Я неоднократно предпринимала попытки выскочить из комнаты в тот момент, когда Хмурый приносил еду, но мне не удавалось даже добежать до входной двери дома. Меня хватали и возвращали назад. Грубо, но молча. Они всё время молчали, словно были не людьми, а безголосыми машинами, чётко исполняющими приказы. Иногда я просто садилась и кричала во весь голос до тех пор, пока связки не начинало сводить от боли, но на мои крики никто никак не реагировал.

Прошло почти пять недель. Однажды вечером в комнату после ужина зашёл какой-то новый человек в маске, надел на меня чёрную повязку и, ничего не сказав, взял за руку и повёл за собой.

Мы не выходили за пределы дома, а просто перешли в другое помещение. Неизвестный завёл меня туда и, усадив на стул, ушёл. Я немного подождала, но, поняв, что ничего не происходит, решилась снять повязку. Оказалось, что я нахожусь в большой светлой комнате. Кроме стула, на котором я сидела, никакой другой мебели здесь не было.

На одной из стен висела огромная рамка с картиной, тщательно скрытой под плотной тёмной тканью. Я подошла поближе и замерла, не решаясь открыть полотно. Нет, я не боялась того, что меня за это могут наказать. После пяти недель, проведённых в изоляции, я вообще разучилась бояться. Это было нечто другое. Я чувствовала, что эта картина висит здесь непросто так и то, что на ней изображено, связано непосредственно со мной.

Пока я прислушивалась к своим ощущениям, неизвестный вернулся, держа в руках пузырёк с прозрачной жидкостью и толстую книгу, в обложку которой, был вставлен кристалл. Он светился насыщенным ярко-алым цветом.

Не дожидаясь приближения мужчины в маске, я резко сдёрнула ткань с рамки и в ужасе отшатнулась. Словно застывший кадр из кинофильма, передо мной предстала несколько изменённая сцена из моего собственного далёкого, но не забытого прошлого. Детализация и реалистичность изображения поражала. Я прекрасно понимала, что только один человек мог быть автором этой работы, но всё же хотела, чтобы моё предположение оказалось ошибочным.

– Видимо, пришло время снимать маски.

Я вздрогнула, услышав знакомый голос. Всё-таки не ошиблась. Это был он, целый и невредимый. Тот, кто за короткое время сумел превратить мою жизнь в бесконечный кошмар.

– Как же я тебя ненавижу, – прошептала я, не поворачиваясь к нему.

– Могу представить, – усмехнулся он, подойдя вплотную ко мне. – Даже зелье не помогло тебя приручить.

Я обернулась и с размаху ударила его по лицу. Сергей даже не шелохнулся.

– Сволочь! Ты за всё ответишь, вместе со своим чёртовым «Спиритом»!

– Ты сама не оставила мне выбора, – спокойно сказал он. – Но не переживай, всё закончится очень скоро. Мы будем вместе, любовь моя.

– Я никогда с тобой не буду! – прокричала я, с силой толкнув его в грудь и отскочив в сторону.

– Никогда не говори «никогда», – на лице Сергея появилась самодовольная улыбка.

Он подошёл к двери и громко скомандовал:

– Заходи!

Услышав приказ, в комнату вошёл Хмурый. Он держал на руках мою сестру. Она была без сознания. Я бросилась к ней, но Сергей преградил мне путь, махнул Хмурому, после чего тот снова вышел.

– Твоя сестра пока ещё жива, как и твой новый не в меру общительный приятель, устроивший вам внеплановое свидание. Только вот сколько продлится это «пока», зависит исключительно от тебя.

– Ты не посмеешь.

– Моя милая наивная девочка! – он отвёл взгляд в сторону и медленно покачал головой. – Ты даже не представляешь, как далеко я уже зашёл.

– Так обратись к своим спиритовским товарищам, – с нескрываемой ненавистью в голосе сказала я. – Пусть приготовят какие-нибудь особые капли, которые решат все твои проблемы.

– Нет больше товарищей. Один Артур остался, – увидев моё замешательство, он добавил: – Да, не удивляйся, Наташа. Человек в маске, больше месяца приносивший тебе еду, и есть Артур Горин. Мой старый верный друг. Хотел бы я сказать «наш», но с того самого дня, когда ты отвергла моё предложение руки и сердца, он так и не изменил своего отношения к тебе.

«Так вот почему Хмурый почти всё время молчал, – подумала я. – Боялся, что я могу узнать его по голосу».

– И «Спирита» больше нет, –  тем временем продолжил Сергей.

Он говорил серьёзно и несколько отрешённо. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Что вы сделали с пленницами?

– Как обычно, развезли по психиатрическим больницам, – он пожал плечами, словно я спрашивала о чём-то очевидном. – Поразвлекают врачей пару месяцев рассказами об ужасных монстрах, потом начнут забывать и постепенно пойдут на поправку. Проверено. Это как-никак уже третий набор.

– Третий? Сколько же ты этим занимаешься?

– Долго, Наташенька, долго. Как с Оксаной меня судьба три года назад свела, с тех пор и занимаюсь.

– Значит, она и есть та самая загадочная хозяйка «Спирита»? – догадалась я.

– Была, – он бережно провёл рукой по обложке книги с кристаллом. – До вчерашнего дня.

– Что ты с ней сделал? – голос предательски задрожал.

Меня не покидало ощущение, что передо мной сейчас стоит вовсе не тот Сергей Соболев, которого я знала с раннего детства, а его обезумевший двойник. Непредсказуемый и опасный.

– Эта книга – сердце нашего «Спирита», – сказал он, проигнорировав вопрос. – Она досталась Оксанке в наследство от деда. Он ещё по молодости лет её где-то откопал и всю жизнь над ней трясся, берёг на чёрный день, думая, что это очень старинный дорогостоящий экземпляр, и даже не догадывался, что вся ценность сокрыта в текстах. Да и как ему, деревенскому человеку, было это понять, когда он даже не слышал о существовании тамильского языка? А вот Ксана оказалась девушкой любознательной и нашла специалиста, который ей помог с переводом.

– И что стало с этим специалистом?

– Правильно мыслишь, Наташенька, – улыбнувшись, ласковым тоном похвалил меня Сергей. – Свидетель ей был не нужен. Она никогда не вдавалась в подробности, но я так понял, что Ксана избавилась от него, не прибегая к чей-либо помощи.

– Как же она, вся такая осторожная, решилась тебе довериться? – я намеренно задавала ему вопросы, пытаясь выиграть время.

– Мы познакомились в баре. Представляешь, она меня узнала, – восторженно сказал он. – Помнишь ту фотографию, которую ты показывала мне в ресторане? Так вот. Ты верно подметила, на ней действительно была Оксана. В те годы она уже имела на руках перевод книги, повсюду носила её с собой, боясь оставить хоть на минуту, и грезила тем, что однажды сможет провести главный обряд.

– Но для чего она приходила в нашу школу?

– Искала художника, – пояснил Сергей. – Неизвестного, но гениального. Который бы писал для неё одну и ту же картину сотню раз до достижения идеального результата. Картина была одной из составляющих обряда. Оксана назвала его репродукцией. На картине должен был быть точно изображён момент из прошлого, который нуждается в исправлении. Причём изобразить его нужно было уже в исправленном виде.