— Тогда сделай это сама, — невозмутимо улыбался Егор.

Может, он опять поднял эту тему, чтобы задеть, знает, как легко меня выводят из себя разговоры о личной жизни. Как будто поговорить больше не о чем, да и зачем это Егору, он уже не в первый раз хочет мне кого-то найти. Чтобы уйти от темы, я пообещала, что подумаю, хотя даже не собиралась нигде регистрироваться.

Егор лукавил, по его взгляду поняла, что он опять что-то задумал. Интриган. Несмотря на то, что пришло время отправляться спать, и глаза слипались, уходить с кухни не хотелось, нравилось быть рядом с Егором, мне было просто хорошо от того, что он рядом.

В какой-то момент полудрёмы я посмотрела на него и погрузилась слишком глубоко в мысли, а опомнилась, когда он начал растворяться перед глазами.

— До встречи, Катя! — улыбка, как у Чеширского Кота, и взгляд становились полупрозрачными, мелькнули в воздухе и исчезли.

— До встречи, Егор! — Мне захотелось поймать призрака за невидимый хвост, остановить, не дать уйти.

Вздохнула, оставшись в одиночестве.

На вешалке висело пальто Егора, я спрятала его в шкаф. Убрала ботинки с родительских глаз — для них он просто уехал на работу.

В этот раз я, как никогда, скучала по Егору. Стало как-то непривычно одиноко, несмотря на то, что в доме гостили родители, и я была не одна. Но в душе защемило, я чётко понимала, кого мне так остро не хватает. Егора. Несносного, наглого, невозмутимого. Именно его, того, кто вносил смуту в мою размеренную жизнь последние три месяца. Я поняла, что привязалась к нему. Егор снова оказался прав, когда высказал опасения, что я привыкну, что мне трудно будет расставаться. Он оказался чертовски прав, пусть тоска не разрывала сердце, но мучила, разъедала изнутри. Душа саднила, ныла, как внезапно разболевшийся зуб.

Я стала плохо спать по ночам и, в очередной раз задумавшись, вдруг поняла мотивы Егора: не из-за жалости он дразнил меня, а ради того, чтобы я легко прощалась и отпускала. Ведь когда сердишься на кого-то, будешь радоваться избавлению от раздражающего человека. Я не услышала его сразу, не поняла заботы, а сейчас осознала, когда влипла. И хуже всего было то, что Егор мне нравился всё сильнее. Наш поцелуй так и не давал покоя, я так бережно лелеяла и прокручивала его в мыслях, что думала, сойду с ума, если это вновь не повторится.

«Нужно снять заклятие, повторив, — мысленно усмехнулась я. — Клин клином!»

Родители ещё подливали масла в огонь. Теперь выгуливали мы Дружка всей семьёй:

— Егор уехал, и ты сразу загрустила, — заметила мама. — Вы б созвонились. Вы не поругались?

«Созвонились бы, — горько усмехнулась я в мыслях. — Если бы на тот свет провели телефон».

Что мне оставалось сказать маме? Я начала плести что-то про плохую связь и занятость.

Отец вообще сказал, что Егор отличный парень, чуть ли не благословил нас. Разубеждать родителей я не стала: мы с Егором и так уже закрутили такой клубок вранья, что эту ложь не распутать. Столько сочинили, придумали на ходу такое, что и сами забыли через пять минут.

Шестого числа я провожала родных: прогулялись по Твери, потом посадила родителей на поезд. Не устала ни капли от их общества, хотя думала, что они сведут меня с ума к концу каникул, но то ли я взрослею и принимаю их бесконечную заботу, то ли они, наконец, увидели во мне взрослого самостоятельного человека и ослабили хватку. В любом случае я была благодарна, что они приехали погостить в тот момент, когда мне внезапно до чёртиков надоело одиночество.

Глава 43. Оголённые провода

Посадив родителей на поезд, обратно я добиралась на автобусе. Проезжала мимо той маленькой церкви, что осенью была закрыта на ремонт, заметила, что рядом появились люди. Значит, открылась. И сегодня Сочельник, будет вечерняя служба. Подумала, что после Рождества стоит туда заглянуть, когда народу станет меньше.

Дом встретил меня угрюмой тишиной.

— Егор, почему сидишь без музыки? — спросила пустоту. — Родители уехали, можешь творить вакханалию.

Но ничего не произошло. Отвыкла я от тишины, меня это даже немного пугало.

— Егор, ты здесь? Моргни хоть.

Свет погас и включился, я выдохнула. Напряжение спало.

«Ты бы знал, как я скучаю по тебе», — не удержала мысль.

Свет несколько раз дёрнулся, опять он всё слышит, явно что-то хочет сказать.

— Думаешь, знаешь?! — усмехнулась я вслух. Как он может знать, насколько сильно я тоскую.

«Да», — мигнул свет.

— Ничего ты не знаешь, — проговорила в пустоту.

Лампочка опять нервно замигала. Спорит со мной. Я усмехнулась.

— Я всё равно не могу расшифровать, что ты говоришь. Нам давно пора учить азбуку Морзе.

Я впустила в дом Дружка, думала, что с ним будет веселее, но пёс развалился, как обычно, у камина и почти сразу же захрапел.

— Дружок, не знаю, как ты шепчешь, но храп стоит на всю округу, — заговорила я с ним, но пёс и ухом не повёл.

Не хотелось тишины, одиночество угнетало, поэтому я начала разговаривать с Егором вслух:

— Папа твою книжку не дочитал и забрал в Ярославль, ты ведь не против?

Свет мигнул дважды.

— Я на всякий случай уточнила. — Можно было не спрашивать, но хотелось поговорить хоть о чём-нибудь.

Я сидела в гостиной, пила кофе и рассказывала про церквушку у дороги, как мы гуляли с Дружком и дошли до неё, а сейчас её открыли. Говорила вслух, несла всё, что приходило в голову. В какой-то момент остановилась, задумалась: «Наверное, схожу с ума».

За последние несколько дней во мне много поменялось: одиночество, к которому так стремилась, стало казаться ловушкой, угнетать; родительская забота перестала раздражать; и ощущение внутреннего счастья, для которого мне нужно было так мало, ушло, словно растворилось в тоске и даже не о живом человеке, о призраке.

Но я поймала себя на мысли, что всегда воспринимала Егора как живого, даже сейчас рассказывала ему словно живому человеку. Егор вдруг включил Scorpions, он любил эту группу, но сейчас их песни показались грустными.

Зато мне отлично работалось, пока Егор слушал музыку. Привычно. Я просидела до двух ночи, доделала проект, который понемногу писала во время праздников, и ушла спать.

Сон опять не шёл, в глубине души я надеялась и ждала, что Егор появится, прислушивалась к звукам в гостиной. Уже прошло шесть дней — сегодня-завтра должен был объявиться. Через какое-то время почувствовала, что проваливаюсь в сладкую дремоту, и сквозь полусон услышала такой знакомый