Алексей Егорыч. Так как же?

— Ты ведь и своего приварка лишишься.

— Приварок, лавандер, подъем — будто нищие, доходы считаем, обираем сердобольных и наивных и считаем по копейке. Заунывно и без куража.

— Твой кураж-то в чем?

— Игра, Алексей Егорыч. Игра с людьми, игра людьми. Выигрывает самый умный и самый изобретательный.

— Как ты.

— Как я. Иначе бы и не играл. И хватит о лавэ. Нечего прибедняться. Худо-бедно на наркотическом толкуне мы монополисты. Главное: фирма «Спи спокойно» должна заснуть вечным сном. Пока мы тут порожняк гоняли, ты, как я понимаю, все прикинул. Что решил?

— Есть у меня один планчик, Глебушка.

* * *

Видимо, полюбилось это местечко Карику и Ольге. Они мирно сидели за столиком, чинно прихлебывали кофеек и о чем— то разговаривали. Кофейня эта — на просвет, сугубо стеклянная, и Василий, стоя у одноместных будочек платного сортира (как бы в очереди), мог спокойно наблюдать за этой беседой.

А там допили кофеек, мило улыбнулись друг другу, и Карик, попрощавшись, покинул заведение. Василий увидел, как он исчез в дверях метрополитена, и перевел взгляд на кофейню, на Ольгу. Та не собиралась уходить: подошла к стойке, снабдилась еще одной чашечкой и пристроилась к столику— стояку. Василий в легком раздражении машинально хлопнул ладонью по железной стенке бундесрата.

— Гражданин, если так невтерпеж, проходите без очереди, вон кабина освободилась, — смилостивилась сортирная ключница.

Василий развернулся и направился в кофейню. Сзади захихикали две девицы, стоявшие в очереди. Но входить в кофейню уже не надо было: на высокой приступочке его встречала Ольга.

— Заждался, Василек? — спросила она участливо.

— Ужимки и прыжки! Ужимки и прыжки! Без этого нельзя?

— Не поняла. О чем это ты?

Не до словесной перестрелки было Василию.

— Ладно. Проехали. И нечего тут светиться. Пошли.

Они устьем Комсомольского проспекта шли мимо строя магазинчиков.

— Тебе это сразу передать? — Ольга на ходу снимала с плеч рюкзачок.

— В машине. А сейчас давай подробности.

— Он в полном кобзоне. Кофемолит, что на лягушку с икрой вышел и теперь ему любой наш заказ — с полпинка.

— Остынь, Оля. И посмотри внимательнее: это я, Вася, а не шенопал Карик. Со мной можно по-русски.

— Шенопал — это по-русски? — невинно поинтересовалась Оля.

— Ты ему заказ сделала?

— Он сам предложил. На сто тысяч с их серьезной скидкой.

— Ого! Скорее всего, это выход на коренного.

— Соглашаться? Я взяла сутки на размышление. Завтра я опять с ним встречаюсь.

— Скажешь, что товар анализ не прошел. И проси еще сутки.

Они подошли к торговому центру с удивительным названием «Азбука вкуса», где была автомобильная стоянка, на которой их ждал неприметный «фольксваген». Уселись на переднем сиденье, и она, сняв с плеч рюкзак, передала ему сверток. Он небрежно кинул его в бардачок и, возвращая руку на баранку, попутно погладил ее коленку. Сказал, включая мотор:

— Ты давно меня не навещала, Оля, — просяще сказал.

— Ты давно меня не приглашал, Вася, — насмешливо ответила она.

— Ко мне, да? — обрадовался он.

— Сегодня не получится. Жду гостей.

— Может, гостя?

— Да ты ревнивый!

— Я не ревнивый, я информированный. Сегодня днем на твоей «хонде» прибыл Дмитрий Колосов. Он твой гость?

— Дима подгонит «хонду» к половине двенадцатого.

— В двадцать три тридцать, — поправил ее Василий. Глянул на часы: — Так поздно для того, чтобы сразу от «хонды» — в койку?

— По-моему, ты пошляк, Вася.

