– Я сегодня очень устала, – отвернулась она снова к окну, и больше ни о чём говорить не стала. И Заиру пришлось уйти.

«Что она имела в виду?», – размышлял он, шагая по коридорам дворца с таким мрачным видом, будто она передала ему свою боль. Подумав ещё немного над загадкой её слов, он вновь отправился к Халибу, чтобы спросить совета.

– Память? – удивился тот. – Память – это хорошо. Особенно, когда есть, кого ненавидеть, – тогда не забудешь, что нужно отомстить! А ненависть – это преходящее… Отомстил – и простил. И живёшь спокойно дальше!

– Но почему она так говорит?

– Глупа! И ты не бери в голову. А вообще, друг мой, сделай, как я уже говорил: если не хочешь, чтобы её занимали ненужные мысли, приведи её ко мне и дай мне свободу действий. И она больше никогда не будет думать ничего лишнего!

В комнате не было никого иного, даже Гильберта, но они всё равно говорили шёпотом. Встревоженный Пьер, близко склонившись к Доминик, постукивал по столу, стремясь добавить шуму, чтобы этот разговор точно остался между ними, если бы за дверью сейчас кто-нибудь подслушивал.

– Ночью не уехать – ворота закрыты…

– И утром – тоже, – ответила она. – А днём, когда открыты, стражи преграждают мне путь.

Оба замолчали.

– Есть вариант. Хороший… – глядя куда-то в сторону, произнесла она, выдержав паузу, будто только сейчас это придумала. – Нужно, чтобы вы с Гильбертом уехали – мне самой выбраться будет гораздо легче.

– Ты хочешь, чтобы я тебя оставил?

Она собралась, было, доказывать свою правоту, но вдруг заметила его взгляд – жёсткий и решительный, непреклонный и такой же стальной, как у султана, когда в оружейной тот глядел на разгневавшего его мамлюка… И слова её изменились.

– У нас нет выбора, – мягко сказала она. – Это моя вина, что мы здесь, моя глупость, и никто другой не должен за это расплачиваться! Вы с Гильбертом можете уехать прямо сейчас, и никто вас не задержит, а мне тогда будет проще. Отправляйтесь в путь!

Она ушла, рассчитывая, что Пьер обговорит всё с тамплиером и вскоре они уедут. Сама же она отправилась к Заиру, чтобы объявить, что её спутники должны покинуть город, – она надеялась, что визирь ускорит их сборы и обеспечит безопасный выезд. И он действительно был рад ей помочь, как, впрочем, был доволен и самой такой просьбой, означавшей, что невыносимый Пьер, чьё присутствие так раздражало и султана, и Халиба, больше не будет путаться под ногами. Он заверил её в полной поддержке и в том, что её друзей обеспечат всем, что только может понадобиться в странствии, и Доминик немного успокоилась.

Теперь, когда она была уверена в безопасности тех, кто вскоре должен был её покинуть, оставалось понять, как дальше действовать самой, чтобы тоже выйти из этого дворца раз и навсегда. И уже через несколько дней она, наконец, согласилась на прогулку в сопровождении мамлюков. Это был тот самый день, когда Гильберт с Пьером должны были отправиться в дорогу, и Заир с удовольствием подумал, что, возможно, их отъезд многое поменяет в её отношении к этому месту, раз она сразу приняла то, от чего отказывалась всё это время.

Доминик ожидала во дворе и, придерживая нетерпеливого Аженти, всё сильнее нервничала, видя, что вокруг неё собирается слишком много мамлюков.

– Хорошая конница! – хмуро бросила она, заметив, наконец, и Селима. Тот гордо подлетел на великолепном коне и чуть склонил голову при виде госпожи-юнца, укутанной в мужской плащ.

– Владыка просит… – развёл он руками, будто показывая, что и ему не по нраву такой приказ, но на самом деле считая происходящее более, чем верным.

– А если я совсем не хочу, чтобы меня сопровождали? – попробовала она ещё раз, но попытка не удалась: никто из мамлюков больше не желал ослушаться господина.

Она резко пришпорила коня и оказалась у ворот. Тут она снова удостоверилась, что её слова, с какой интонацией их ни произносить, замков не отворяют: стражи открыли только после приказа Селима. «Неплохо было бы приручить его…», – подумала она, миновав ворота и медленно поехав впереди.

Мамлюки всё время были настороже, чтобы при необходимости пуститься вскачь, и она действительно поначалу собиралась при первой же возможности умчаться подальше. Но, выехав, сразу поняла, что ничего не выйдет, – на извилистых улочках оторваться от погони было весьма сложно, да и конь Селима оказался слишком хорош…

Она огляделась. Место, которое они сейчас проезжали, находилось недалеко от базара, и, недолго думая, она свернула прямо к нему. Спешившись неподалёку от первых торговых рядов и кинув поводья Аженти одному из стражей, она двинулась в самую толпу. То же самое пришлось сделать и нескольким мамлюкам – они оставили коней на попечение остальных и отправились за ней.

Неспешно пройдя несколько рядов с товарами, она зашла в одну из лавок, чтобы рассмотреть наряды. Одежды здесь было много, и стражи рассчитывали спокойно поболтать, лениво осматривая прохожих. Но через несколько минут их безмятежной беседе пришёл конец – они обнаружили, что госпожи в лавке нет, хотя она оттуда и не выходила…

Селим не понял, как это произошло, но вполне сообразил одно: если он вернётся во дворец без неё, то за этот промах участь его будет решена и, наверняка, в последний раз! Они кинулись искать её, не гнушаясь расталкивать торговцев и покупателей, чтобы освободить себе дорогу, а Доминик в это время торопилась обратно, теперь не боясь, что её кто-нибудь узнает: в лавке она натянула на себя чадру и сразу вышла.

Вернувшись к началу базара, где оставались мамлюки, охранявшие коней, она остановила бежавшего мимо мальчишку и попросила его подойти к стражам.

– Там, говорят, вас начальник Селим ждёт, – передал он им, с интересом глядя снизу вверх и указывая в сторону торговых рядов. – Сказали, госпожа потерялась, надо искать.

Оставив одного сторожить коней, те спешно бросились в толпу.

Как только они скрылись из виду, Доминик, скинув чадру, подбежала к Аженти. Вскочив на него, она тут же развернулась и умчалась. Растерявшийся стражник не успел сообразить, что сейчас лучше было бы бросить все поводья, оставив лошадей на волю случая, и кинуться в погоню, и она быстро исчезла из поля его зрения.

Знакомым путём она помчалась к воротам города и вскоре была на месте. Но там ей пришлось остановиться – постовой встал прямо посреди дороги, перекрывая проезд.

– Ну-ка стой, малец! – крикнул он, не собираясь пропускать.

– Чего тебе? – не поняла Доминик.

– А вот чего – бумажку давай, что можешь проехать!

– Что за бумага тебе нужна?

– У нас приказ, так что покажи пропуск или уезжай! И не отвлекай нас… от работы, – ответил второй стражник, чем-то весьма озадаченный.

– Приказ? – нетерпеливо уточнил юноша, но тот отвечал нехотя, занятый своей проблемой: он пытался плюнуть дальше, чем его собрат, уже дважды победивший его в этой борьбе.