– А потом я встретила площадку, где тренировались воины.

Тут она замолчала, чтобы перехватить дыхание, и мельком взглянула на Юсуфа. Тот всё также внимательно глядел на неё, но она вдруг засомневалась: «А стоит ли упоминать о Селиме? Что, если словами сейчас спасти его голову не получится? Может, лучше промолчать, и всё само как-нибудь разрешится?..». Она нерешительно потёрла руку, раздумывая. Но султан прекрасно понял, с чем была связана эта заминка: ему уже успели доложить о произошедшем.

– Вы о чём-то хотели попросить? – напомнил он, видя, что она всё ещё молчит.

– Ну как… А вы пообещаете не рубить сгоряча, даже если вам не понравится то, что вы услышите?

Не дождавшись ответа, она всё-таки осторожно добавила:

– Тут один ваш воин выполнил мой приказ. И мне так хочется, чтобы он за это не пострадал!

– О какой-то истории я недавно слышал. Так какой приказ? – невозмутимо уточнил он, желая, чтобы она сама произнесла это вслух и поняла, как же велик проступок мамлюка.

– Ну, провести со мной бой.

– И он позволил себе?.. – в его голосе начала кипеть ярость.

Поняв, что Юсуф действительно видит ситуацию не такой, как она сама, Доминик отбросила всякий тон незначительности.

– Защищаться? Конечно! – хмуро ответила она. – С его стороны было бы глупо стоять передо мной с мечом в руках и ждать, когда я себя уничтожу!

– Как это?

– А так: если бы я ранила его, беззащитного, не имеющего права держать против меня палаш, то уж наверняка не смогла бы спокойно жить дальше и сама уничтожила бы себя укорами!

Он всмотрелся в кажущиеся разгневанными глаза, ощущая, что за этим гневом всё же таится страх.

– А если я его казню? – спросил он, не отводя пристального взора.

– Я не приходила бы к вам с просьбой, если бы это было не важно! – стала она черней тучи.

– Что ж… Тогда могу сохранить ему жизнь. Но назначу другого начальником стражи.

– Это бессмысленно – он один осмелился выполнить мой приказ! Разве у вас много таких храбрых людей? К тому же, столь верных вам? Ведь, думаю, именно он уже рассказал о нашем бое? – твёрдо добавила она, внезапно поняв, что, когда она сюда пришла, султан уже знал о произошедшем.

Он усмехнулся.

– Иногда храбрость граничит с глупостью.

– Зато сильный никогда не уничтожает слабого!

Её глаза снова загорелись, став слишком смелыми, слишком гордыми, будто, произнеся просьбу и сделав всё, что могла, она снова стала собой. Но даже за этим упрямством и молодостью в них читалась какая-то невыразимая чёрная тоска, причин которой Юсуф понять не мог.

Он ничего не обещал ей, но уже и не спорил, и, оставив его, она вернулась к себе. Устало она присела на кровать и ощутила вдруг, что ей ещё грустнее, ещё тяжелее, чем утром. Как пышные, но мрачные тучи собирают свою силу, чтобы вылиться в грозу, так тяжелела и душа, накапливая слёзы отчаяния и безысходности…

Не прошло и часа, как к ней пришёл Заир аль-Хикмет, будто ему тут же доложили, как только она вернулась в свои покои. И, когда она увидела его, ей стало ещё печальнее. «Даже друг, которому я верила, доверяла, даже он… ни словом не обмолвился, что вокруг – только обман, и никто не собирается отпускать на свободу, когда я этого захочу!», – подумала она мрачно.

– Что с тобой? – удивился он. В последний раз, когда он её видел, она была с мечом в руках, так энергична… А теперь – будто остатки тепла догорали на выгоревшем угле.

– Грустно что-то…

Резко подскочив к окну, она нарочито внимательно уставилась в небо, стремясь скрыть рвущиеся слёзы.

– Как давно здесь не было дождя! – вдруг произнесла она. И, не удержавшись, добавила ещё тише, – я скучаю по нему… Никогда раньше не думала, что это такое – дождь. А сейчас понимаю: это – то чудо, которое всё ещё объединяет меня… с тем местом, где хочу быть… где бы я сама ни находилась в этот момент. Капли падают, уходят в землю; потом опять падают, из года в год, из века в век, соединяя прошлое с настоящим и переходя в будущее. И он всегда тот же самый: мой старый друг дождь…

Она замолчала. Её взгляд вновь потускнел, будто, снова взяв себя в руки, выпущенные через глаза эмоции она позвала обратно домой, в душу. И Заир вдруг ощутил холод – редкий, несвойственный ему страх непонимания.

– Что с тобой?

Она молча всмотрелась в него. «Что стоит весь этот мир?.. – если ты не можешь двигаться туда, куда хочешь. Если не можешь верить тому, кем дорожишь. Если не должен говорить того, что знаешь. И если боишься объяснить то, что чувствуешь…», – подумала она и тихо произнесла:

– Память, Заир… Память не разжимает свои когти.

Он смотрел пристально, и она вдруг горько усмехнулась – то, что он так желал услышать, на самом деле и не стоило его внимания, оно было ему ни к чему!.. Но ей так хотелось произнести это вслух, хоть кому-то, чтобы не она одна это ощущала!..

– Ты знаешь, что это?.. – тихо добавила она. – Что такое яд воспоминаний? Мы ходим мимо других людей, мы видим их, что-то думаем о них, представляем, кто они… Но никогда, даже если услышим, не поймём всей глубины того, что было с ними, того, что они когда-то ощущали или ощущают сейчас… Того, что хранится в их памяти… Видишь это? – она тронула цветок, стоящий в кувшине на столе. – Просто бутон с нежными лепестками, а на них – капли воды, так мы видим… Но ведь каждая из них хранит исток жизни и каждая из них – не только капля жизни, но и капля света, ведь свет мира отражается в них, наполняет солнцем. Кажется, что оно далеко, оно владеет целым небом, и до него не добраться даже взглядом, как бы ни был он остёр и смел! Но на самом деле солнце здесь – в этой капле, каждую секунду, даже когда его нет на небе, ведь она уже напитана его лучами…

И душа человека также наполнена невероятными силами и чувствами! Глаза – как эти капли, наполняются видениями, мечтами, желаниями. Уши впускают в себя мысли, предположения, надежды… Руки чувствуют и рассказывают это душе. И это накопленное богатство никогда её не покинет, никогда! Какие-то воспоминания можно спрятать очень далеко, хоть на самое дно своей души. Но даже через года оно останется с тобой – забытое, нежеланное, оно всё равно в любой миг может восстать, чтобы напомнить о прошедшем. И от этого никуда не деться. Память… Это вход в рай, когда любишь, и это же – смертельный яд, когда ненавидишь или боишься! У этого напитка вкус боли и аромат гнева, и он не заканчивается, его всегда много. Даже если что-то или кого-то любишь, одна малая капля ненависти к иному, тому, что когда-то было в твоём прошлом, что осталось в твоей памяти, способна уничтожить все цветы в райском саду! Как сгинет и этот цветок. Но он уйдёт в свой настоящий срок, а душа, страдая от яда, заключённого в памяти, гибнет, не проживая свой истинный путь…

Она посмотрела на Заира. В глазах её была вода, но ей было всё равно. Она знала одно – здесь никто не будет думать о том, что приносит боль ей, что она ощущает… Здесь все будут желать, чтобы она поступала так, как нужно только им самим.