— Я не хотел кровопролития такого масштаба, но ведь это ты позвала оборотней и иномирных жителей. А я лишь хотел встретиться с тобой.

— Чтобы убить меня! А мне что-то совсем не хочется быть съеденной своим же предком. Я лучше убью тебя! Ты породил проклятие нашего рода, ты с ним и канешь в небытие!

Одна лишь мысль о том, что из-за этого родственника страдали осиротевшие дети, родители которых погибали в очень юном возрасте не одно поколение подряд, заставляла волну гнева рваться наружу. Эльвира призвала клинки и напала.

Древний вампир на то и древний, что одним лишь легким касанием способен отбросить жертву в сторону, и он наглядно это продемонстрировал. Вампир использовал руны изгоняющих, вот ведь мразь!

Эльвира чувствовала, как трясутся от напряжения ее ноги, клинки в руках безбожно дрожат, а отдавленные вампирами пальцы сжимают оружие из последних сил, но пока она функционировала на магическом запасе, который давал ей шанс стоять на ногах, когда в пору было падать.

— Глупое дитя, ты совсем ничего не знаешь. И я с радостью поделюсь с тобой, если ты дашь мне шанс… Ты должна понять, ты не как остальные, ты способна поменять этот мир!

— Что тебя слушать, жалкий предатель, который проклял своих потомков! Чудовище! — Эльвира сплюнула перед собой и оскалилась, готовая бросаться острыми и едкими оскорблениями, если потребуется.

Себастьян поправил шляпу и печально вздохнул. Даже приостановил хождение по кругу.

— Не я проклял род! Вы не знаете, как все было, ни один из вас не знает! Никто. Никто не согласился выслушать меня! — Себастьян набрал побольше воздуха и выставил перед собой ладонь, чтобы договорить. — Вы даже не знаете, откуда проклятия берутся. Их не вампиры переносят. Точнее, не тот тип… Да, я ушел к вампирам, потому что был болен и не хотел умирать. Но проклятие уже существовало!

— Я не верю тебе! — закричала Эльвира. — Ты врешь!

Себастьян снял шляпу, демонстрируя голову. Эльвира никогда прежде такого не видела. Густая, на первый взгляд, шевелюра, имела большую черную лысину в самом центре. Из нее на изгоняющую смотрело множество глаз. Сама неизвестная и крайне мерзкая материя, пугала ее.

Эльвира сделала шаг назад.

— Что это?

— Заразу из мира в мир, подобно крысам, переносят маги. Они бродят по мирам, и порой к ним цепляются болезни и проклятия. И некоторые из них имеют свой разум. Я был в братстве из пяти изгоняющих, мы отправились на странный вызов от анонима и наткнулись на истерзанные тела магов. Мы осматривали их, пытались понять, что произошло. И тут из одного из них вырвалось нечто… Сущность скрывалась в одном из тел. Четверо моих товарищей были растерзаны, но я! Я смог сразить иномирную сущность! Я так думал. Пока не узнал, что, убив ее, запустил череду событий. Именно так я был проклят, и подставится под удар Вуали Мрака, которая почти забрала меня.

Себастьян замолчал и в задумчивости вернул шляпу на место.

— Если я погибну, Вуаль Мрака, что пустила во мне корни, пробудится. А это самое ужасное существо, которое может встретить изгоняющий и не только он. Даже маг не способен одолеть ее. Я спасаю вас лишь тем, что живу. Но всему есть цена, как ты догадалась.

Эльвира убрала оружие. Открывшаяся правда озадачила ее намного больше появления Себастьяна и его прихвостней. Она не была готова принять все сказанное, даже если это абсолютная правда, сразу. А на обдумывание сейчас времени определенно не хватало.

— Я думала, если убить тебя, проклятие спадет. А теперь все стало еще сложнее…

— Я знаю, как, — вампир перешел на шепот: — Но смогу тебе рассказать, только если пойдешь со мной. И примешь дар… Ты понимаешь, о чем я?

— Я с тобой не пойду, — покачала головой Эльвира и скрестила на груди руки. — Вот еще. Я последняя из рода, помнишь? Прерывать его так — глупейшее, что я могу сделать со своей жизнью. И вообще, ты столько лет пытался меня убить! Твои вампиры убили моего брата!

— Наши законы устроены так, что если ты забираешь одного из нас, то должен занять его место собой или кем-то еще. Но твоя кровь великого рода слишком ценна, чтобы заменить ее кем-то еще. Ты и я. Мы бы стали неплохой командой, если бы ты захотела…

— Не хочу.

