Шадор недобро посмотрел на докторов.

– Приступайте лучше.

Эризийцы включились в работу. Переругиваясь и пересыпая космический сленг медицинскими терминами, доктора тем не менее действовали вполне слаженно, успевая делать по два-три укола одновременно. Ассистент, привыкший к работе в госпитале, под ногами не путался и чётко знал, где и когда надо помогать: прикреплял датчики, подсоединял трубочки и стабилизаторы.

– Принимай работу, – сообщил Шадору Гон.

– Было бы из-за чего дёргаться, – пробурчал себе под нос Дор, вспоминая про неудавшийся вечер.

Кентрийка открыла глаза, быстро села на кушетке и начала судорожно оглядываться.

– Успокойся, – приказал капитан. – Никто не причинит тебе вреда.

– Где я? – голос девушки был осипшим, она задрожала от слабости и вновь откинулась на подушку.

– О! Момент! Голосовые связки повреждены, – Доктора засуетились, перебирая бутылочки и взбалтывая коктейль. – Выпей.

Девушка приникла к стакану.

– Немного полежит под куполом. Восстановится быстро, но только если будет соблюдать режим питания и сна, – отчитались доктора.

– Поняла? – обратился к девушке Дор. – На КА всё строго, переутомления, обезвоживания и обмороки не лечим!

Девушка приткнула стакан на хромированный столик и потёрла виски.

– Что-нибудь болит? – спросил Шадор.

– Нет.

– Как тебя зовут?

– Энн… Эннибет Шермани, лейтенант Энн… – она закашлялась.

Лицо Шадора будто окаменело, а руки непроизвольно сжались в кулаки, что не ускользнуло от внимания бдительных докторов.

– Хотите таблеточек, кэп? – поинтересовался Дор, а Гон протянул капитану баночку с успокоительным. – Очень нервный сегодня выдался вечер.

– И не говори…

Вид у него при этом сделался какой-то задумчиво-отстранённый.

– Кто вы? – слабым голосом спросила пациентка. – И где я?

– Капитан Рерих Шадор… – голос кентрийца прозвучал глухо.

Энн в упор уставилась на капитана со смешанным чувством ужаса и неверия.

– …Вы находитесь на КА-11, крейсере Космической Академии. Отныне вы принадлежите нам душой, разумом и телом.

Дор-Гон хмыкнули, а Рерих глянул на них сурово и буднично добавил:

– Как поправитесь, кадет Энн, пополните ряды куков. Я пришлю кого-нибудь из курсантов, чтобы провёл персональный инструктаж.

– Что-о? – она даже приподнялась от потрясения. – Я – кадет? С каких это пор? Кто-нибудь объяснит мне…

Шадор не ответил, развернулся и стремительно вышел из госпиталя, а Энн, отчаянно глядя ему вслед, снова закашлялась. Ассистент, подорвавшись под уничтожающим и испепеляющим взглядами докторов, поспешно кинулся к ней с лекарствами и успокоительным.

Дор-Гон сосредоточенно программировали климат-колпак.

Перед тем как нырнуть в коммуникационный колодец, ведущий в криогенный отсек, где капитана ждали взволнованный инженер, невозмутимый старпом и ещё пять криокамер, Шадор вызвал по комьюните дежурного офицера по связям с общественностью. Но вдруг передумал и переключился на шкипера. Всё же ему он доверял больше.

– Слушаю, капитан, – незамедлительно ответствовал Кабук.

«Хорошая реакция», – рассеянно оценил Шадор и распорядился:

– Вилиам, будь добр, пробей по секретной базе и нелегальным каналам следующую информацию – кентрийская военная кампания в системе Тарсу, крейсер «Браврония», пятнадцать лет назад… Ну, или чуть более давний срок.

– Будет сделано, кэп! Когда предоставить отчёт?

– Я не тороплю. Обратись к военным архивам, если нужно. Главное, добудь как можно больше сведений.

– Так точно!

Шадор отключился, сжал правую руку в кулак и стукнул по перегородке. Прежняя горечь никуда не делась, как бы глубоко он ни схоронил терзающие душу воспоминания. Вероятно, что-то в этом мире не поддавалось забвению.

«Бедный старик Шермани, – с бессильной яростью подумал Рерих. – Всего каких-то два года не дожил».

* * *

Каюту-отсек под номером двенадцать куки из звена Бринэйнна разыскали довольно быстро. Даже не пришлось плутать по казармам. То, что это именно их каюта, сомневаться не приходилось. Номер совпадал. Да и ощутимый прострел в теле от уха до пятки – штрих-код сработал на приближение к нужным створкам, не больно, но чувствительно, и те отворились сами собой. Из-за круглого стола посреди узкого помещения, напоминающего капсулу, навстречу кадетам поднялись Бринэйнн и Ярим.

– Поздравляю! – приветствовал куков бригадир, а куратор небрежно, но солидно кивнул и разразился целой речью:

– Молодцы, кадеты! Вы дошли. Одни из первых. Считайте, что посвящение состоялось. И вы хорошо показали себя в командной работе. Может, по отдельности вы ничего из себя и не представляете….

При этих словах Кортес раздул ноздри, Джон скривился, остальные слишком устали, чтобы среагировать.

– …но в команде вы явили образец слаженности и чудеса координации. Вам удалось… Итак, все в сборе?

Куки посмотрели друг на друга.

– А разве у нас ещё кто-то был? – удивился Тони-Джонни.

– Вас должно быть шестеро, – нахмурился Бринэйнн, Ярим же ухмыльнулся. – Рассчитайтесь.

– Пятый! – вспомнила Мира.

– Вузюка нет, – заметил Гай.

«Будь он неладен», – подумал Джон.

– Отстал, наверное, где-то, – неуверенно предположил Кортес.

«Сразу от нас откололся».

– Я… Хумфа здесь… – донеслось пыхтение и кваканье из коридора, и вскоре к ним присоединился лашми.

– Все в сборе, – удовлетворённо пересчитал куратор. – Пусть этот факт служит вам поощрением.

– Гм… – не нравилось Джону такое сомнительное и дешманское поощрение, да и желудок его урчал, будто недовольный зверь ворочался в гулкой пустоте. – А… Ужин нам тут полагается? Хотя бы в виде дополнительного бонуса?

– Разумеется, – важно ответил куратор. – Бригадир! Проинструктируй.

– Да, конечно, – спохватился Ярим. – Идёмте.

И вывел куков в коридор, по обе стороны которого располагались двери – череда дверей. Напротив тех, что вели в каюты экипажей – отсеки кураторов и бригадиров, а в каждом простенке…

– Это мини-трансгрегаторы. Из них вы получите ваши пайки.

Агрегаты, встроенные в переборки, словно приглашали голодных путников, щерясь окошками ртов и подмигивая сенсорными дисплеями с разноцветными пометками.

– Подходите по очереди или все сразу, всё равно пока в вашем секторе никого нет, и выбирайте.