— Привел? — шаман встал на цыпочки, пытаясь разглядеть что-то над плечом своего рослого ученика. — Снегоход не твой, что ли?

— Нет, я его угнал.

— Хозяина куда дел?

— Сотрясение мозга ему устроил. Олег лежал в моей избе, когда я уехал. Уже должен был очнуться. А в доме выбивал закрытые двери убийца, приехавший за Ириной. Буран следы замел, но в покое нас не оставят. Я жду погоню завтра. Максимум послезавтра.

— А танк почему с собой не взял? Как отбиваться будем? Я — старик, она девица, ты один.

— Я попросил помощи.

— У духов?

— У людей. Сергей Конт, банкир и супруг Натальи. Я тебе о ней рассказывал.

— Помню, — хмуро ответил шаман и задумался.

Я боялась, что откажет. Идти нам больше некуда. Топливо в баке снегохода не бесконечное. Чудо, что хватило сюда доехать. Олег, как я поняла, не особый богач. До полного мог и не заправляться. Ехать ему было не далеко.

Меня накрывало страхом и сожалением по мере того, как холод поднимался от щиколоток к коленям и от запястий к локтям. А если незваный гость с психу, что мы ушли, убьет Олега? Нет, он, конечно, сам виноват, но ведь пытался спасти. Делал вид, хотя бы. Да, я его жалела. И дом шамана тоже. С убийцы станется его поджечь. Просто так от жажды разрушения и чтобы нам было некуда возвращаться. А еще в дом можно положить труп Олега и списать все на пожар от неисправной проводки.

Господи, да когда это кончится? Больше всего мне хотелось лечь, уснуть и чтобы никто не трогал.

— Ноги чувствуешь?

Голос старого шамана прозвучал так тихо, что я его не сразу услышала. Когда проморгалась и сфокусировала взгляд, то расплывчатое пятно превратилось в лицо Азыгкая. Он смотрел на меня снизу вверх, как ребенок на взрослого. Или взрослый, присевший на корточки, чтобы опуститься до уровня ребенка.

— Чувствую. Стою же.

— А язык не ворочается. Пойдем. Не бойся, я не кусаюсь, а в доме у меня сухо и тепло. Тебя родители как ласково называют?

Я споткнулась о порог и врезалась плечом в косяк. Боль сбила и без того спутавшиеся мысли. Отец даже в младенчестве звал полным именем, а мама умерла. Я не запомнила ее, и когда листала альбом с фотографиями, то ничего не отзывалось при взгляде на женщину в свадебном платье. Тоска, может быть, обида. Будь она рядом, все бы пошло по-другому.

— Никак. Ирина.

Старый шаман хмыкнул, усадил меня на табурет и кивнул на Изгу.

— А он как называет?

От смущения кончики ушей чуть не закипели. Я не ожидала от себя такой острой реакции. Взрослая женщина, циничная бизнес-леди, а рефлексы, как у школьницы. Еще не хватало пальчиком в ладошке поковырять.

— Ирина, — признался Изга, — иногда просто Ира. Так мы останемся?

Азыкгай обернулся к нему и впервые улыбнулся. Морщины завязались в узлы у вздернутых уголков губ.

— Я давно к Эрлику стучусь, да не пускают пока. А вам там делать нечего. Через порог мой переступили, метки сразу мерцать начали. Обе. Есть ли у меня — даже знать не хочу, но другой рассказ послушаю. За что убить хотят твою ненаглядную? Дорогу кому-то перешла или чего другого натворила?

- Я не вижу, — пробормотал Изга. — Пусто вокруг нее.

— Врешь, — покачал головой Азыкгай. — Смотришь, но не замечаешь. Вместе подумаем. Потом. Сейчас греться нужно. Сетку из подпола достань. У меня там аптечка. А ты Ирина-Ира, валенки снимай. Тулуп тоже долой. Папу как зовут?

— Карл, — прокряхтела я.

Замерзшие ноги намертво застряли в валенках, а негнущиеся пальцы срывались с голенища.

— Злой мужик? Суровый?

— Бывает.

— Ругался по молодости, когда ты водку хлестала?

Я чуть не поперхнулась, но один валенок, наконец, поддался. Шаман следил за мной крайне внимательно. Помогать не рвался, да я бы и не позволила.

— Да и шут с ним, если ругался. Сейчас пить будешь. Молодой, ты где?

— Здесь, ойуун.

Изга достал из сетки пыльную бутылку водки.

Я собиралась отказаться, как только ее увидела. Даже рот открыла, но тут же закрыла, понимая, что адекватные медикаменты остались в столице или в саквояже хирурга Извольского. А там, где их не было, в целительную силу водки верили свято.

В голове хихикали сразу два голоса. Один — бывшего сокурсника с его бородатыми байками и странными присказками. Он, поднимая рюмку водки, всегда говорил: «Да разольется живительная влага по периферии телесной не ради пьянки окаянной, а дабы не отвыкнуть». И второй. Женский, вкрадчивый. «Ирочка, запомните на всю жизнь, девушкам пить водку не прилично».

— Ты пьяная как? — спросил Азыкгай, доставая из антикварного комода три граненых стакана. — Буйная? Хулиганить будешь?

— Нет.

Старого шамана короткий ответ не устроил. Он явно ждал чего-то большего. Может, сцену с обязательным ломанием, отказом от спиртного и кокетливым: «Что вы, что вы, я не такая». А у меня язык чесался процитировать еще и Булгакова. «Это водка? Помилуйте, королева. Разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт». Кстати, ни разу не пила медицинского. Говорят, он сладковатый.

— Тогда давай, — скомандовал Азыкгай, протягивая мне стакан, наполненный на четверть. — Залпом. Как лекарство.

Пробку до этого шаман скрутил с треском и профессионально повернул бутылку, чтобы водка через дозатор текла тонкой струйкой. Два других стакана он оставил на столе. Едва я сунула напиток под нос, как тут же почувствовала характерный спиртной дух. Хоть не самогон и то ладно. Не была я фанаткой натурального продукта. Запах его не нравился. Кедровые шишки, березовые бруньки и ягодные сиропы положение не спасали. Ага, я тот еще знаток. Главное, вслух не умничать. А то, правда, подумают невесть что.

— Ира, подожди, — остановил Изга, когда я уже выдохнула и поднесла стакан к губам. — Азыкгай, у тебя закуски совсем нет? Холодный чай, тогда, что ли, налей.

— Тихо ты с закуской, — махнул на него рукой старый шаман, — все есть. Но раз дама не просит, то я не настаиваю. Ну, давай, красавица.

Глаза старого шамана блеснули азартом. На представление настроился? Ладно, будет ему представление. Мне как раз ребячество в голову ударило. Захотелось побыть взрослой на глазах у серьезных дяденек. Показать, как лихо умею пить. Я задержала дыхание и махнула стакан. Спирт, разбавленный водой, очень мягко скатился прямо в желудок. Рот наполнился теплом, я пережидала бурю, не дышала, терпела. С закуской или с запивкой, конечно, легче, но и так сойдет. Однако Азыкгай жестом фокусника достал из-под своего табурета банку с огурцами. На ходу подцепил с комода вилку и вручил ее мне уже с добычей. Вот теперь на язык действительно попала живительная влага. Соленая, пряная, ароматная. Я чуть не замурлыкала от удовольствия. Кто никогда не хрустел соленым огурцом после стопки водки, тот считай и не жил.