заблестела, вот я и схватила поближе рассмотреть. С собой бы не забрала, клянусь жизнью своей, своих родителей и детей будущих. Господин не выдаст меня?

Какая болтливая оказалась! И куда только делась вся кротость? Джек слишком долго подбирал ответ, и девушка успела обрушить сотню страшных казней себе на голову.

– Я всё что хотите для вас сделаю! – добавила она решающий аргумент и так же, стоя на коленях, потянулась к его штанам.

– Эй-эй, ты… – Джек отпрыгнул, но гостья твёрдо решила любым способом заслужить прощение и рванула его пояс.

– Господину понра…

– Так, помолчи минуту! И поднимись. Живо!

Интонация подействовала отрезвляюще. Девушка вскочила и прижала ладони к горящим щекам. Её глаза расширились, губы шевелились, будто в молитве.

– Я никому ничего не скажу, – бросил Джек раздражённо. Он чувствовал, что сам краснеет то ли от неловкости, то ли из-за дурацкого богатого воображения. – Но… да, кое-что ты для меня сделаешь.

Гостья нахмурилась. Её воображение, очевидно, не позволяло придумать услугу полезнее той, что она уже предлагала.

Джек нервно рассмеялся.

– Не думал, что когда-нибудь придётся сказать это, но… – Он расправил плечи и постарался изобразить на лице непроницаемую маску. – Мне нужна твоя одежда.

После искренних заверений, что Джек не задумал хозяевам дома никакого зла, его сообщница всё же выдала, где искать спальню невесты. Помимо одежды она вручила Джеку стопку постельного белья и подушек – для конспирации. И вот он снова пробирался по коридорам, в этот раз на другом этаже, чтобы не наткнуться на тех же самых блюстителей приличий. Пару раз он встречал слуг, а гости и хозяева закрылись в своих комнатах и готовились к торжеству. Снизу слышалась музыка, Джек шагал в такт. Так же ритмично волочился по ковру подол его юбки.

О, этот день оказался щедрым на унижения! Но если драка, пусть проигранная, была занятием мужским, то примерка платья к таковым явно не относилась. Юбку Джек натянул прямо поверх штанов. Из-за разницы в росте она была слишком короткой, пришлось спустить на бёдра. Рубашку Джек сменил на длинную тунику с цветочным рисунком: новая знакомая (она пока завернулась в одеяло с кровати) помогла собрать ткань на талии и подвязать её поясом – специальным красивым бантом. Ещё и затянула потуже. На плечи лёг второй пояс, широкий и с кисточками на концах, а на голову Джеку набросили покрывало.

– И прикройте подбородок, господин, а то у вас там щетина темнеет.

Хорошо, что краситься не пришлось. Джек вздохнул.

Из-за угла ему навстречу вышли двое стражей. Джек быстро согнул колени, чтобы казаться ниже, и прижался подбородком к подушкам, которые нёс. Глазеть на женщин тут, к счастью, было не принято – если Джека что и выдаст, так оглушительный стук сердца.

Интересно, что с ним сделают, если снова поймают? Хотя нет, лучше не знать.

Спальня принцессы и правда находилась в конце коридора. Перед дверью Джек замер. Раньше он считал минуты, а теперь потерялся во времени. За окнами стемнело, и казалось, что наступила глубокая ночь – может, даже следующая ночь.

Не так я представлял себе нашу встречу, Сэми… Джек занёс кулак для стука, но услышал шаги, и ему ничего не оставалось, как без спросу прошмыгнуть внутрь.

Она стояла посреди комнаты – одна – и застёгивала верхнюю жемчужную пуговку на лифе платья. С тихим «оу…» Джек опустил руки: подушки и одеяла попадали на пол. Покрывало сползло с его головы.

Джек вспомнил, что давно не дышал, но забыл, как это делается. Не двигаясь, не моргая, не осознавая пространства вокруг и между ними, невеста и саботажник свадьбы смотрели друг на друга.

О, как она была прекрасна! Волосы струящимися золотыми волнами обрамляли высокие скулы и длинную шею. Дорогие украшения, вплетённые в пряди, с позором провалили задание сверкать ярче её глаз. Мягко очерченные губы приоткрылись в невысказанном вопросе – Джек провёл по своим сухим языком. Величественная и нежная, одновременно чище хрустального осколка и соблазнительнее самой искусной любовницы; юная, хрупкая, чуть бледная и совершенно незнакомая Джеку девушка.

Наконец он выдохнул.

А она пронзительно завизжала.

9. Воображаемое и настоящее

Каждый рассказчик мечтает о такой истории – о такой тайне. Отправляясь в Южные Земли, я хотел рисовать карты и записывать необычные традиции. Но пески Тартесса скрывают не только пару нижних этажей дворца.

Ты знаешь, я люблю загадки, и чем крепче их скорлупа, тем яростнее я буду пытаться её расколоть. Кажется, сегодня я нашёл ещё один фрагмент мозаики – и он, будто острый клин, разобьёт её, чтобы сложить новый рисунок.

Эту тайну не хранят свитки круглой комнаты, о ней не знает даже тот, кто уже идёт за мной.

Только я. И ты узнаешь, когда придёт час, – ведь история началась задолго до меня и продолжится после. А пока уходи. Держись подальше от этого города. Вот так, заочно, я беру с тебя обещание и уверен, что ты его не нарушишь.

Дневник другого рассказчика

– Да тише ты, не ори! – Сбросив оцепенение, Джек подскочил к невесте. – Я ничего тебе не сделаю. Уйду сейчас – считай, меня вообще тут не было. Только вот это, прости великодушно, я заберу.

Он схватил со столика за её спиной подарок для Самиры и спрятал в карман. Потревоженная невеста успокоилась, но крик её эхом звенел в ушах. А Джек не мог перестать улыбаться. Досада из-за вновь отложенной встречи чуть кольнула и тут же сменилась облегчением.

– Ещё раз прошу прощения, желаю счастья!

Отвесив церемонный поклон, Джек бросился к выходу и распахнул дверь – как раз вовремя для подоспевшей стражи. Кривое лезвие меча сверкнуло в дюйме от его лица. Прямо на пороге Джека окружили. В суматохе он не успел посчитать, сколько их. Удар между лопатками принудил его опуститься на колени. Руки заломили за спину. Джек не мог шевелиться. Зажатый в тиски, он сгорбился в унизительной позе и ждал приговора.

В коридоре собрались любопытные, однако благополучием невесты они интересоваться не спешили – все разглядывали нарушителя, перешёптывались, посмеивались. Между ними плавно и вальяжно выступал человек. Джек – с лицом, находящимся где-то на уровне подставки для ног, – видел лишь расшитые сафьяновые туфли с загнутыми носами, пока кто-то великодушный не сгрёб волосы на его макушке, заставив поднять голову. Дёрнул так, что выступили слёзы.

Судья Шеир был вдвое старше и во столько же шире своей невесты, это не мешало ему выглядеть ухоженным и