Вспомнилась вчерашняя стычка и тут же пришло понимание, что повторения я не хочу. Поэтому сегодня нужно было постараться сохранять спокойствие, или не говорить вовсе. На деле так и получалось - я не могла выдавить ни слова, прокручивая доводы только у себя в голове, убеждая в невиновности Селестины лишь саму себя.

- Идите, - наконец, устало произнес Бейт, будто мечтал избавиться от надоедливой особы, доставляющей одни неприятности. - Готовьтесь к отъезду.

Поднявшись так резко, что в глазах потемнело, я, чувствуя себя растоптанной, с трудом переставляя потяжелевшие ноги, зашагала по лестнице, хватаясь за поручень, как за последнюю надежду утопающего.

После унизительного разговора, хотелось зарыться лицом в подушку и кричать. Но даже это мне сделать не удалось.

В начале лестницы выверяя каждый шаг, к концу я неслась вперед, перепрыгивая через две ступени. Мгновение, и я бы пролетела небольшой закуток между лестницей и коридором, даже не заметив, что там кто-то есть, если бы не запнулась на последней ступени и не полетела вперед, выставив перед собой руки. Тут же ко мне кто-то бросился, я резко обернулась на движение и успела выхватить взглядом, как из окна вылетает на улицу невероятно красивый белый орел, а возле меня, ловко подхватывая под руку, оказывается Артур.

- Осторожней нужно быть, малек! Расшибешься же, жалко будет.

- К-красивый, - пролепетала я, все еще ошарашенно глядя в окно.

Артур помог мне принять горизонтальное положение и горделиво приосанился.

- Ты тоже ничего. Мелковата, но если...

- Я про альма.

- Ах, да, - не смущаясь, широко улыбнулся мужчина. - Это Ларита. Забегала поговорить.

Кивнув, я постаралась не нахмуриться. Артур казался мне бесшабашным балагуром, но добрым и честным. Неужели я ошибалась на его счет?

- Альмы прилетают просто поговорить? - с притворным любопытством поинтересовалась я, надеясь, что он озвучит то, что я заметила.

Даже не моргнув, мужчина бодро кивнул.

- Что ж, спасибо за помощь, - расстроившись, я тоже кивнула и пошагала в комнату, чувствуя непонятную тревогу.

Хоть и на мгновение, но я ясно видела, что к лапе у орла было привязано какое-то послание. Очень редко, если дело было важным и безотлагательным, альм мог позволить атару использовать себя, как почтового голубя, но это было скорее исключением, а не правилом. Хотя тревожили меня не отношения Артура с Ларитой. Зачем он соврал? В этом не было никакой необходимости.

Разве что отправленное послание касалось меня.

Когда мы покидали дом Дорса, мое душевное состояние можно было сравнить с жалкой, никчемной кучкой пепла, залитой водой. Я воспламенилась, открылась, сгорела, а Бейт с Артуром безжалостно залили этот пожар водой, напомнив, что никому вокруг нельзя доверять и что потеря бдительности для меня - непозволительная роскошь. Либо один устанет угрожать, окончательно разорвет договор и сдаст меня Анси, либо другой, что-то заподозрив, украдкой сообщит обо мне куда следует. И это может быть не только Артур, а любой другой каратель. В последние дни я слишком часто проникала в тень, это мог почувствовать один из альмов, как и предупреждал Торх. К тому же недавно, когда мчалась к отряду в лес, я совсем позабыла о безопасности, и не удосужилась замаскировать печать и выпить беладорру. О каком из моих дурацких проступков узнал Артур, было не так важно

- любое не сулило мне ничего хорошего.

Возможно, пока не поздно, стоило сбежать из-под надзора карателей, но я знала, что одной мне будет в разы трудней. Я расстроилась, запуталась, растерялась, и теперь, замкнувшись в себе, ехала позади отряда, думая лишь о цели. Только это еще заставляло меня держаться.

В который раз беспокойно нащупав в седельной сумке тонкую красную шкатулку, прихваченную у Анси, я пообещала себе, что попробую ее взломать в самое ближайшее время, как только смогу остаться одна хоть на пол часа. Теперь у меня было чуть больше опыта общения с тенью, чем раньше, поэтому нужно было обязательно попробовать применить свою силу к упрямой шкатулке. Не вечно же я буду под наблюдением.

Хотя сейчас мечтать об этом было сложно. Бейт не разговаривал со мной со вчерашней унизительной беседы у комнаты пленницы - когда я засыпала, в комнате его еще не было, когда проснулась - уже не было. Но, несмотря на это, покачиваясь в седле, я постоянно чувствовала на себе его взгляд. Тяжелый, будто сковывающий по рукам и ногам - то и дело хотелось подергать ступнями или запястьями, чтобы убедиться, что на них нет цепей.

Однако, когда я, уставая от этих «слепых» гляделок, открыто смотрела на него, то никакого внимания не обнаруживала - он всегда был занят - то хмуро обсуждал что-то с Гордоном, то показывал дорогу Эллрою. Но чаще всего, поднимая голову, я просто видела впереди семь широких черных спин. Тем не менее, ощущение "цепей" не пропадало. Я хмурилась, дергала руками, злобно глядела на Бейта, но ничего поделать не могла.

Хотя мои терзания были пустыми по сравнению с участью Селестины - ее запястья сейчас сковывали вполне реальные цепи.

Чувствуя, как внутри вновь начинает ворочаться комок из гнева, стыда и обиды, я поплотнее сжала зубы и тряхнула головой, не желая поддаваться эмоциям. Отец говорил, что я слишком порывиста и резка. Там, где нужно было подумать, я предпочитала делать. Он говорил, это изменится с возрастом, однако мне до сих пор не хватало холода и расчетливости, зато огня и непредсказуемости было с лихвой. В доме Анси я научилась сдерживаться, прятать все внутри и молчать, привыкая и приспосабливаясь, но тень обнажала то, про что я и сама уже успела забыть.

Когда начало темнеть, мы нашли место для ночлега и разбили лагерь. Я молча помогала Теренсу, стараясь не привлекать внимания. Слушала его беззаботные разговоры, коротко отвечала, когда это требовалось, но мыслями была далеко. Стараясь не думать о плохом, я мечтала о Тархосе и о свободе, которую он сулил. О встрече с отцом и том, как навсегда распрощаюсь с карателями.

Беспокойно ворочаясь на неудобном лежаке, я поняла, что хочу в туалет. Вставать и идти в темноту ужасно не хотелось, как и спать в луже, поэтому, поборовшись с собой несколько минут, я все же поднялась и зашагала к деревьям, у которых стояли привязанные лошади.

Оглянулась на лагерь, сделала лишь шаг к плотной листве и услышала голос.

В первое мгновение я, конечно, подумала, что мне показалось. То, что я слышала, походило на шорох, игру ветра и изумрудной листвы. Или, может, какая живность притаилась в кустах, а я ее спугнула? Кто тут может быть? Разве что зайцы или белки. Надеюсь, никого крупнее в этом лесу не водится.

- Шагай сюда! - куда отчетливей, чем в первый раз, донеслось из кустов. Невидимый собеседник издал смешок и снова зашуршал. Мое запястье обхватила тонкая рука и потянула на себя.

От неожиданности я даже не дернулась - покорно шагнула в темноту, в то же мгновение подумав, что поступаю опрометчиво.