То, что ее сын, компьютерный гений, оказал ей доверие подобного рода, было выдающимся моментом в ее кибер-жизни.

– Чем могу быть полезна? – спросила она так, будто в этом не было ничего особенного.

Z похвалил ее умение смотреть погоду на weather.com и распечатывать цифровые фотографии. Он полностью уверен, сказал он ей, что она справится, к тому же просит он об очень простой вещи. О простой, но важной.

Он завел себе еще один электронный почтовый ящик, сказал Z, и укажет ее адрес как запасной. Она ни в коем случае не должна ему писать на этот дополнительный адрес. И никому не должна говорить, что он существует. Но, если она получит какое-нибудь сообщение об этом адресе, то он просит дать ему знать – вот и все.

Она занервничала, услышав о таком задании.

– Ты можешь, можешь! – заверил он мать. – Ты у нас профессионал.

Вдобавок, словно не сразу вспомнив, он сказал, что звонить в таком случае ей следует не на тот номер, по которому они еженедельно обмениваются новостями, а на другой, особый. Этот номер, как и адрес электронной почты, ей категорически нельзя использовать.

– Тогда как же я позвоню, если мне нельзя его использовать?

– Можно только в этом единственном случае, – объяснил он ей.

Он еще чуть-чуть усложнил задачу.

– Я знаю, это чудноˆ звучит, – сказал он, – но мне надо, чтобы этот звонок, если он понадобится, ты сделала не со своего номера и не из дома, а откуда-нибудь еще.

Не желая упустить шанс быть ему полезной, мама с готовностью согласилась.

И что же? Узнав о взрыве в университете, он немедленно покинул офис, вернулся к себе на улицу Дома, постучался к соседу и сказал, что у него пропал интернет.

– Если можно, если это не причинит очень большого беспокойства… – попросил он на своем ужасном французском.

За считанные секунды он вошел в эту свою девственно чистую почту, изменил пароль и тут же вышел. Никакого письма, никакого контакта ни с кем – действие настолько неуловимое, насколько это вообще возможно.

Вернулся в квартиру, извлек из одного из тайников ни разу не использованную SIM-карту, денег на ней заведомо было достаточно, и засунул ее в запасной телефон, который постоянно держал заряженным.

После этого отправился в симпатичный внутренний двор здания и стал там ждать звонка.

Мама, хвала Всевышнему, вышла на связь менее чем через полчаса, и позвонила она, как он и велел, не на его обычный номер.

– У тебя все в порядке, сыˆночка?

– Все прекрасно, – ответил он.

– Кто-то изменил твой пароль. Ты знаешь об этом? Мне написали из интернета: мол, кто-то изменил пароль.

– Все в порядке, мама. Я сам его изменил.

– Я едва не пропустила сегодняшнее утро – вообще-то я всегда по утрам смотрю почту, но сегодня у меня разные дела. Уже готова была убежать, но все-таки проверила и очень этому рада. Переслать тебе письмо?

– Нет, мама. Не надо. Очень хорошо, что ты проверила. И спасибо, что позвонила именно на этот номер.

– Я записала его в телефонной книге. На обложке с внутренней стороны, и оставила себе памятку: «Позвонить на особый номер». Попробовала от Эрлбаумов, но их не было дома, поэтому звоню из Еврейского центра. Меня пустили в кабинет директора. Сказала, чтобы прислали мне счет за звонок, но наверняка не пришлют. Они меня тут любят.

– Отлично.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Жарко у вас в Париже? Там ведь летом такая жара.

– Сегодня прохладно.

– Хорошо. Я волнуюсь из-за этой жары. Люди там умирают от нее летом.

– Старые люди, мама.

– Вроде меня!

– Да, их дети – не то, что хорошие еврейские дети. Все разъезжаются по своим летним домам, а старых бабушек оставляют изнемогать у плиты.

– Ужас.

– Да, мама. И, кстати…

– Кстати о бабушках у плиты?

– Да, в некотором смысле. Мне надо, чтобы ты позвонила мне на обычный номер и сказала, что умираешь.

– Что? – переспросила мама.

– Мне надо, чтобы ты пошла сегодня на прием к своему врачу. Приходишь и говоришь, чтобы направил тебя на рентген. Потом позвони мне, пусть даже у меня будет глубокая ночь. Мне надо, чтобы ты меня разбудила и сказала, что у тебя рак.

– Погоди, у меня рак? Почему? Боже милосердный! Откуда ты можешь знать?

– Я не знаю этого, мама. – Ее голос звучал панически, и он добавил с напором: – У тебя нет рака!

– Откуда ты знаешь, что нет? Зачем ты завел этот разговор, если я не больна?

– По личным причинам мне надо, чтобы ты позвонила и сказала, что у тебя нашли рак. Причем очень скверный. Скажешь мне, что врач хочет немедленно положить тебя в онкологический центр.

– Что происходит? – спросила она с дрожью в голосе, от которой в Z поднялось мучительное чувство вины. – Что ты мне хочешь сказать? У меня рак?

– Нет, мама, нет. У тебя нет рака. Но мне надо, чтобы ты позвонила и сказала, что есть.

Некоторое время она молчала, а потом начала плакать.

– Не плачь, мама. Ты совершенно здорова.

– Дело не во мне, – сказала она. – Дело в тебе. Это случилось. У тебя психоз. Я всегда чувствовала.

– Я здоров, мама. Мы оба здоровы.

– Как же так, в таком зрелом возрасте. Поверь мне, я ждала. Думала, сейчас опасности уже нет. Но у тебя всегда были признаки. Боже мой, боже мой…

– У меня нет психоза.

– Твой дедушка был психопат.

– Погоди. Что?

Этого поворота Z не ожидал. Повсюду тайны, подумал он. Тайна на тайне.

– Мы никогда тебе не говорили.

– Который из них? Дедушка Майк?

– Нет, папа твоего папы. Дедушка Рувим.

– Как ты могла это от меня скрывать?

– Мы хотели избежать. Мы с твоим отцом думали: если не говорить, то, может быть…

– Знание медицинских фактов не может вызвать психоза. К тому же я более-менее уверен, что такие вещи передаются через поколение.

Поколебавшись, она сказала:

– Через поколение – это как раз ты.

Z раскинул мозгами. Да, в этом она права.

– Так или иначе, я не психопат. Но мне надо, чтобы ты сделала, как я прошу. Я все объясню, когда буду дома.

– Где дома? В Израиле? Или тут? Если ты болен, можешь вернуться в свою комнату, в ней ничего не изменилось. Мы молимся каждый вечер, чтобы ты выбрался из этой проклятой страны.

– Из Франции?

– Из Израиля.