– Несмотря на его комплименты вам?

– Ну, это!.. – Она прищелкнула пальцами. – Онвоспринимал меня совершенно так же, как всех других женщин. Мы все были длянего своеобразной декорацией. Он любовался хорошенькой женщиной совершенно также, как любуются красивой статуэткой или вазочкой. При этом его взгляд всегдавозвращался к жене. Он смотрел на нее с таким выражением полного покоя исчастья, которого никогда не заметишь в глазах любовника.

– Ваш муж не смотрел на вас таким взглядом?

– Нет.

– Почему?

– Прежде всего потому, что я оставалась для него всеголишь любовницей, так и не став женой… Ну а потом, он-то сам был человекомсовершенно иного склада… Он… Я себя не хочу обманывать, мистер Мейсон, мой мужбросил бы меня, если бы на его пути попалась женщина физически болеепривлекательная, чем я. Вот я и вменила себе в обязанность следить за тем,чтобы я всегда главенствовала среди соперниц и во всем их превосходила.

– Понятно.

– Я не уверена, что вы действительно меня понимаете.Только женщина способна разобраться в моих чувствах. Я всегда была настороже,жила в постоянном страхе, сознавая, что достаточно мне оступиться, сделатьневерный шаг… и все пропало…

– И поэтому, когда вам сказали об отъезде мужа, вы…

– Я смертельно перепугалась, ну и когда по прошествиинескольких дней от него не поступило вестей, я окончательно потеряла голову. ВРино у меня был друг. Я телеграфировала ему и просила проверить все отели… ивыяснить, в каком остановился Дэвид, и еще узнать… был ли он там один или…

– Зачем?

– Узнав, что Дэвид не был зарегистрирован ни в одномотеле, я направилась к Хорасу и, когда тот стал темнить и вилять, поняла: онврет, пытается что-то скрыть. Я стала нажимать, и вот тогда-то он сообщил мне обегстве Дэвида с другой женщиной…

– С кем?

– Мне думается, что ее имя не имеет никакого значения вданном случае.

– Почему?

– Потому что, разумеется, Дэвид и не думал ни с кемубегать. Никакой женщины попросту не существовало. Все это Хорас выдумал, чтобыскрыть свое преступление.

– Где сейчас эта женщина?

– Великий боже, откуда мне знать! Я совершенно потерялаее след. Не помню, чтобы я ею когда-либо всерьез интересовалась. Для меня онабыла всего лишь абстрактным существом. Я бы, конечно, узнала о ней подробнее,если бы Дэвид действительно бежал с ней. Но я не поверила Хорасу и обратилась вполицию. Полиции потребовалось совсем немного времени, чтобы установить истину,что на самом деле Дэвид убит. Не знаю, но мне кажется, что, если бы Хорас нестарался выкрутиться, а сразу же рассказал всю правду, он избежал бы смертногоприговора.

– В чем заключалась правда?

– Очевидно, у Хораса с Дэвидом из-за чего-то произошлакрупная ссора. Хорас в приступе гнева чем-то стукнул мужа по голове и убил. Впаническом страхе он попытался избавиться от трупа. Вместо того чтобы сразувызвать полицию и во всем сознаться, он дождался ночи, пробил дыру в цементномполу, вырыл могилу, закопал Дэвида, снова зацементировал, навалил сверху кучустарого хлама, чтобы никто ничего не заметил, ну а мне наплел про деловуюпоездку в Рино.

– Сколько времени прошло, прежде чем вы заподозрилинеладное?

– Очевидно, дня три или четыре, а через пять дней Хорассообщил мне о побеге мужа с другой женщиной… Это было уже после того, как другв Рино сообщил мне, что Дэвида там не было и нет.

Закрыв глаза, Мейсон откинулся на спинку своего вращающегосякресла, по всей вероятности пытаясь реконструировать какие-то события.

– Продолжайте, я вас слушаю, миссис Денджердфильд.

– Нет, наверное, ничего страшнее гибели любимогочеловека. Сначала я омертвела под действием шока, а потом… потом у меняпоявилась невероятная, все затемняющая ненависть к Хорасу Эйдамсу, его жене и,как теперь мне кажется, даже к их маленькому сыну. Во мне не было ни каплижалости или сострадания к членам его семьи. Когда жюри вынесло приговор:«Виновен в убийстве первой степени», за что Хораса должны были повесить, я былавне себя от радости. В тот день я впервые вышла из дому и в одиночествеотпраздновала это событие.

– Значит, вы ни капельки не сочувствовали миссисЭйдамс? – уточнил Мейсон, по-прежнему внимательно глядя ей в глаза.

– Вот именно: ни капельки! Говорю вам, я ее ненавидела.Впрочем, тогда я вообще никому не сочувствовала. Я могла бы собственными рукамивздернуть Эйдамса и испытала бы при этом дикую радость. Я пыталась добитьсяправа присутствовать при казни, только мне не разрешили.

– Почему вы этого хотели?

– Я собиралась закричать «Убийца!» в тот момент, когдау него под ногами откроется люк, закричать так, чтобы это слово было самымпоследним, услышанным им перед смертью. Я, говорю вам, была вне себя от горя.По всей вероятности, я довольно-таки эмоциональный зверь, мистер Мейсон.

Адвокат открыл глаза, посмотрел на нее и произнес, ничуть незаботясь о том, как будут восприняты его слова:

– Не сомневаюсь.

– Я вам рассказала все это для того, чтобы вы лучшеразобрались в моей теперешней ситуации.

– А какова ваша теперешняя ситуация?

– В известной мере я сознаю, что была ужасно не права…

– Вы сожалеете?

– Не из-за своих чувств к Хорасу, – поспешнопояснила она. – Я могла бы его задушить собственными руками. Я рада, чтоего адвокат так бестолково построил защиту, что Хораса казнили… Я уже говорила,что, если бы он сказал правду, тогда, возможно, ему предъявили бы обвинение внепреднамеренном убийстве, но благодаря тому, что он так подло изворачивался…Впрочем, мы не станем терять время на эти разговоры… Давайте теперь поговорим оСэйре…

– Почему именно о ней?

– Мне думается, я вела себя несправедливо по отношениюк Сэйре. Я попыталась сделать так, чтобы она не получила свою долю денег изпредприятия. Я ставила ей палки в колеса всюду и во всем, где только это мнеудавалось. В итоге, понимаете ли, Сэйра продала, что сумела, и исчезла.Разумеется, иного выхода у нее не было, имея в виду мальчика. Денег у нее былосовсем немного. Я не знала, куда она уехала. Да и никто не знал. Онатщательнейшим образом замела свои следы. Сын был слишком маленьким, чтобычто-нибудь понимать и помнить, вот она и решила скрыть от него отцовскоепреступление.

– Вы знаете, куда она поехала?

Она рассмеялась ему в лицо:

– Зачем вы так виляете, мистер Мейсон? Разумеется,знаю. Она уехала в Калифорнию. Она много работала, ей удалось дать сынупрекрасное образование. Он считал, что его отец погиб в дорожной катастрофе ичто у них нет никаких родных.