Миссис Денджердфильд не подала виду, что ей это непонравилось. Правда, на какое-то мгновение она замерла, но тут же с улыбкойзащебетала снова:

– Ну разумеется! Как это было глупо с моей стороны! Мнеследовало сразу сообразить, что адвокат, у которого столько забот, долженсистематизировать материалы. Поймите меня, я действительно буду говорить отаких вещах, которые… Одним словом, от них зависит счастье других людей.

Мейсон поинтересовался:

– Вы желаете поручить мне какое-то дело, миссисДенджердфильд? Потому что, если…

– Нет, совсем не то! Я хочу поговорить с вами о том,чем вы занимаетесь по поручению другого человека.

– Садитесь же! Сигарету?

– Благодарю вас, с удовольствием.

Мейсон протянул ей портсигар, взял сигарету себе и чиркнулзажигалкой. Миссис Денджердфильд приняла удобную позу в кресле для посетителей,искоса поглядывая на Мейсона сквозь сизый дымок сигареты, потом решительнозаговорила:

– Мистер Мейсон, вы кое-что выясняете для ДжонаВизерспуна?

– Что позволяет вам сделать подобное заявление?

– Разве это не так?

Пристально взглянув на собеседницу, Мейсон с улыбкойпарировал:

– Вы утверждаете, а я задаю вопрос…

Теперь уже засмеялась и она.

– Хорошо, я в таком случае меняю утверждение на вопрос.

– Но я по-прежнему отвечаю на него вопросом.

Женщина нервно забарабанила холеными пальцами поподлокотнику кресла, сделала пару глубоких затяжек, неодобрительно посмотрелана Мейсона, но кончила тем, что вновь рассмеялась.

– Я вижу, что ничего не достигну, если буду тягаться садвокатом. Хорошо, выложу свои карты на стол.

В знак согласия Мейсон поклонился, приглашая к откровенномуразговору.

– Мое имя миссис Джордж Денджердфильд, о чем я сообщилавашему секретарю. Но оно не всегда так звучало.

Молчание Мейсона было вежливым приглашением продолжать.

С видом человека, который сообщает нечто, производящееэффект взорвавшейся бомбы, она сообщила:

– Прежде я была миссис Дэвид Лэтвелл.

Выражение лица Мейсона не изменилось.

– Продолжайте, прошу вас.

– Похоже, что этот факт вас совсем не удивил, –заявила она, не скрывая разочарования. – Ох и трудный же высобеседник! – В ее голосе послышалось даже легкое раздражение.

– Извините, но вы сказали, что собираетесь выложить настол свои карты. – Мейсон кивнул на угол стола. – Вот он. Немешкайте.

– Хорошо, – капитулировала она. – Итак, ябыла миссис Дэвид Лэтвелл. Моего мужа убил Хорас Эйдамс. Хорас и Дэвид былипартнерами в Витсбург-Сити.

– Когда произошло убийство? – изобразил полноеневедение Мейсон.

– В январе тысяча девятьсот двадцать четвертого года.

– Что случилось с Эйдамсом?

– Можно подумать, что вы не знаете.

– Вы пришли ко мне сообщить какие-то сведения или жеполучить их от меня?

Она на секунду задумалась, улыбка скользнула по ее губам, иона откровенно ответила:

– Ради того и другого.

– Не измените ли вы цель своего визита и неограничитесь лишь сообщением некоторой информации?

