Да пропади ты пропадом! Всё, теперь ей конец!

Она истошно завопила, надеясь сбить их с толку, но это не помогло. Констебли выкрутили ей руки, и один из них попытался зажать ладонью рот. Миа отчаянно сопротивлялась и успела лягнуть ногой одного и укусить за пальцы другого, но против двух крепких мужчин шансов у неё было немного.

Когда боль в плечах дала понять, что сопротивление бесполезно, Миа перестала биться как птица в клетке, лишь сдунула упавшие на лицо локоны и пробормотала пару цверрских ругательств. Надо уметь проигрывать с достоинством.

Её повели обратно и, спустя несколько десятков шагов позора по рива дель Боккаро, она опять оказалась перед лицом маэстро, который всё так же невозмутимо стоял у причала, опираясь на свою трость.

О, Серениссима! Сейчас её потащат во Дворец Вздохов, и там она предстанет перед глазами самого Великого Инквизитора! Её будут пытать и бросят в тёмный сырой подвал, а потом… Потом повесят на пьяцца Романа!

Жарельщик метался, собирая угли и разбросанную рыбу, и грозил Дамиане небесными карами, проклиная всё цверрское отродье. А мокрый Пабло и сикарио, измазанные сажей, наверное, разорвали бы её на части, но их останавливало присутствие маэстро, который в отличие от своих слуг был абсолютно спокоен, и невозмутимо наблюдал за всем. И Миа поклялась бы, что он изо всех сил сдерживал усмешку, пытаясь выглядеть серьёзным. Или ей это просто показалось?

— Хм. Набегались, монна Росси? Надеюсь, теперь вы готовы к тому, чтобы просто сесть в лодку? — спросил маэстро, и по его голосу Миа окончательно поняла, что он просто насмехается над ней. Но его лицо тут же стало серьёзным и, обратившись к Пабло и своим сикарио, он добавил: — А вы пойдёте пешком, раз вас смогла отделать какая-то девчонка. От вас несёт тиной и углём. Жильо, берись за весло. Прошу, монна Росси, не заставляйте констеблей вас караулить.

— Может, ей руки связать, синьор? — услужливо предложил один из констеблей, доставая веревку, заготовленную на такой случай.

— Не стоит, — остановил его жестом маэстро. — Полагаю, монна Росси сделала правильные выводы.

Правильные выводы?! Да чтоб вам всем пропасть! И патрициям, и констеблям, и всем прихвостням Скалигеров!

Дамиану усадили в лодку, и Жильо при этом стоял с веслом наизготовку так, как будто собирался сбросить её в воду при малейшей попытке бежать.

Но когда лодка отчалила, и панический страх отступил, Миа подумала, что всё это как-то странно. Констебли её отпустили, откланявшись маэстро со всем возможным почтением, и сейчас в гондоле их сопровождал один только Жильо, который, казалось, был занят исключительно своим веслом. На воде, конечно, она никуда не сбежит, и может, поэтому маэстро так расслаблен. У неё вертелись на языке тысячи вопросов, но она набралась терпения и молча смотрела на дома вдоль канала, лепившиеся друг к другу, как ласточкины гнёзда. А маэстро молча смотрел на неё.

И от этого напряжённого молчания Миа наизусть запомнила даже скрип уключины — если услышит в темноте — вмиг узнает эту лодку. Но единственная мысль, которая прочно засела у неё в голове вытеснив всё остальное: что с ней будет дальше?

Когда они прибыли в палаццо, маэстро, как и в прошлый раз, перепоручил Дамиану монне Джованне и сказал абсолютно серьёзно, обратившись к дворецкому:

— Смойте с неё сажу и грязь. И глаз с неё не спускайте. Она может попытаться сбежать.

А затем обернулся и как ни в чём не бывало добавил:

— Жду вас в кабинете, монна Росси, как только вы приведёте себя в порядок.

