась, то сразу же обвила всего целиком. И сдавила бы до хруста. Они ведь так и убивают. И откуда она только взялась?

Филипп замолчал, отведя взгляд в сторону. Сёчин снова начал рассматривать карту с выделенной на ней точкой. Не дождавшись реакции от слушателя, сам прервал молчание:

– Ну ты чего умолк, археолог?

Тот поднял на него глаза:

– Да знаете, совпадение такое нелепое.

– Что за совпадение?

– Сегодня утром ко мне из милиции следователь приходил. Сообщил об смерти знакомого. Точнее об убийстве.

– А что случилось?

– Мы с ним вчера вечером встречались. Разошлись уже как стемнело. Он домой пошёл. По дороге на него кто-то напал, и как следак сказал: «Все кости в кусочки переломаны, а внешних повреждений нет». Вот я и задумался.

– Какой кошмар! Хороший знакомый?

– Просто знакомый копарь. Кличка – Глист. Нормальный парень. Он этого спецагента с текстами и привёл. Точнее, тот сам к нему привязался. Лёха уже после меня нашёл. Но вот вы про змею рассказали, и мне это странным показалось, очень. Может эта змея на него и напала? Ну вот откуда она у нас взялась?

– Зинаида рассказала, как прокурор им в театре сообщил – убежала из областного зоопарка, каким-то образом умудрилась покинуть террариум. Ты чаю будешь?

Филипп осмотрелся – ни чайника, ни чашек в палате не было:

– Вам тут что вкалывают, морфин?

– Да ладно, не прикалывайся, я медсестру позову. Поди на чашку кипятка найдут!

– Нет, спасибо, не беспокойтесь. Филипп Андреевич, так что делать будем?

– Ты о чём?

– Ну, смотрите, все ждут продолжения вашей рукописи – я, Алоизий, ваш руководитель, которого рабочие ещё Мозолью зовут, как вы сказали, ну и принцесса Корделия! Может, начнёте сочинять? Завтра вас перевезут в обычную палату, чего там ещё делать?

Сёчин усмехнулся:

– Как у тебя просто всё! Тут такие события вокруг происходят, а ты про рукопись! С Алоизием вообще непонятно, кто это такой. Очень мутный тип. Даже не знаю, что и думать об этих последних событиях – нездоровый интерес к рукописи, парочка гостей, змея, да ещё вот приятель твой погибший. Клубок неясностей, короче. Но ты, Филипп, прав – всё-таки займусь вплотную рассказом. Тем более, что пищи для подогрева фантазии прибавилось за эти дни. А ты пока знаешь, что – попробуй поинтересоваться, откуда в зауральском городе Крещёвске взялась гигантская рептилия, да ещё и такая агрессивная. Хорошо? Может, что-то прояснится? И, не забывай – как меня завтра отсюда переведут, посещать будет проще. Так что, если что-то узнаешь, приходи без камуфляжа, поболтаем.

Филипп поднялся со стула:

– Хорошо, Филипп Андреевич, зайду обязательно. Выздоравливайте.

Сказав это, он развернулся, и вышел, а перебинтованный мастер сцены Крещёвского драмтеатра, сморщившись от боли, как мог подтянулся на кровати повыше, сел, и взял в руки блокнот с ручкой.