Ей оставалось только согласиться. Со смешанным чувствомразочарования и досады она начала свой печальный рассказ:

– Убийство было совершено в начале тысяча девятьсотдвадцать четвертого года, ну, а Хораса Эйдамса повесили в мае следующего года.У Хораса была жена, Сэйра. Сэйра с Хорасом и мы с Дэвидом иной раз составляликвартет. У Хораса с Сэйрой был сын. Ему было года два, когда это случилось,значит, около трех в день казни его отца… Не думаю, чтобы я когда-нибудьнравилась Сэйре или чтобы она мне полностью доверяла. Она посвятила целиком жизньмужу и ребенку. Я не могла строить свою жизнь по ее образцу. Я была бездетна и…весьма привлекательна. Я любила бывать на людях, любила ночную жизнь города.Сэйра этого не одобряла. Она находила, что замужняя женщина должна ограничитьсячетырьмя стенами своего дома. Все это было около двадцати лет тому назад. С техпор мои представления о семье и браке существенно изменились. Я говорю об этом,чтобы вы поняли: мы с Сэйрой не всегда ладили. Хотя, в силу того что наши мужьябыли партнерами, внешне все обстояло самым наилучшим образом.

– А мужчины знали о вашей антипатии? – спросилМейсон.

– Великий боже, конечно нет! Наши эмоции были слишкомглубоко скрыты, чтобы мужчины могли заметить те мелочи, которые выдают истинныечувства женщин. В определенный момент чуть-чуть приподнимется бровь, или,скажем, взгляд, который одна бросает на слишком короткую юбку другой… или то,как она реагировала на комплименты, которые иной раз отпускал ее муж по моемуадресу… На словах она приветствовала то, что я молодею с каждым прошедшим днем,но в ее голосе чувствовалось слишком…

– Хорошо, – подвел черту Мейсон. – Вы нелюбили друг друга. Что же из этого следует?

– Я этого не говорила, – возразила она. – Ясказала, что Сэйра меня не одобряла. Сомневаюсь, чтобы я ей когда-либонравилась. Но сказать, что она была мне антипатична, неправильно. Я ее жалела.Ну а потом произошло убийство, а я так и не смогла простить Хорасу Эйдамсу всюложь, за которой он пытался укрыться.

– Что именно он говорил?

– Мне стало известно, что Дэвид неожиданно куда-тоисчез. Хорас позвонил мне, сообщил о сложностях, возникших в связи с одним изпатентов, сказал, что Дэвиду пришлось срочно выехать в Рино и что он мненапишет оттуда, как только устроится и выяснит, сколько времени там проторчит.

– Не насторожил ли вас тот факт, что он отправилсяименно в Рино?

– Сказать по правде, насторожил!

– Почему? Не потому ли, что он интересовался другимиженщинами?

– Нет, не совсем так. Но вы, наверное, знаете, как этобывает. У нас не было детей, а я любила своего мужа, мистер Мейсон. Безумнолюбила. С годами я поняла, что любовь далеко не все в жизни, но тогда ярассуждала иначе. Я старалась выглядеть особенно привлекательной еще и потому,что знала: детей у нас никогда не будет, и я надеялась хоть этим его привязатьк себе. Я пыталась дать ему все, что могла бы дать ему другая женщина, а дляэтого мне надо было быть не менее привлекательной и соблазнительной, чем тедевушки, которые могли встретиться на его пути. Я делала все возможное, чтобывсецело владеть его вниманием. Короче говоря, я тоже жила ради мужа, однакосовсем не так, как Сэйра. У нее был ребенок! А у меня – нет.

– Продолжайте.

– Я буду с вами совершенно откровенной, мистер Мейсон.Мне кажется, я испытывала некоторую зависть к Сэйре Эйдамс… Она могла позволитьсебе не ухаживать за руками, не следить за прической. Когда мы вчетвером ходилив ночной клуб, она казалась там чем-то чужеродным. Жена и хозяйка, которая весьдень хлопочет по дому и возится с ребенком, а в самую последнюю минутунапяливает выходное платье, пудрит нос, подкрашивает губы и едет немногоразвлечься. Понимаете, она как-то не вписывалась в обстановку ночногозаведения, и даже нарядное платье выглядело на ней как-то нелепо. Не то чтопростое платье с фартуком! Тем не менее Хорас ее беззаветно любил. Это быловидно по всему.