— Ты чего? – заметил этот мой взгляд магистр. – Не думаю, что теперь у тебя могут возникнуть проблемы с полосой. Девонька, ты меня сегодня удивила не только ловкостью, реакцией и скоростью, гораздо больше впечатлен твоим увеличившимся резервом магии. Вот это молодец! – и неожиданно куратор мне подмигнул. – Прогрессируешь, детка! Утром имела один объем, а в это занятие… что говорить, отличилась. В общем, так держать, Воровка, и никакой зачет тогда страшен не будет.

Господин Колин уже развернулся от меня, а я осталась стоять столбом. Он понял! А мне-то казалось, что ошиблась. Теперь точно знала, что не только хапнула у Бона огромную силу, но с ее помощью еще удалось расширить резерв. Вот это да! И только подумала о Громиле, как он ко мне подошел.

— Ты была молодцом, Вел, — хлопнул по плечу, и было заметно, что старался сдержать свою силу. – Поверь, я рад твоему успеху. И оказалось, что не напрасно спустил тебе кражу своей магии, Воровочка.

— Так ты заметил? – ахнула на эти слова.

— Разумеется, — прищурился Бон. – Или я не маг? Но… ты мне нравишься, Вел. Я наблюдал, как работала над собой, как отвоевывала независимость… В общем, сознаюсь, что отдал часть резерва почти добровольно. И еще… я ни с кем не помолвлен, на самом деле, если что.

— Я все учту, Бон, — улыбнулась ему.

Вот это да! Я снова была удивлена. Мне сделали комплимент и… Вроде бы у меня появился друг. Приятно то как! Но тут встретилась глазами с Крисом, а они смотрели очень внимательно. Он сам криво, но улыбался, вот только взгляда та улыбка, похожая на ухмылку, не затронула. А еще Красавчик моментально схватил меня под локоть и потащил к казарме, как только куратор дал сигнал об окончании занятий.

— Ты мне изменила, детка? – промурлыкал, ну точно как хищник, а глаза при этом так и блестели.

— Что ты? О чем речь? – изобразила самое глубокое удивление. – Я не такая. В смысле, мое тело по-прежнему девственно, а сердце свободно.

— Вот как! – продемонстрировал улыбку, похожую на оскал пантеры. – Это хорошо. Это очень и очень… хорошо.

— Отпусти руку, Крис! Ты делаешь мне больно.

Он действительно сжал локоть так, что мог оставить синяки.

— Я заметил на построении, что у тебя были припухшие губы. Так почему ты не захотела целоваться со мной, Вел, можешь сказать?

Красавчик чуть ни рычал, но пальцы разжал.

— Может потому, что ты очень настойчив? Слишком, я бы даже сказала. А это настораживает. Меня – точно. И скажи, ты сейчас что, ревнуешь? Неужто? Такой весь из себя независимый и опытный!.. И бесишься, что у меня припухли губы от поцелуев… с другим парнем?

— Я?! – а ведь он действительно удивился, а не просто состроил гримасу. – Ты шутишь? Чтобы я и потерял контроль из-за такой малости?..

— Нет? Тогда и все, и не стоит это обсуждать.

— Вел! – вдруг снова поймал за руку и дернул, разворачивая к себе. – Я просто хотел помочь, детка. И мне непонятно, почему ты не принимаешь помощь именно от меня.

— Что ты говоришь! Так может, именно в этом и кроется причина, отчего я начала тебя сторониться? – так и просверлила его глазами. – И вообще, как поймешь, вот тогда и стану с тобой… вести себя, как раньше.

Вроде бы неприятный разговор получился, а ничуть не испортил настроения. А с хорошим настроем, казалось, все было нипочем. И то, как за ужином кривила губы Стерва, посматривая изредка в мою сторону, ничуть не тронуло. Смотрит и пусть себе! Отсела просто от нее подальше. А потом еще идти в комнату сразу не захотелось. Догадывалась, что дело опять же было в приподнятом настроении. Вот, благодаря ему, и отправилась прогуляться по академическому саду. Там бродила по гравиевым дорожкам, легкими прыжками и по камням валунам преодолела ручей, снова вышла на дорожку, срывала листочки с высоких ветвей, образующих арку и, потерев между пальцами, вдыхала их аромат.

Хорошо! Как же я раньше не различала такую красоту? Очень ухоженный и большой сад, однако, был на территории академии. А я только и знала, что на полигоне тренироваться и в своей комнате лекции зубрить. Вот так всему восторгалась и гуляла, гуляла… и не сразу заметила, как небо потемнело, и как на нем появились звезды.

— Кажется, пора все же в казарму… — велела себе подниматься с лавочки, куда ненадолго присела, чтобы откинуться к спинке, задрать голову и смотреть на россыпь звезд. – Еще к завтрашним занятиям надо подготовиться…

На этой мысли мне на голову и опустилось нечто, похожее на мешковину. Успела только вздрогнуть, и сразу же обрушились удары. Пара коротких в голову – упала на землю. Попыталась подняться на ноги, но тогда уже посыпался град ударов по всему телу, вот и не вышло. Подозревала, били потом не столько кулаками, сколько пинали ногами, обутыми в тяжелые ботинки. Мои ребра именно так все определили. И спина, и поясница, и бедра. А живот вообще оказался самым уязвимым местом. Чтобы его уберечь, а еще все же очень жаль было лицо, вся скрючилась и сжалась. О том, чтобы подняться на ноги, больше мыслей не возникало – мне их вообще все почти сразу выбили. Да что там, хотела, запрятав подальше гордость, орать и звать на помощь, но и это не получилось: от тяжеловесных ударов из легких весь воздух вышибло, вот из горла и вырывался только хрип и стоны. Хотя, вру! Про мысли. Появилась потом одна. Что конец мне пришел, что забьют до смерти. Но настал момент, когда все прекратилось: и побои, и мои хрипы. А еще я не услышала шагов. Должны же были те, кто избивал, прекратив это, удалиться? Не остались же стоять кружком? Чего им рядом со мной полуживой делать? Не логично. А я ничего не услышала. Это как? О нет, что не умерла, знала. Потому что чувствовала боль… и сырость… горячую. Но сознание работало слабо, вот и не дошло, что это ни что иное, как кровь вытекала из носа, ушей и разбитых губ.

А потом кто-то до меня дотронулся. Сначала сдернули с головы мешок. Я от волнения задышала чаще, потому что должна была увидеть свет, хоть от ночного светила, а ничего подобного не произошло. И зря участила дыхание – от этого боль в ребрах стала совсем нестерпима, вот сознание и выключилось.

Сколько длилось беспамятство, что происходило в это время, знать не могла. Но потом снова вернулась боль, и она дала понять, что пришла в себя. А там до меня дошло, что слабо, но все же слышала чужие разговоры.

— Где, говорите, ее нашли? – будто издалека различила женский голос… смутно знакомый голос. – На одной из дальних дорожек сада?

— Да. Я – сторож, делал обход. Вы считаете это побои? – а этот голос мог принадлежать пожилому мужчине.

— В этом нет сомнений. Я и в отчете все опишу. Девочка ко мне недавно обращалась… вот тогда лечила ее травмы, полученные на тренировке. А сейчас… Взгляните! Рассечена губа и бровь. На мой взгляд, это можно было сделать… подошвой ботинка, например, или палкой с ребристыми краями, – вот оно что, я снова попала к той целительнице, вот почему голос знаком. — Эти гематомы и ссадины на лице оставлены кулаками, а били, скорее всего, через грубую ткань, оттого они так выглядят. И да, в одной из ран нашла ворсинку… как от мешковины. Это тоже укажу в отчете.