требуя угощения, я отправилась в Сад. Кстати, несколько кусочков мяса полиморфу я дала — под недовольным взглядом Грасерии. А что? Мне нужны хорошие отношения с ним. Вдруг удастся и котика перетянуть на свою сторону?

В Саду по-прежнему был непочатый край работ. Как только я вышла туда, в меня ударила с одной стороны радость этого растительно-животного единства, что я пришла, а с другой — все его болячки. Я прямо кожей ощущала, где у него болит, где ему плохо.

Поэтому сперва прогулялась и ликвидировала самые яркие источники неблагополучия. Например, гигантские лилии в пруду (красивого черного цвета) повадились слишком активно поедать местных лягушек. Ну вот такие лилии — хищные. Я обучила квакш чаще сидеть подальше от хищных растений, а растения — питаться лягухами ровно столько, сколько нужно для выживания. Ведь вообще-то «белковая пища», как сообщили меня ощущения, требовалась им всего лишь раз в неделю. Все остальное время лилии могли вести себя, как добропорядочные растения.

Потом проверила, не шалят ли снова гусеницы.

Нет, их новое поколение вело себя благопристойно — ползало по разным растениям, оставив в покое нечастные лопухи, которые, кстати, успели зарастить все дырочки. Кушали не так уж много и в положенный срок превращались в куколок. Теперь я ничего не боялась, поэтому спокойно взяла в руку и помацала одну из гусениц. Как и ожидала — на ощупь она была мягонькая, как латексная игрушка. Прелесть просто!

Причем, почуяв Хозяйку, создание принялось ластиться к моей руке. Поласкав эту ярко-красную гусеничку, я выпустила ее на большой стреловидный лист. Она на радостях сразу приступила к переходу на стадию куколки, а потом и бабочки.

Вскоре красная бабочка взлетела с листа и устроилась у меня на плече, упоенно слизывая соль с моей шеи, как это делают и земные бабочки. Затем к ней присоединились еще две — черная и темно-фиолетовая.

В общем, я ходила по Саду настоящей Хозяйкой. Бабочки взлетали и опускались мне на одежду. Борси, обратившись тигром, сопровождал, не желая покидать даже на миг. Периодически одобрительно мурчал, видя мою хозяйственную деятельность. А порой подсовывал огромную голову под мою руку — мол, пришла пора его гладить.

— Ох, может, не будешь шпионить за мной? Вернее, шпионить — шпионь, но Темному не докладывай… — прошептала я.

Борси поглядел на меня искоса. Наверно, он тоже был частью Сада или очень долго жил здесь, потому что я практически уловила ответ. А ответ был неутешительный — мол, это обсуждается, только вот Темный все одно прочитает любые его воспоминания.

Например, о том, как котик переходил на мою сторону… То бишь предавал цветочек наш Темненький.

И тут меня осенило… Возникла одна идея, как на время избавляться от Борси… Правда, не уверена, что получится! Нужно это обсудить с Грас.

А потом я вдруг неожиданно уперлась в забор. И в нем была такая красивая резная калитка. Борси ткнул меня мордой — мол, иди отсюда. Но я погрозила ему пальцем, велела не приставать, обозначила свой статус Хозяйки и…

Была не была! Проверим. В конечном счете, о том, что я пленница Сада, рассказал лишь Майдор. Ни Темный, ни Грас об этом не говорили… И пускай Борси докладывает, что хочет. Вполне логично, что, увидев калиточку, я, как начинающая, ничего не знающая Хозяйка, могу захотеть открыть ее и прогуляться дальше.

Я сделала решительный шаг к калитке под недовольное рычание тигра. И в этот момент…

Поднялся страшный ветер. Деревья замахали ветвями угрожающе и в то же время — словно бы в истерике. Живой ковер у меня под ногами тоже зашевелился, пара ползучих растений исступленно обвили мою щиколотку.

Я помотала ногой — побеги отвалились, но новые крошечные вьюнки полезли, чтобы обвить уже сразу обе моих ноги, словно хотели связать. В сущности, связать они меня и хотели! Правда, не то чтобы очень агрессивно. Скорее, как ребенок, который цепляется за юбку матери, чтобы она не уходила.

В общем, у Сада была истерика! Настоящая истерика.

И эта истерика пронзила мне сердце. Мне стало его жаль… Потому что сейчас он действительно был похож на ребенка, который панически боится остаться один. Бедняга!

Я выдохнула и потрясла ногами — вьюнки отвалились. Правда, ветер так и дул, как ненормальный.

Борси рычал.

Ветви качались.

Прямо светопреставление какое-то! Вернее, «темнопреставление», если можно так сказать.

Я сделала еще пару шагов к калитке. Стало сложно идти против ветра. Он словно бы задувал меня обратно в Сад.

Проклятье! Положим, ветер меня не остановит. Но неужели основной метод удержания Хозяйки — это та жалость, что разрывает сердце? Хозяйка не может уйти просто из-за того, что любит свой непутевый Сад?

Нет, так не пойдет. Любовь — любовью, а устраивать истерику из-за нормального желания «мамы» прогуляться за калиточкой — ни в какие ворота. И не нужно мне оправдывать это тем, что у Сада, видимо, были в детстве моральные травмы одиночества!

— Да успокойся ты! Я просто выйду за калитку — и тут же вернусь! — заорала я.

Ответом мне было сердитое рычание Борси. Тигр кинулся наперерез и начал мордой толкать меня на дорожку, уводящую обратно в сердцевину Сада.

— Чтоб вас! — взъярилась я.

Что это такое! Нельзя на минутку отойти?! Кажется, тут нет никого, кто сидел бы в коляске и потому имел право на подобное поведение.

Я ловко миновала Борси и двинулась дальше. До калитки оставался буквально один шаг, когда откуда-то с двух сторон налетели две плети-ветки. Обвились вокруг моих рук и рывком вздернули в воздух. А в следующий миг я упала…

Куда-то в яму. Видимо, земля возле забора была изрыта, Темный тут что-то выкапывал, что ли. Или еще какая неведомая живность постаралась.

Яма была глубокая, в первый момент, ударившись копчиком, я вообще ничего не видела, кроме стен из земли.

— Ну я вам устрою! Будете у меня на голодном пайке! Гусениц разведу тысячами! — пригрозила я Саду. Хотя на самом деле хотелось плакать.

Ветви отпустили мои запястья и благополучно куда-то делись. Но ударилась я вполне ощутимо, в глаза налетела земля. Чувствовала себя какой-то упрямой дурой. Спрашивается, зачем зашла так далеко? Можно было остановиться после первого же порыва ветра. Уже было очевидно, что меня никто