Подняв голову, я вижу Филиппа и лидеров Братвы впереди нас, наблюдающих. На их лицах все еще читалось любопытство.

Они хотят знать, что произошло на самом деле. Они хотят знать, как так вышло, что я женюсь на дочери своего врага, и почему я контролирую его власть. Они хотят знать, как мы загнали в угол человека, который должен был быть неприкасаемым.

Они бы разорвали Риккардо на части, если бы узнали, что он сделал.

Тогда они придут и за ней. Эмелия. Они убьют ее без колебаний, просто за то, что они разделяют одну кровь, не заботясь о том, кем она для меня является.

Я вспоминаю ту ночь, когда я зашел к ней в комнату. Когда я думал о том, что Влад сделал с Алиссой, я думал о том, чтобы защитить ее. Та же сила заставляет меня делать то же самое сейчас. Синдикат ничем не отличался бы от Влада. За исключением его жуткого, отвратительного увлечения женщинами, они будут жестоки в том, как они убить ее. Мы получили бы больше, чем просто ее голову в коробке.

Мой темперамент привлекает внимание к нам, и к ней тоже. Я не могу позволить своей ненависти к этому человеку овладеть мной.

Я отпускаю Риккардо на этой мысли и отступаю. Он замечает, что Филипп и лидеры Братвы наблюдают за ним, и, по крайней мере, у него хватает здравого смысла сдерживать свой гнев.

— Не смей, мать твою, разговаривать со мной, если у тебя нет ко мне дела, — шиплю я. — Скоро увидимся, пап, — добавляю я с угрозой в голосе и грубым смешком. Ублюдок. Он ненавидит, что я называю его папой, до бесконечности.

Мы с папой оставляем его стоять там, кипящего от ярости.

Вот ублюдок. Хотел бы я его не видеть. Никогда. Есть сбор средств, а потом свадьба. Кроме встреч Синдиката, это все. Я не хочу иметь с ним ничего общего, и я не хочу, чтобы он был рядом с Эмелией.

— Эй, — говорит Па, касаясь моего локтя, когда мы останавливаемся у моей машины. — Ты в порядке?

— В полном.

— Он добрался до тебя. Я вижу.

— Все в порядке, па. Он всегда до меня добирается.

— Как дела дома у Эмелии?

Дерьмо.

— Показываю ей, кто тут главный, — отвечаю я, потому что это правильно. Я не могу сказать ему иначе.

— Хорошо. Эти люди заслуживают того, что они получают. Увидимся утром.

Я киваю и смотрю ему вслед.

Мне нужно выкинуть эту девчонку из головы. Вот что. Я не могу никому дать понять, что она может быть моей слабостью, тем более кому-то вроде Риккардо.

Мне нужно держать голову в тонусе и следовать плану. Жениться на ней и забрать ее состояние. Все должно быть просто.

Она просто киска. Военный трофей. Женщина, которая согреет мою постель и послужит цели в великой схеме вещей.

Вот что я должен себе сказать о ней, как бы сильно она меня ни очаровала.

Глава пятнадцатая

Массимо

Для меня крайне необычно возвращаться домой в четыре вечера в будний день.

Обычно я либо в D'Agostinos, либо в клубе. Но после моей встречи с Риккардо ранее я не могу сосредоточиться ни на том, ни на другом.

В клубе я могу расслабиться, но это обычно подразумевает трах. В D'Agostinos мне пришлось бы заниматься бумажной работой, с которой я не могу себе позволить возиться в своем несосредоточенном уме, поэтому я попросил Андреаса заполнить ее за меня.

Я дома. В глубине души я знаю, почему я здесь. Я просто пока не хочу это принимать.

Чертов Риккардо.

Этот гребаный пес всегда знает, как залезть мне под кожу. Всегда.

Всегда знает, что сказать, чтобы меня разозлить, даже когда я в выигрыше. Его гребаные слова об Эмелии застряли у меня в голове.

Весь чертов день я пытался выкинуть оскорбления из головы. Но я не могу от них избавиться. Я и не думал, что этот ублюдок видел, как я смотрю на Эмелию на балу. Я даже не думал, что он будет беспокоиться обо мне на таком мероприятии.

Это была моя вина. Моя ошибка. Я потерял бдительность и позволил себе момент слабости, не осознавая, что мой враг мог меня видеть.

Но почему это должно иметь значение?

Почему меня это должно волновать?

Эмелия теперь принадлежит мне, несмотря ни на что.

Она моя. Ничто не может изменить эти подписи на контракте.

Так почему же я так себя чувствую? Как будто это имеет значение.

Как будто я хочу, чтобы она хотела меня.

Да?

Черт … с каких это пор я пытаюсь лгать себе?

Карты на стол. Я, блядь, знаю, что хочу, чтобы она хотела меня. Я хочу с того чертового бала. Вот почему я здесь. Вот почему я избегал ее.

Идея брака была моей, но когда я об этом задумался, я повел себя как безжалостный негодяй.

Я хочу, чтобы она стремилась ко мне, но я не должен поддаваться этому желанию. Как только это станет главным в моих мыслях, я начну проявлять заботу, а значит, рискую упустить шанс насолить её отцу.

По сути, осталось выполнить две части этого плана. Жениться на Эмелии, а потом смотреть, как Синдикат вышвырнет его задницу за дверь. Без них он будет никем.

Я в отчаянии падаю на кровать и смотрю через панорамные окна на море, набегающее на берег и отступающее от него.

Яркий солнечный свет бьет в воду, сверкая на ее поверхности, словно рассыпанные по ней бриллианты. Затем, словно в фантастике, из воды появляется Эмелия, заставляя меня резко выпрямиться.

Моя будущая жена поднимается вместе с волнами и направляется к берегу.

На ней бирюзовое бикини, и ее тело полностью выставлено напоказ, напоминая мне, как сильно я хочу испачкать ее и заняться непристойностями.

Должно быть, нас разделяет добрых тридцать футов, но я вижу, как блестит ее золотистая кожа. Она сияет на фоне солнечного света.

Я смотрю на нее. И я хочу ее. Я хочу прикоснуться к ней и попробовать ее на вкус. Поглотить и сожрать ее. Похоть подавляет мою способность мыслить здраво или контролировать себя. Я не хочу сопротивляться. Я хочу сдаться и почувствовать это влечение и химию, которые вспыхивают, когда я с ней.

Поднявшись на ноги, я ослабляю галстук и выхожу на террасу, преследуя то, что мне нужно.

Ярость переполняет меня, когда я вижу, как Мэнни подходит к ней