твоим родителям, — улыбнулся Егор и глянул в мою сторону. — Даже маме.

Он вёл себя как обычно, в его поведении и разговоре ничего не поменялось, но мне становилось неловко за вчерашние мысли и желания.

— Это хорошо, — улыбнулась я. — Моей маме трудно угодить.

— Для родителей ты навсегда останешься маленькой девочкой, — выдал он. — Даже когда выйдешь на пенсию.

Егор шёл медленно, пинал ровную гладь снежного покрова, снег высоко взлетал и осыпался мелкой переливающейся на солнце пылью. Нам необязательно было идти за собакой. Дружок, набегавшись, обязательно бы нас нашёл. Но, во-первых, было морозно, и, остановившись, мы бы быстро замёрзли, а, во-вторых, я боялась смотреть Егору в глаза после вчерашнего.

— Может, поэтому я никак не повзрослею, — вздохнула я. Всю свою сознательную жизнь, последние лет десять, я пытаюсь доказать родителям свою самостоятельность, но чем больше стараюсь, тем больше понимаю, что внутри у меня всё ещё сидит ребёнок, который не хочет жить взрослой жизнью, не хочет обязательств и ответственности, но с другой стороны, мне нравилась такая жизнь: делаю что хочу, никто не указывает, и я ни от кого не завишу. Я взглянула на Егора, стало интересно его мнение. — Ты считаешь меня инфантильной?

— Нет, Катя, не считаю, — вдруг усмехнулся он. — Ты самостоятельная личность. А то, что убеждаешь себя, что тебе никто не нужен, отгораживаешься от общества — лишь тараканы или особенность характера, — дёрнул он плечом.

— Особенность характера?! — странно было это услышать, я попыталась объясниться. — Я, может, не очень люблю людей, мне тяжело с ними взаимодействовать, а когда кругом толпы, это выматывает. И от близких я никогда не отгораживаюсь, но одной мне как-то проще.

— Ты очень чуткий человек, Катя, — Егор вдруг посмотрел куда-то вдаль, на заснеженные макушки деревьев, но продолжил говорить: — И подстраиваешься под каждого, вот тебе и сложно пропускать через себя чужие проблемы и заботы.

Егор делал выводы без суждений, не говорил плохо это или хорошо, но заставил меня задуматься. Он считал, что я бегу от людей, но в то же время согласился, что мне сложно в обществе. Я молчала, погрузившись в мысли, и тогда Егор как-то печально добавил:

— Всё равно человеку нужен человек.

Что он хотел этим сказать, я не поняла. Может, это про меня, а может, про себя. Егору наверняка одиноко, а если раньше он у него был большой круг общения, то сейчас ему, видимо, тяжело.

— Небольшой, — вклинился в мои раздумья Егор, но про одиночество ничего не добавил.

К нему подбежал Дружок, Егор улыбнулся, потрепал его за шею:

— Нагулялся или хочешь ещё побегать?

Пёс одобрительно завилял хвостом и развернулся в сторону дома. Мы засеменили за ним.

Дома мама как раз поставила пирог в духовой шкаф.

— Как же ты, Катя, живёшь без телевизора? — опять выдала она, когда мы зашли с мороза.

Мама привыкла готовить под телевизор, и сейчас ей явно было скучно.

— Давай я буду твоим телевизором, расскажу последние новости, — усмехнулась я. — Могу болтать без умолку и даже рекламировать колбасу и новые тарифы.

Первого января мы продолжили новогоднее застолье. Дом наполнился ароматом свежей выпечки и голосами. Роль телевизора выполнял мой ноутбук, хотя мы не обращали на него внимания, разговаривали, шутили, у нас по-прежнему был праздник или его продолжение. Я боялась, что станет скучно, но мои опасения оказались напрасными: было, как ни странно, весело.

— Летом я обязательно приеду сюда в отпуск, и мы сходим на рыбалку! — услышала я планы отца. Он так загорелся идеей половить рыбу на Волге, что живьём с Егора не слез, пока тот не рассказал, где и как здесь можно порыбачить. Мне казалось, что папа готов прямо сейчас сорваться и поехать к реке. — А вообще, — задумался вдруг он. — Вот выйду на пенсию и переедем сюда, поближе к Кате, да, Вер? — обратился он к маме. — Мне здесь нравится.

— Нужно ещё дожить до этой пенсии, — хмыкнула мама, но, видимо, эта идея её не отпугнула, она задумалась. Маме было уже пятьдесят шесть, она уже год назад вышла на пенсию, но по-прежнему работала: ждала отца, которому до заветного юбилея оставалось три года.

Егор не обманул, похоже, он правда понравился моим родителям. Если вчера в общении с ним была какая-то настороженность, недоверие, то сейчас они болтали уже по-семейному, как давние знакомые.

— Егор, я одолжу книгу почитать? — попросил отец. — Это ведь твоя?

— Нет, это уже Катина, — усмехнулся Егор и посмотрел на меня. — Здесь всё Катино.

Родители, не привыкшие полуночничать, уже после двенадцати собрались ложиться спать. Егор заранее попрощался с ними, сказал, что уедет рано утром.

Мы перебрались на кухню, Егор сделал себе чай, мне налил кофе.

— Хочешь, можем кино какое-нибудь посмотреть, — полушёпотом предложила я.

— Нет, не хочу, — улыбнулся он. — Ты потом спрячь моё пальто и ботинки, когда я уйду, чтобы не возникло вопросов.

— Хорошо, спрячу, — я знала, что как только Егор исчезал, все его вещи возвращались на изначальные места.

Глава 42. Скорлупа треснула

— А вообще, Катя, тебе нужно выбираться из своей скорлупки и найти себе кого-нибудь, — вдруг заговорил Егор.

— Чтобы потом объяснять твоё внезапное появление среди ночи?! — усмехнулась я.

— Я не буду попадаться вам на глаза, — тихо проговорил он.

— Так же, как с родителями? — я смотрела в упор, не понимая, к чему он завёл этот разговор. — Егор, ты мне не мешаешь, я уже привыкла. Зачем тебе это?

— Это нужно не мне, а тебе, Катя.

— А ты будешь следить? — прищурилась я. Мне не нравился этот разговор. Вообще не люблю, когда меня сватают. — Одного хомячка в клетке тебе мало?

— Ты считаешь себя моим хомячком?! — как-то горько усмехнулся Егор.

— Конечно, следишь целыми днями, даже в мысли пробрался!

Наш разговор опять превращался в препирательство, я думала, что Егор, как обычно, начнёт цепляться и выводить меня из себя, но он промолчал. С каких пор Егор стал таким кротким? Но внутри у меня что-то царапало, хотелось, чтобы он привычно отшучивался или даже издевался, но вместо этого он вздохнул, не проронив ни слова.

На мгновение мне показалось, что я обидела Егора резкой конфронтацией, но он тут же уверил:

— Меня тяжело обидеть, не бери в голову.

— Тогда в чём дело? — не понимала я внезапных перемен.

— Тебе нужно кого-то найти. Займись этим, иначе в следующее своё появление я сам зарегистрирую тебя в тиндере и оставлю контакты, — он хитро улыбнулся. — Поверь, лучше тебе сделать это самой, иначе напишу таких пошлостей, что отбоя не будет.

— Не