— Извини. Поехали? Я тебя прямо к «хонде» доставлю.

Она открыла дверцу, нацепила рюкзачок на спину.

— Я лучше на метро.

— Почему же это лучше?

— Не хочу, чтобы ты наделал глупостей.

Он ухватил ее за лямки рюкзачка, чтобы не ушла, чтобы успеть высказаться:

— У меня, кроме тебя, в жизни никого нет. Что мне сделать, чтобы вновь завоевать тебя?

— Не завоевывать, — она бегло поцеловала его в щеку и выпрыгнула на асфальт. Склонилась, чтобы увидеть его глаза, улыбнулась: — Завоеватели не пользуются любовью у завоеванных. Будь здоров, Василий.

* * *

Дима, полуприсев сбоку на сиденье «хонды», смотрел, как, свернув в переулок из-за угла, на полурыси приближалась к подъезду Ольга. Дима был в стороне, в тени от козырька соседнего крыльца. Со стороны и смотрел. Ольга дорысила до своей двери, растерянно огляделась. Глаз-алмаз сразу же просек тусклое сиянье «хонды».

— Ты чего спрятался? — спросила она недовольно.

— Тебя боюсь, — непонятно даже для себя ответил Дима. Но она поняла. По-своему:

— Агрегат, что ли, покорежил?

— Держи свой агрегат! — предложил он и ловко толкнул мотоцикл, который покатил прямо на нее. Она еле успела увернуться и перехватить «хонду» за рога. Дима оказался рядом почти одновременно с агрегатом и деловито поцеловал Ольгу в щеку.

— Байк подкинул, чтобы я не сопротивлялась? — осведомилась она.

— А ты хотела сопротивляться?

— Да надо вроде для проформы. — Она притянула рукой его за ухо и поцеловала. Тоже в щеку. — Могу в гости пригласить, но предупреждаю: олды в дупле.

— И разговаривать надо будет?!

— Еще как! Они профессиональные собеседники.

— Тогда расстанемся друзьями. Давай я машину в подъезд загоню.

— Слушай, покатай меня! — вдруг осенило Ольгу. — Или я тебя. По открытой скорости соскучилась.

— Я, — твердо решил Дима. — Ты без шлемака.

— Поехали, — приказала Ольга и влезла на заднее сиденье.

— Куда?

— Куда глаза глядят.

— А куда глядят твои глаза?

— Стоп, — грустно сказала она. — Этот разговор я уже проходила.

Уселись, и «хонда» тронулась. Пользуясь малой пока еще скоростью, он смог спросить, не оборачиваясь:

— Так все же куда, девушка без адреса?

— Все же ко мне в гости, — сказала ему в ухо.

— Не врубинштейн.

— Фазер-мазер — с дачи, мы — на дачу.

— Гости съезжались на дачу! — заблажил Дима и дал настоящую скорость.

От Остоженки через Пречистенку и Гагаринский к Сивцеву Вражку, поворот — и свободным уже Садовым. Когда по ее указанию на Сухаревке сделали разворот на сто восемьдесят градусов, он крикнул:

— Опять Ярославское! Далеко?!

— Чуть ближе Ярославля.

— Тогда держись!

Промелькнул Крестовский мост, потом мост над железной дорогой у Северянина, миновали МКАД. За Королевым на путепроводе она подсказала:

— Сразу направо.

Первый городок, второй городок, шлагбаум, Клязьма, и пошли старинные дачные места. На пятачке у Новых горок «хонда» замерла. Освещенная тремя фонарями площадь была началом зеленых улочек, расходившихся во все стороны.

— Теперь пешком метров триста, — распорядилась Ольга.

— Почему пешком-то?

— Чтобы соседи не заметили. Они мою нравственность блюдут. Чуть что — сразу родителям по телефону: мол, дочка-то ваша, а?

Ольга открыла калитку, и они бесшумно вкатили «хонду» на участок. Советских времен еще, но вполне ухоженная деревянная дача. Ольга открыла дверь. Вошли. Тьма.

— Электричество тоже включать не будем? — почему-то