меня, если я решу сбежать? — спросил я с усмешкой.

Полицейский подумал немного и кивнул своим коллегам. Они тут же отпустили меня.

Выпрямившись, я оглядел своих внезапных гостей.

— А теперь потрудитесь объяснить, по какому праву вы вошли в моё жилище? — спросил я.

— У нас есть ордер на обыск! — начал оправдываться полицейский.

— И это дало вам право вламываться в квартиру во время отсутствия хозяина? — удивился я.

Полицейский замялся, показывая, что полномочия они всё-таки превысили.

— Так мы не вламывались, — краснея сказал управдом. — Все знают, где ты хранишь ключ.

— Да вы что⁈ — я посмотрел на управдома. — И что, теперь в мою квартиру может заходить любой, кому не лень, что ли?

— А что я? — покраснел и вспотел управляющий. — Если тебя обвиняют в краже, что я могу сделать?

— В краже? — удивился я. — И что такое я украл? А главное, у кого?

— У Егора Клюшникова… — начал полицейский, но я его уже не слушал.

— Вот ушлёпок! Проиграл в дуэли и решил вот так отыграться, — произнёс я.

— Ты аккуратнее, — попытался остановить меня управдом. — Всё-таки он не просто клановый, но ещё и княжич!

— И что теперь? Я должен терпеть ложные обвинения? — с чувством оскорблённой невинности воскликнул я, радуясь, что избавился от вещей, которые принесла тварюшка. Хотя их в теневом кармане и так не нашли бы.

— Но ведь у тебя в последнее время появились деньги… — попытался оправдаться управдом.

— Ага, — усмехнулся я. — Когда пить перестаёшь, всегда денег становится больше.

Управдом сразу же сник, потому что это была чистейшая правда, и он это прекрасно понимал. Сам же учил меня этому…

Я видел, что полицейский чувствовал себя не в своей тарелке, всё-таки по закону они не имели право войти в чужое жилище. И будь я клановым или благородным, никто и не посмел бы. А простой алкаш — чего бы не вломиться и не повесить на него парочку преступлений?

Можно было, конечно, просто выгнать полицейских и управдома. Но мне в голову пришла мысль получше. Я сейчас мог насолить Егору Клюшникову ещё сильнее — ещё больше попортить ему репутацию. Да он мне сам шанс такой подарил! Ну как им не воспользоваться? А потому сказал:

— Я понимаю, что вы выполняете свою работу. И как честный человек пойду вам навстречу. Приглашайте понятых и обыскивайте!

Я не боялся, что мне что-нибудь подсунули. Потому что сразу же, как только полицейский заговорил об обыске, почувствовал, как моя тварюшка уползла и теперь уже вернулась. Причём, когда она вернулась, теневой карман явно не был пустым. Это было видно по тому, как тяжело она поднималась по ноге.

Полицейские тут же засуетились, пригласили соседей и начали обыск.

А я прошёл на кухню и сварил себе кофе. Ну а что? Стоять что ли в коридоре? Это пусть они стоят, у них работа такая, а я у себя дома, и совесть моя чиста.

Ничего не найдя, полицейские подошли ко мне.

— Мы должны обыскать ещё и вас, — сказал главный.

— Да пожалуйста! — я отставил чашку с кофе, встал и поднял руки.

Тварюшку они не найдут, а её теневой карман — тем более. Что-что, а это я знал наверняка, потому как в своё время мы с теневыми мантиями ой как помучились! И это мы ещё знали, что искать!

Естественно, ничего не найдя, полицейские вернули мне паспорт, извинились и вышли. Вслед за ними ушли и понятые. Лишь управдом остановился на пороге.

— Ты, Витя, это… Не сердись на меня, — сказал он. — Я хотел как лучше.

— Как лучше для кого? — спросил я.

— Для тебя, — дрогнул голосом управдом. — Я побоялся, что ты встал на скользкую дорожку.

И ведь искренне говорил!

— Ну, если для меня, — улыбнулся я, — то расскажите, пожалуйста, всем жильцам этого дома, что княжич Егор Клюшников дрался сегодня утром со мной на дуэли и проиграл. Но вместо того, чтобы достойно принять поражение, он начал действовать бесчестным способом и оклеветал меня. Пусть все узнают, что моё имя было запятнано не справедливо! Я честный человек!

Так-то я прекрасно понимал, где жители этого дома, и где князья и графы. Однако, и маленький камушек может вызвать большой камнепад! А среди моих соседей наверняка кто-то знаком с клановыми, кто-то в родственных связях… Разговоры пойдут в любом случае. И уж точно выйдут за пределы этой малосемейки! Более того, я уверен, и до высших кругов дойдут! А уж эти люди с удовольствием потрепят имя Егора Клюшникова, со всей любовью простолюдинов к аристократам. К тому же тут и придумывать ничего не надо — княжич сам всё для этих разговоров сделал. Мне остаётся только подтолкнуть и направить.

— Сделаю! — кивнул управдом и вышел.

Закрыв двери, я хотел было посмотреть, что там насобирала моя тварюшка, но передумал. Не в этой квартире! Кто его знает, может камер каких наставили?

Вместо этого я просто начал собирать свои вещи, готовиться к переезду. Тем более, что выглядело это так, словно я просто наводил после обыска порядок, ведь полицейские обыскивали очень старательно. Особенно, когда не нашли то, что должны были найти.

Особняк князя Клюшникова

некоторое время спустя

Дородный мужчина с бакенбардами сидел за накрытым специально для него одного столом. Перед ним стояла тарелка борща. Горячего, но не обжигающего. Именно такого, какой князь любил. Не зря же слуги были вышколены.

Кроме борща на столе в тарелке лежали тонко порезанные кусочки ржаного хлеба. А ещё сало с прослойками мяса и отдельно перья зелёного лука. И крупная соль в солонке, чтобы макать в неё лук.

Но не это было главным украшением стола. А хрустальная бутылка «Императорской особой», охлаждённая до состояния «со слезой».

Князь налил «Императорской особой» полную рюмку, выдохнул и опрокинул рюмку в рот. И сразу же, не вдыхая, съел ложку борща. Потом поднёс к носу корочку чёрного свежего хлеба и только тогда сделал глубокий вдох, ощущая, как в душе разливается благодать.

После чего кивнул стоящему перед ним сыну:

— Говори!

— Я понятия не имею, откуда он взялся… — начал рассказывать Егор, глядя, как отец кладёт в рот кусочек сала.

— И? — спросил князь Клюшников.

— Я