– Прошу, молю, испей, а не то накажут меня! Скажут, не должно, мол, подала… – тут она подняла голову и глянула умоляюще, доверчиво, да так восхищенно, словно он был самым прекрасным из того, что ей в жизни доводилось видеть. Чёрные глаза олененка распахнулись, убеждая царевича Степана в том, что он самый-самый на всём белом свете!

И внезапно что-то такое нехорошее вспомнилось Степану про подобный взгляд…

Тут во дворе раздался шум, чернавка отшатнулась, резко обернулась, и Степан, озаренный внезапной догадкой, стремительно выплеснул содержимое чаши в левый рукав. Рукава его кафтана были длинные, почти до колен. Снизу – наглухо зашиты, для кистей рук сделаны разрезы, а дальше рукав болтался, как пустая змеиная шкурка, правда, весьма и весьма богато разукрашенная и расшитая. И эти рукава, как выяснилось, отлично подходили для того, чтобы в них что-то выливать! Плотное шитьё влагу не пропускало. У Степана ещё промелькнула мысль о царевне-Лягушке, которая явно так же выливала в рукава вино и прятала птичьи кости для танца. Правда, додумать эту мысль он не успел – чернавка обернулась, и засияла счастливой улыбкой, увидев пустую чашу в его руках.

– Благодарю тебя, царевич, что сжалился ты над бедной сиротой, пожалел меня! – ах, как смотрела девушка! Нежно, чуть стесняясь, восхищенно и застенчиво. Словно звёзды с неба в глазах горели!

Степан кивнул чернавке, быстро вышел к остальным, а потом обернулся. Никакой девушки и близко на крыльце видно не было, в темноте дверного проёма ничего не шевельнулось, но он точно знал, что она за ним следит!

– Ты чего? – Кир тронул его плечо.

– Да так, показалось…

Степан подождал, пока они отлетят подальше от города, и тихо окликнул Баюна, который ехал с ним на Сивке. – Похоже, меня нашла Неждана.

Баюн резко обернулся и пристально посмотрел в лицо Степана, тот явно не шутил. – Рассказывай.

Кот внимательно выслушал Степана, велел подтянуть поближе рукав, отбрасываемый ветром на конский круп, принюхался, одобрительно кивнул. – Да ты, умник, оказывается, царевич Степан! Всё отлично сделал! И особенно хорошо, что при Катюше не заговорил. Не надо ей пока об этом знать, испугается только. Вот и дальше не говори.

– А Киру? – заинтересовался Степан.

– Можно и нужно, а ну как эта гадина и его решит опоить… Про запас, так сказать… Не сейчас, не перед туманом, конечно. Потом, вернётесь, и расскажешь. Да, рукав срежь. Сейчас я попрошу Сивку чуть в сторону отлететь, чтобы не Катенька не увидела. Срежешь, мне отдашь. Проверим точный состав. А сам переоденешься пером.

Баюн, получив рукав, изрядно впитавший в себя отраву, быстро убрал его в нашейный мешочек, и остался весьма доволен: – Надо же! Мальчик-то молодец какой! Сообразил кто она, не струсил, не растерялся, всё правильно сделал, и себя не выдал! Ай, какой я умник-то! Кто его нашел? То-то же!

Долетели до тумана, выслушали привычное уже ворчание Бурого, и предостережение Баюна:

– Сказка старая, печаталась в сборниках аж в одна тысяча восемьсот пятьдесят пятом году! Потом её подзабыли изрядно, так что поосторожнее там!

Катерина глубоко вздохнула перед туманом. Так не хотелось из тёплого, душистого, ласкового летнего дня, пахнущего луговым разнотравьем, и скорым дождём, шагать в духоту зеленой густой мути. Да ещё и молчать там!

Кот, узнав о её догадке про слова, из-за которых твари обнаруживают их присутствие, был в восторге! Ещё в Дубе был разговор, и он прямо-таки приплясывал, переступая толстыми пушистыми лапами:

– Да, скорее всего, так и есть! Все, кто находятся в тумане – спят, бодрствовать и переговариваться между собой могут только сами твари. Явно они в состоянии замечать людские слова. Скорее всего, для них это яркая, очень заметная вспышка. Ты умница, что поняла! Нет, я бы и сам понял, если бы там мог находиться! – разглагольствовал тогда важный Баюн, выпятив грудь для пущей солидности.

Так что, теперь разговаривать им тут нельзя! И только сейчас Катя поняла, как ей было важно поговорить с мальчишками! Пусть даже просто поворчать на них. Хотя бы пожаловаться на духоту и усталость.

Шли они через лиственный лес, сказка уснула поздней весной, так что время для её пробуждения самое подходящее, только бы найти героев!

– Вот раньше бы Степан обязательно бы спросил, а кого мы ищем? Я бы побухтела, что он опять ничего не читает, всё было бы проще и легче… – она быстро глянула на мальчишек, настороженно оглядывающих окрестности. Они обменивались какими-то знаками, похожими на те, что в ходу у героев боевиков, и вообще чувствовали себя неплохо.

– Идут себе, развлекаются, похоже, им и не трудно, а я? – Катерина чуть было не обиделась на то, что им не трудно с ней не разговаривать! Нелогично, конечно, но в тумане с логикой и так сложно.

– Ладно, не могу с ними разговаривать, но с собой-то могу? – Катя немного приободрилась. – Так, за неимением вопросов от Степана, спрашиваю сама себя:

– И что ты Катерина, свет батьковна, ищешь-то? И сама себе отвечаю, важная такая:

– Ищу Семена-малого юныша! А он, парень, однако, не простой, мало того, что за него Марью-царевну замуж отдали, и наследником царя сделали, так он может ещё оборачиваться оленем, зайцем или птичкой-золотой головкой. И это, прямо скажем, превращает наши поиски в какой-то караул! Это если искать, как нормальные люди это бы делали… А я – то кто? Разве может правильный, нормальный человек очутиться в таком месте? – она мрачно покосилась на особенно густой клубок тумана. – Очень сомневаюсь! Значит, я – человек однозначно не совсем правильный, и это приходится признавать! А раз так, ищу неправильно, но эффективно!

Мальчишки шли вперёд, старательно оглядывая окрестности, а Катька притормозила, прикрыла глаза и задала себе вопрос:

– Куда мне идти?

Может, потому, что не отвлекали её разговоры, ссоры и собственное бормотание, она гораздо яснее и быстрее осознала, что идти надо налево! Чуть вперёд, а потом вниз.

– Куда вниз-то? – Катерина сделала несколько шагов левее, и осторожно приподняла тяжелую ветку склонившегося дерева. – Удивительно, и как это я не нырнула по своему обыкновению вниз головушкой неразумной! Понятно теперь, почему вниз. Овраг, да ещё какой глубокий!

Кир обернулся назад очень вовремя, чуть успел сообразить, что нужно молчать, а не окликать Степана. В три прыжка догнал его и показал рукой назад.

Степан как раз уже и рот открыл, чтобы гневно вопросить, куда эту заразу-Катьку опять несёт? Но, побратим ему весьма своевременно не дал это сделать, попросту заткнув рукой орган речи.

Мрачно переглянулись и помчались к Катьке, которая что-то в кустах забыла. Вон, ветки поднимает и высматривает какую-то надобность.

В принципе, Катерина даже порадовалась, что они ничего ей высказать не могут, очень уж сердитые прибыли. Чисто из вредности скорчила рожицу, и ткнула пальцем в овраг. Туда, мол, надо! Переждала их верчение пальцами у висков и снова повторила жест.