— Ой, вы все так душевно произнесли! — всхлипнула Рита. — Меня аж до суставов мозга пробрало, плачу от умиления. Работает?

— Нет, конечно. Смешно ждать, что стиральная машина отреагирует на человеческую речь.

— Кнопочку-то большую нажмите, — деловито посоветовала домработница.

Я ткнула пальцем в кнопку. Послышался тихий щелчок, загорелось табло, раздалось журчание.

— Слышу, слышу, воду набирает, — заликовала Маргарита. — Слава богу, перестала сердиться. Розонька, кошечка моя, ты умница! Мама тебе из больницы поцелуйчик шлет. Ой! Виола Ленинидовна, вам, наверное, неприятно, что Розонька меня мамулей считает? Но вы не беспокойтесь, она знает, что вы ей родная, та самая, что ее в магазине купила. Я девочке про вас рассказываю, какая у нее мамулечка умная, талантливая, красивая… По глупости сейчас слова «мама тебе из больницы поцелуйчики шлет» выпалила. Ступила. Не серчайте.

Я смотрела на стиральную машину, которая бодро вертела барабан. Нет, это простое совпадение, техника не может обижаться на невнимание и радоваться, услышав слова любви. Просто в недрах агрегата отошел какой-то контакт, а теперь он снова встал на место.

Утром я с тоской оглядела чистую, но совершенно измятую одежду. Конечно, можно взять из шкафа джинсы или платье, но мне хотелось надеть именно голубую кофту. Собственно, особых препятствий к исполнению желания нет, надо просто взять утюг… Вздыхая и охая на разные лады, я побрела в хозяйственную комнату, где находилась гладильная доска. Буду откровенна: я не люблю домашние хлопоты, но кое-какими могу заниматься спокойно. Стирать пыль с мебели не доставляет мне никакого удовольствия, но я размахиваю тряпкой, одновременно думая о чем-то своем. И пол вымою, и раковину почищу. Однако есть несколько дел, которые вызывают у меня приступ нервной трясучки. Например, я ненавижу гладить и менять постельное белье. И вот сейчас придется взяться за утюг. Ну за что мне это? Но ведь красивую блузку поздней осенью и зимой не поносишь.

Я с тоской покосилась на доску. В душе активно боролись два чувства: желание весь день щеголять в модной блузочке и нежелание ее гладить. Первое взяло верх.

Схватив утюг, я хотела нажать на кнопку, которая включает нагрев, но не нашла ее. И вообще прибор выглядел странно — у него не было регулятора, на котором написано: «шерсть — шелк — хлопок», а из задней части не змеился шнур. Просто кусок железа с ручкой, вроде чугунного монстра, который грели на газу в первобытные времена. Нет, мне не сто лет, таким агрегатом я никогда не пользовалась, лишь в кино и на картинке видела, как работали гладильщицы в девятнадцатом веке. Но ведь уже давно придумали электроутюг. И как этот включается в сеть?

Постояв некоторое время в недоумении, я набрала телефон Риты.

— Здрассти, Виола Ленинидовна, — обрадовалась домработница. — Все ли хорошо?

Я невежливо проигнорировала вопрос и задала свой:

— Как включить утюг?

— Рычажок влево передвиньте, — посоветовала Маргарита, — до упора.

Я начала терять самообладание.

— Перед глазами голая ручка и основание. Все.

— Под досочку гляньте. Там блок управления.

Наклонившись, я заметила черную коробочку, из которой торчала плоская палочка.

— Спасибо, Рита.

— Не за что. В любое время обращайтесь, мне тут скучно до жути.

— Надеюсь, дальше я сама справлюсь, — сказала я и хотела отсоединиться.

— Виола Ленинидовна, его зовут Феоктист Семенович, — остановила меня Рита.

— Кого? — не сообразила я.

— Утюжок. Старый по-другому именовался. Когда мы вчера беседовали, я вам по ошибке старое имя-отчество сообщила, вы уж извините… Вы его Федором Михайловичем не окликайте, только Феоктистом Семеновичем. Помните, что старый утюг умер? Вы дали мне денег, велели приобрести то, что лучше, а в тот момент как раз на беспроводные скидка была. Утюжок прикольный. Веселый. Говорливый.

— Спасибо, Рита, разберусь, — прекратила я беседу. Выслушивать этот бред далее желания не было.

Я перевела рычаг в нужную позицию, послышалось тихое гудение, я обрадовалась: нагревается! Сейчас моя модная вещичка станет как новая.

— Пить хочу, — сказал вдруг приятный баритон.

Я подпрыгнула и обернулась. Рядом никого нет.

— Пить хочу, — повторил мужской голос. — Водички, пожалуйста.

Я начала озираться по сторонам, не обнаружила постороннего и медленно попятилась к двери.

— Пить… Пить! — заныл невидимый человек.

Вот тут я не на шутку перепугалась.

В издательстве «Элефант» работала редактором Ариадна Христофоровна. Говорят, она была хорошим специалистом, но я с ней на литературной ниве не сталкивалась и ничего о талантах дамы не знаю, знакомство с ней оказалось не очень приятным. Помню, вошла я в кабинет, в котором сидела сотрудница, поздоровалась и спросила, где лежат экземпляры книг Виоловой, которые мне положены как автору. В ответ раздалось грубое замечание:

— Не смейте мешать мне работать. Болтайте в коридоре. Уходите вон.

Я была так ошарашена приемом, что молча удалилась и спросила у секретаря Лены Волошиной:

— Кто сидит теперь в пятом кабинете? Впервые ее вижу.

— Она тебе нахамила? — вздохнула Леночка. — Со всеми так разговаривает. Мы ее стороной обходим.

Спустя некоторое время я узнала, что грубиянку увезли в больницу — несчастная оказалась шизофреничкой, она слышала голоса, которые приказывали ей гнать всех вон. Помнится, мне стало ее очень жалко. Вот так живешь спокойно, строишь планы, а потом в мозгу что-то нарушается, и ты уже не ты, а озлобленное на весь мир существо. И вот пожалуйста, и мне стал чудиться «бархатный» баритон.

— Пить, пожалуйста, — повторил мужчина, — без воды я не могу работать.

По моей спине пробежал озноб. И тут раздался звонок телефона. Я почему-то перепугалась еще сильнее, но схватила трубку.

— Слушаю.

— Виола Ленинидовна, вас беспокоит Ферин.

Я сделала судорожный вдох.

— Рада слышать вас, Александр Евгеньевич.

— Чем собираетесь заниматься вечером? Есть планы?

— Пить, дайте пить! — потребовал голос.

— Никаких, — призналась я. И поежилась.

— Давайте пересечемся в одном ресторанчике, — завел бизнесмен, — поговорим о нашем совместном проекте. Извините, дома не получится, мама совсем расклеилась. Надо мне с вами кое-что обсудить.

— Пришлите адрес, — попросила я.

— Вы согласны? — обрадовался бизнесмен. — Отлично. Сейчас в ватсап направлю.

— Умираю, хочу пить! — взвизгнул голос. — Эй, налейте же в меня воды! Эй!