И она не нашлась, что ему на это сказать. А что на такое скажешь?!

В прошлый раз её сюда без спросу приволокли сикарио маэстро, сегодня, опять-таки без спросу, притащили констебли! Его бульдоги разгромили её лавку! Он что, думает, что за шестьсот дукатов купил её себе, как какую-то собачонку?!

Но сказать всё это было уже некому. Маэстро скрылся за дверью, а Миа направилась вслед за монной Джованной, которая снова всем своим видом показывала неодобрение того, что в их дом опять вернулась гадалка.

Сегодня всё повторилось точь-в-точь как в прошлый раз: ванная комната, мыло, полотенца, наставления монны Джованны, платье, туфли, недовольные лица слуг… Только в отличие от прошлого раза две служанки остались стоять за дверью — видимо, не спускали с неё глаз, как и велел хозяин. Едва они вышли, Миа тут же выглянула в окно, но надежду на то, что через него можно будет сбежать, с сожалением пришлось отвергнуть. Под окнами набережная канала, и третий этаж не оставлял никаких шансов.

Она забралась в ванну и лежала, никуда не спеша, пока вода совсем не остыла. Раз маэстро хочет, чтобы она благоухала, прежде чем голову ей открутить, ну так и пусть. Хотя… Теперь-то, ясное дело, что он не будет её убивать, раз отправил сюда. И это уже хорошо. Видимо, он снова хочет всласть над ней поиздеваться и поунижать, но боится, что она испачкает сажей дорогущие ковры. Но это ерунда. Пусть отведёт душу. А она всё равно удерёт отсюда. Удирала же из пансиона синьоры Ногарола, вот и этот палаццо не Дворец Вздохов с его решётками.

И от этих мыслей на сердце у неё полегчало.

Но почему маэстро так странно себя ведёт? Раз она сама убежала в прошлый раз, считай, их договор расторгнут, чего он и хотел с самого начала. Так зачем он снова притащил её сюда, да ещё и велел отмыть?

Неужто он и вправду не обиделся за то, что она ударила его по уху подносом? Любой бы обиделся… а уж патриций!

И ей вдруг пришла в голову мысль: а может, это маэстро заплатил за неё ренту? Разгромил лавку, а потом ему стало стыдно, и он решил вот так всё исправить? Ну конечно! А она-то всю голову сломала, кто это может быть. Неужели маэстро такой совестливый человек? Вот уж это вряд ли. Но… наверное, ей стоит спросить у него прямо. А может, лучше и не спрашивать…

Миа была в тупике. Любой патриций на его месте уже разделался бы с ней. А маэстро вёл себя не как все нормальные люди. И это тревожило ещё больше. Ведь если не утопили в канале сразу, значит, придумали какую-то более худшую участь.

Она зашла в гардеробную и обнаружила, что на подставке так же, как и в прошлый раз, висит новое платье. Зелёное, украшенное кружевом, и хоть и скромное, но более элегантное, чем предыдущее. Оно и сидело на фигуре лучше прежнего, и удивительно ей шло, оттеняя цвет волос и глаз.

Миа замерла у зеркала, глядя на себя и думая: нет, это не она по ту сторону стекла. И даже лицо, её лицо в отражении, не похоже на Дамиану Росси, как будто зеркало волшебным образом стёрло гадалку и нарисовало совершенно другую женщину. Ей вспомнилась легенда, которую в детстве рассказывала мать: о том, что альбицийские мастера с острова Мурано умеют делать живые зеркала, меняющие реальность.

Только видеть это могут не все. Не каждому такое зеркало отвечает…

Мать не любила зеркала. Но в гетто их и негде было взять, слишком уж дорогое это удовольствие. Вода в лагуне — вот зеркало настоящей цверры. Зато всякий раз, когда они бывали в богатых домах, мать старалась быстрее пройти мимо зеркал и тащила за собой маленькую Дамиану, не давая разглядывать себя.