«Триест» после спуска в Марианскую впадину снова переделали. Он получил телевизионные камеры. При этом одна из камер поворачивалась, озирая все, что находилось вокруг батискафа. Скорость «Триеста» увеличилась, подготовка к спуску стала проходить быстрее.

А затем был построен «Триест II». Этот батискаф был так устойчив, что и во время морского волнения спокойно опускался под воду. Было у него устройство, забирающее пробы грунта и живых существ из глубин.

Постепенно конструкции батискафов все улучшались. Появился «Архимед», построенный французскими инженерами; у нас в Ленинграде разработали проект прекрасного батискафа «ДСБ-11». Это значит: двухсферный батискаф для погружения на 11 километров.

Американский ученый Венк сконструировал «Алюминаут» с очень прочной гондолой, без поплавков, а другой американец, Вайн, создал «Алвин». Обслуживать его должно специальное судно — катамаран, то есть двухпонтонная баржа. Понтоны связываются между собою мостом, а на мосту помещается кран. Он поднимает батискаф на палубу.

Очень удачно строили батискафы в Японии. А француз Кусто, о котором мы еще будем говорить, создал «Денизу». Этот батискаф совершенно особенный. Он похож на два блюдца, сложенных краями, — одно покрывает другое. Его и называют «ныряющим блюдцем».

Кусто много раз спускался под воду на «Денизе» и с ее помощью собрал очень важные сведения о морских глубинах. Придумал он и «Дикстар» — аппарат, который может опускаться на 12 000 метров глубины.

А Жак Пикар построил мезоскаф. Собственно говоря, идея этого аппарата для средних глубин принадлежала Огюсту Пикару. Он задумал построить его, когда получил деньги за проданный американцам «Триест».

Но отец не успел закончить начатое дело. Сын завершил его и назвал мезоскаф в честь отца «Огюст Пикар».

Эта лодка приводила в восторг всех посетителей швейцарской выставки в 1964 году. Она погружалась в воду Женевского озера, и множество людей старались попасть в число ее пассажиров.

Мезоскаф может находиться под водой 48 часов. У него уютная и удобная кабина. Обслуживают лодку три человека. Если грозит какая-нибудь опасность, мезоскаф автоматически всплывает наверх.

Когда выставка в Швейцарии кончилась, мезоскаф стал научным подводным судном. А затем Жак Пикар построил и новый мезоскаф для изучения подводных течений в океане.

Конечно, с появлением всех этих чудесных аппаратов знания людей об особенностях и тайнах океана невероятно расширились. Наша подводная лодка «Северянка», о которой я уже упоминала, помогла ученым узнать много нового о жизни рыб в их постоянной среде — море. Без ее помощи получить эти знания безусловно не удалось бы.

Наш «ТИНРО-2» (ТИНРО — Тихоокеанский институт рыбного хозяйства и океанографии) помогает разведывать и отыскивать стаи рыб, скопления водорослей. Из этого аппарата можно наблюдать за подводными работами, вести киносъемку и даже записывать голоса морских жителей.

Глубоководные аппараты не только помогают изучать глубины морей и океанов.

«Триест», например, после нескольких погружений нашел затонувшую американскую подводную лодку «Трешер».

«Алюминаут» и «Алвин» отыскали в Средиземном море упавшую на дно американскую водородную бомбу.

А каково будущее батискафа?

Во всяком случае, это сооружение поможет человеку овладеть глубинами океанов. Ведь батискафы непрерывно совершенствуются. Недаром в 1966 году, когда в Московском университете собрался Международный океанографический конгресс и доктора Алена Вайна спросили, что бы он хотел переделать в своем «Алвине», он ответил:

— Я переделал бы все!

ЧЕЛОВЕК-РЫБА

Воля к познанию мира в людях неистребима. Свободной человеческой мысли нельзя приказать остановиться.

Казалось бы, с успехами первых батискафов исследователи должны успокоиться и возложить все свои надежды на дальнейшее неминуемое развитие и совершенствование этих аппаратов.

Но нет! Нашлись люди, которым хотелось вести исследования в океане непосредственно и свободно.

Зачем сидеть в тесной кабине батискафа? Правда, сейчас она уже далеко не такая тесная, как была у Биба. Но все же не лучше ли самому человеку, как он есть, спуститься в толщу вод и встретить там подводных обитателей?

Эта заманчивая мечта давным-давно владела человеком. Но мало ли что людям хочется! Не все ведь возможно.

Однако в Британском музее в Лондоне сохранился ассирийский барельеф, то есть резной камень с выпуклым изображением. Под водой плывут люди. У каждого во рту трубка, тянущаяся из раздутого мешка. Эти подводные пловцы явно пробираются к острову. А на острове — крепость, очевидно вражеская, и группа воинов на берегу.

Фантазия скульптора? Едва ли. Надо думать, что такой факт был.

В книге Вегеция — был такой писатель в Древнем Риме — рассказывается об устройстве кожаного шлема для плавания под водой. Вегеций описывает кожаные мешки, наполненные воздухом, трубки, через которые дышат подводные пловцы. В шлеме есть прорези для глаз, закрытые прозрачными пластинками.

С тех пор было придумано немало подводных костюмов — скафандров, и жестких и мягких. Но в тех и в других водолаз был несвободен и привязан к трубке. Тысяча случайностей могла погубить его. Да и двигаться по дну в тяжелой обуви и в скафандре было очень трудно.

Русские изобретатели Лодыгин и Хотинский предлагали свои конструкции дыхательных аппаратов, но ими никто не заинтересовался.

Водолазные работы всегда были связаны с большими трудностями и опасностями, пока этим делом не занялся французский ученый Жак-Ив Кусто.

Это он почти тридцать лет тому назад изобрел акваланг, или «подводные легкие», — аппарат для дыхания под водой, наполненный сжатым воздухом. По его собственным словам, он, распаковывая присланный из мастерской ящик со своим готовым изобретением, волновался так, «как ни один мальчишка, разбирающий рождественские подарки».

Батарея, составленная из трех баллонов со сжатым воздухом, надевалась на спину. Трубки от нее шли ко рту ныряльщика. Лицо его закрывалось водонепроницаемой маской, чтобы соленая морская вода не вливалась в нос и не разъедала глаза. Стеклянное оконце в маске позволяло видеть под водой. На ноги надевались резиновые ласты.

Изобретатель акваланга теперь известен всему миру. И кажется, ни одно новшество так быстро не вошло в жизнь, как акваланг. Сейчас ныряльщиков с этими приборами очень много во всех странах.

Сначала Кусто плавал под водой один, потом со своей женой Симоной и великолепным ныряльщиком Фредериком Дюма. Он первый испытал счастье свободно парить под водой. Кусто легко дышал, свободно двигался и был счастлив так же, как его товарищи.

Много времени прошло с тех пор. Кусто не оставлял любимого дела. Он неустанно работал, одержимый идеей о «человеке-рыбе», о том, что в будущем люди смогут жить под водой.

Он совершенствовал водяной костюм и конструкции дыхательных аппаратов. И продолжал плавать. Каждое большое дело достигается с трудом. От сильного холода на