Себастьян хмыкнул и огляделся. Кажется, бой подошел к концу, как и разговор с предком.

— Тогда наши пути расходятся. Пока что. Твои друзья, похоже, одержали поберу, и я не могу вынести главный трофей с поля боя. Но ничего страшного. Ты узнаешь правду о нашем проклятии, ты все узнаешь, но случиться это может слишком поздно.

Эльвира кивнула. Да, вокруг слишком много мохнатой нечисти, а вампир остался один. Вроде как. Из-за мутной туманной пелены толком не разглядеть всего происходящего.

Себастьян невероятно силен, но не выстоит против дюжины стражей портала. По-хорошему, ему стоило уносить ноги, но он не собирался терять лицо перед потомком.

Семейная гордыня.

— Ты сделала свой выбор, юная дао. Теперь оглянись! Твои друзья победили тех, кто был одержим твоей кровью. Но это лишь малая их часть. Они придут снова. Так им велит голос. И я, разумеется. До встречи, мой очаровательный потомок!

Помутнение спало, очертания происходящего вокруг вновь обрели четкость. И Эльвире оно определенно не понравилось.

Среди истерзанных вампирских тел нашлось и то самое странное крылатое гуманоидное существо, не похожее ни на что, что Эльвира видела прежде. Оно распластало ковром по земле крылья, сжимая в когтистой лапе раздавленную вампирскую голову.

Острые треугольные зубы твари посинели от крови.

Раздался протяжный тоскливый вой, и Эльвира повернула голову на звук. Выл Эйван. Возле него лежало несколько тел, среди которых был незнакомец, Эвис и Аирен.

Забыв обо всем на свете, Эльвира подбежала к ним, и с замиранием сердца обнаружила окровавленное лицо подруги.

Время будто остановилось. Аирен жива? Эльвира бросилась к ней и коснулась шеи. Она — кипяток! Изгоняющая даже сперва одернула руку, чтобы не обжечься. Пульс есть, но с девушкой происходило что-то очень плохое. Она дышала крайне порывисто и поверхностно, явно испытывая сильную боль.

Эльвира понятия не имела, что с ней делать.

Незнакомые ей оборотни в человеческих обликах обступили ее.

— Что вам надо? — прошипела на них Эльвира, прижимая к себе подругу.

Огромный черный оборотень с красной гривой грубо выхватил из рук Эльвиры Аирен, словно тряпичную куклу, держа зубами безвольное тело за шиворот.

— Друга своего спроси. Вот ведь крыса!

Эльвира, используя последние запасы сил, призвала клинки, но на ее плечи упало несколько рук других товарищей Эйвана.

— Тише, не надо истерики.

Эльвира повернулась к незнакомому оборотню. Встретив ее непонимающий взгляд, он пояснил:

— Наш Глава избрал твою подругу преемницей. Ты не в силах этого поменять, кровь альфы уже течет по молодым венам. Лучше уходи.

Оборотень аккуратно перехватил безвольное тело девушки, забрав его из грубых лап неотесанного красногривого грубияна, и в окружении сородичей унес куда-то.

Они неторопливо уходили волчье-человечьей толпой, перешептываясь и недоуменно разводя руками, словно произошедшее стало для них тем еще сюрпризом.

Замыкал шествие черный хамоватый оборотень. Выглядел он разъяренным и крайне расстроенным.

— Почему она, Главный? Ты должен был выбрать меня!!! Я все для тебя делал, а ты… — разобрала в его почти звериной речи Эльвира. Оборотень напоследок оглянулся, посмотрел на Эльвиру налитыми кровью алыми глазами и оскалился еще сильнее, оголив розовые десны. — Он выбрал эту девку, Главный видел ее впервые! А я служил ему столько лет! Почему? Я не понимаю?

Эльвира тоже ничего не понимала. Оборотни уносили ее подругу, а она ничего не могла с этим сделать.

Она повернулась к убитому горем Эйвану. Сидел он над телом погибшего брата и ни на что не реагировал. Все-таки серебро сделало свое тело, а какой-то вампир решил помочь на прощание и нанес завершающий удар.

Белый конь, который сейчас был скорее красным, стоял рядом с другом и тоже молчал.

Эльвира не знала, как нужно вести себя в такой ситуации. Что нужно говорить? Не сделает ли она только хуже?

— Эй, ты как?

Изгоняющая села рядом и теперь смогла разглядеть все раны, которые нанесли Эвису вампиры, а в конечном счете ему просто свернули шею, его голова неестественно смотрела в другую сторону пустыми глазами в пустоту. А Эйван просто молчал,