использовать тебя ещё более жестокими методами.

Мой голос стал холодным и отчужденным.

— А как же похищение? Это тоже была защита?

Жюль кивнул, не отводя глаз.

— Да. Мы должны были убедиться, что ты поймёшь важность того, что мы делаем. Это был наш последний шанс.

Голос Виктора был тихим, но взволнованным.

— Я не знал об этом плане, клянусь. Когда я узнал, что они решили тебя похитить, я пытался их остановить. Но, Жюль… он слишком далеко зашел.

Я резко повернулась к Виктору, мой голос дрожал от ярости.

— И ты всё равно остался с ним. Значит, тебя это устраивало.

Виктор выглядел растерянным и виноватым.

— Я думал, что смогу как-то изменить ситуацию, найти другой путь. Я… не ожидал, что всё зайдёт так далеко.

Жюль прервал нас, его голос стал громким и властным.

— Она была нужна нам. Её дар — это ключ к открытиям, которые мы никогда бы не сделали без неё. Да, мы пошли на крайние меры, но разве это не оправдано, если речь идет о благе науки?

Мой взгляд был полон презрения, я смотрела прямо на Жюля.

— Вы оправдываете всё, что сделали, своей "великой целью". Но знаете, что я вижу? Трусов, которые боятся признать, что они просто жаждут власти.

Жюль подался вперёд, его глаза сузились.

— Это не власть. Это порядок. Мир сейчас хаотичен. Наука в руках тех, кто не понимает ее сути. Мы хотим исправить это.

Я покачала головой, мой голос стал спокойным, но в нём звучала холодная ярость.

— Вы хотите контролировать всё. И ради этого вы готовы уничтожить людей, как это делали ваши предки. Но знаете что? Я не стану частью этого.

Я направилась к двери. Виктор шагнул было ко мне, но остановился, чувствуя мою решительность. Жюль остался сидеть, его лицо стало маской гнева и разочарования.

Голос Жюля был тихим, но угрожающим.

— Мы могли бы работать вместе, но теперь… я не гарантирую, что другие будут так терпеливы, как я.

Я обернулась и бросила на него холодный взгляд.

— Это не терпение. Это страх. И я не боюсь вас.

С этими словами я вышла, оставляя их в доме, полном тёмных замыслов и фанатичных идей.

Глава 25

Мы с Даниилом сидели в его машине на пустынной парковке у небольшого кафе. Вечернее небо уже затянуло облаками, а мягкий свет фонарей освещал наши лица. Я нервно барабанила пальцами по стакану с остывшим кофе, пока Даниил молча наблюдал за мной, ожидая, когда я начну говорить. Наконец я заговорила, мой голос дрожал от смеси нервного смеха и гнева.

— Ты не поверишь, Даниил. Просто… не поверишь. Я самая последняя наивная дурочка.

Даниил нахмурился, склонившись чуть ближе ко мне.

— Расскажи.

Я коротко рассмеялась, но в моем смехе чувствовалась нервозность.

— Не могу поверить, что я повелась на все это. Тайное общество, потомки…

Даниил настороженно выпрямился, в его голосе звучало напряжение.

— И что? Что случилось в доме?

Я помотала головой, вздохнув.

— Потомка, как ты знаешь, зовут Жюль Бержерон. Ты же видел его дом: он не какой-нибудь миллионер в огромном особняке, а фанатик в дырявой рубашке, который живет в развалюхе. И он считает себя спасителем человечества.

Даниил поднял бровь, его голос стал жёстче.

— Спасителем? Ты серьёзно? Что он тебе наговорил?

Я снова рассмеялась, но теперь уже горько.

— О, он с радостью поведал мне, как хочет возродить это их тайное общество. Как они планируют контролировать знания, "спасать" науку от всех, кто, по их мнению, недостоин. И, самое смешное, Виктор тоже загорелся этой идеей. Они решили, что я им нужна.

Лицо Даниила побледнело, он нахмурился, сжав руки в кулаки.

— Погоди. Виктор? Он… Ты серьёзно думаешь, что он с ними заодно?

Я кивнула, откидываясь на сиденье.

— Не думаю, а знаю. Сначала он сам рассказал мне об обществе, заманил меня в эту историю. А теперь выясняется, что он давно с ними работает. Они даже признались, что это их люди меня преследовали. А похищение? Это был их "план".

Голос Даниила стал громким, он едва сдерживал гнев.

— Надеюсь, ты понимаешь, насколько это опасно и больше не станешь лезть в эту историю?

Я покачала головой, нервно сжимая стакан.

— Понимаю. И это самое ужасное, Даниил. Я всё это понимаю, но всё равно лезу в их игры. Каждый раз, когда кто-то приходит ко мне с тайной, с загадкой… я теряю голову. Это как… как наваждение.

Даниил внимательно посмотрел на меня, его голос стал мягче, но не менее серьёзным.

— Ты просто слишком добрая. Ты думаешь, что можешь спасти всех, кто приходит к тебе с проблемами.

Мой голос дрогнул, в глазах появились слёзы.

— А если я не могу спасти даже себя? Они манипулировали мной, Даниил. Я вижу это, но ничего не могу с собой поделать.

Даниил потянулся ко мне, взял меня за руку, его голос был полон решимости.

— Ты не одна. И ты точно не справишься с этим одна. Я больше не позволю тебе ввязываться в такие вещи.

Я посмотрела на него, чуть улыбнувшись через слёзы.

— Ты как всегда мой спаситель. Ты всегда вытаскиваешь меня из моих дурацких идей.

Даниил мягко улыбнулся, но в его глазах читалась твёрдость.

— И я буду делать это снова и снова, если понадобится. Кто-то же должен тебя остановить, когда ты сама не можешь.

Я глубоко вздохнула, вытирая слёзы.

— Спасибо, Даниил. Мне кажется, только ты и можешь меня спасти от самой себя.

Мы посидели в тишине, пока напряжение постепенно сходило на нет.

Спустя несколько дней, я решила, что хватит страдать, пора возвращаться к своей обычной размеренной жизни, для этого я встала пораньше и отправилась в антикварный магазин.

Тяжёлая дверь магазина скрипнула, будто предупреждая о нежелательном вторжении. Я шагнула внутрь, и тёплый свет нескольких настольных ламп пробежал по старинным зеркалам, поблескивая на золотых и серебряных поверхностях. Воздух был густым, как забытые воспоминания, и пахнул лаком, пергаментом и легкой горечью прошлого.

Магазин выглядел, как другой мир: нагромождение столов, шкафов, коробок и крошечных витрин создавали ощущение лабиринта. Каждый предмет звал, манил, обещал открыть свои секреты. Я стояла неподвижно, закрыв глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Я чувствовала, что я снова на своем месте.

“Здесь. Где-то здесь”, — подумала я, чувствуя знакомое покалывание в ладонях.

— Ну же, девочка, не стой столбом. — Голос Станислава раздался откуда-то из глубины магазина. — Эти вещи не любят ждать.

Я обернулась. За длинным прилавком стоял Станислав.

— Я… просто