— Вы подняли меня с постели в три часа ночи, чтобы играть в прятки? — продолжил Бастерхази ядовито. — Представьтесь.

— Светлый шер Дюбрайн, — холодно сказал Дайм, снова прикладывая окровавленную ладонь к зеркалу.

Хмирская связь работала крайне странно. Старым привычным способом определенно было удобнее и надежнее.

— Дюбрайн? — обрадовался Бастерхази, шагнул ближе, вглядываясь в изображение. — Шисов ты дысс… живой… наконец-то! Как ты?

Дайм непроизвольно отступил и спрятал сжатые кулаки за спину. Находиться рядом… да просто видеть его — было физически больно. Так больно, что отчаянно хотелось со всей силы ударить по красивому лживому лицу, стереть с него фальшивую радость.

Бастерхази же, словно издеваясь, подошел вплотную к зеркалу, коснулся стекла обеими ладонями — и все это, вглядываясь Дайму в глаза.

— Мой свет?.. — напряженно спросил он, понимая уже, что его игра не принята, но упрямо не признавая поражения.

— Почему вместо ее высочества отвечаете вы, темный шер? — ровно, стараясь не выплеснуть бурлящую в нем ненависть, спросил Дайм.

Ему хотелось закрыть глаза, отвернуться, не видеть и не чувствовать бархатной горячей тьмы, не слышать манящих огненных обертонов, забыть вовсе что есть на свете темный шер Бастерхази. Тот, кому Дайм готов был отдать свое сердце. Тот, кто предал его. Но он не мог позволить себе покой и забвение. Время слабости прошло.

— Потому что вы связались именно со мной, светлый шер, — через мучительно долгое мгновение ответил Бастерхази и убрал ладони от зеркала. Сцепил руки перед собой, закрываясь. — Если это все, что вы хотели сказать, светлый шер, то я иду спать.

— Не все, — процедил Дайм. — Где ее высочество и почему не отвечает на вызов?

— Понятия не имею, почему ее высочество не отвечает. — Голос темного шера снова сочился ядом, а глаза мерцали алыми всполохами злости. — Ее высочество не изволит передо мной отчитываться.

— Извольте ответить, где сейчас находится ее высочество Шуалейда.

— Как и положено благовоспитанной девице, ее высочество изволит почивать в собственных покоях. Только не спрашивайте меня, с кем. — Бастерхази саркастически усмехнулся. — Любовников вашей будущей родни я не считаю.

Дайм отступил еще на полшага. Просто для того, чтобы не врезать по отвратительно злорадной роже темного шера.

Любовники. У Шуалейды — любовники. Это нормально. Она красива, сильна, знатна — вокруг нее должны виться все половозрелые шеры Валанты. Просто… глупо было не подумать о том, что за три месяца она должна была хоть кого-то взять к себе в постель. Хорошо, что не Бастерхази. Ведь именно этого Дайм опасался.

Да. Все хорошо.

— Надеюсь, вы не лжете, темный шер, и Шуалейда жива и здорова.

— Лгать вам, полковнику Магбезопасности? Ну что вы, мой светлый шер. Никогда. Ее высочество Шуалейда жива и здорова, видят Двуединые.

От того, что прозвучало в голосе Бастерхази, Дайм внутренне вздрогнул. И чуть не шагнул к нему — привычно коснуться, успокоить… обнять… сказать, что верит, любит…

Проклятье. Как легко снова поддаться наваждению! И снова оказаться жертвой самообмана.

— Не сомневаюсь, что вы виртуозно владеете правдой, мой темный шер.

На этот раз вздрогнул Бастерхази. Или Дайму показалось. Наверняка показалось.

— Благодарю за комплимент, мой светлый шер, — поклонился темный шер и убрал руки за спину. — Так что вам угодно?

— Извольте рассказать, когда и отчего умер его величество Тодор.

— Около полумесяца назад с его величеством Тодором случился удар. Причиной, по всей вероятности, послужило письмо вашего августейшего брата Люкреса. — Бастерхази криво усмехнулся и добавил: — На письме были адресные чары. Ваш августейший брат очень хотел, чтобы его величество прочитали письмо и узнали о его благородных намерениях. Копия письма приложена к моему отчету для Конвента. И если вам интересно, я вернулся в Суард через два дня после смерти короля. У меня были дела вне Суарда.

— Я прочитаю ваш отчет, темный шер.

— Что ж. Надеюсь, это все, полковник?

— Да. Не смею больше задерживать ваш отход ко сну.

Дайм подождал, пока зеркало погаснет, разжал руку и лизнул ладонь, заживляя ранку. Разговор с Бастерхази дался ему нелегко, а Шуалейду он так и не увидел. Наверное, стоит попробовать еще раз.

— Мне нужен сеанс связи с Шуалейдой Суардис, — сказал он в темное зеркало.

«Абонент недоступен. Запросите связь позже», — ответил мелодичный голос через несколько томительных секунд.

— Энрике Герашан?

«Абонент недоступен. Запросите связь позже».

Почему-то именно такого ответа Дайм и ожидал. Вот только ждать этого «позже» он не намеревался. В Риль Суардисе творятся странные дела, и ему необходимо быть там. Рядом с Шуалейдой.

Пожалуй, пришло время поблагодарить Ци Вея за гостеприимство и покинуть Хмирну. Желательно, предварительно связавшись с Парьеном и выяснив, что его ожидает на родине. Вполне возможно, что он давно уже не полковник Магбезопасности, а приговоренный к смерти изменник.

Снова запросить связь, на сей раз с Метрополией, Дайм не успел. В его дверь постучали.

— Да?

На пороге возник седой, одетый в желтый шелк и преисполненный осознания собственной важности придворный. Если Дайм правильно помнил его должность, что-то вроде Пятого Хранителя Свитков. Его квадратная шапочка с жемчужными кистями покачивалась от почтения к высочайшему гостю императора, а в руках поблескивала лаком расписная шкатулка для писем.

— Всемудрейший Красный Дракон, да простираются вечно его крылья над Благословенной Землей, повелитель Хмирны и Сеньчу с прилегающими равнинами, владетель Рассветного моря… — начал Хранитель.

Остальные сорок три титула Ци Вея Дайм пропустил мимо ушей. Зато разглядел за спиной Хранителя толпу слуг с какими-то коробками, шкатулками, сундуками и свертками.

— …желает передать подарки своим возлюбленным братьям и сестрам…

Вот как. Ци Вей уже знает, что Дайм собрался в путь, и не возражает. Действительно. Дайм — взрослый мальчик и знает, что делает.

Подарков было много. Подарки были для Светлейшего и Темнейшего, для императора и всех кронпринцев, для…

— …модель мира, выполненная лучшими мастерами Благословенной Земли Под Крылом Дракона, для возлюбленного брата всемудрейшего Ци Вея, его величества Каетано Суардиса, да продлится благословенное Двуедиными правление его…

Узкоглазые носильщики продемонстрировали квадратный короб, расписанный птицами и цветами, высотой по грудь.

— …говорящий опал для возлюбленной сестры по сути, ее высочества Шуалейды Суардис.

Подарок для Шу был много скромнее в размерах. Нечто, названное говорящим опалом, уместилось в шкатулку длиной с ладонь, непроницаемую для любопытства шера-дуо, в отличие от прочих подарков.