– не спеши с принятием решения. Подумай обо мне и Розалине. Ты должна, нет, ты просто обязана заботиться о нас как старшая дочь.

Ариана поняла, что с этого момента у нее нет семьи. Впрочем, ее похоже никогда и не было.

Глава 38

Оживленный шум веселых голосов витал в зале кофейни. Тихо звенела музыкальная машина, наполняя помещение волшебными звуками серебряных колокольчиков. Эту машину вчера привез Эдгар Харт. Сказал, подарок к новому году от его светлости.

Ариана сердито посмотрела на музыкальный автомат, словно он что-то тоже скрывал от нее. Надо бы увидеться с его светлостью и поговорить по душам. Хватит ли у того нахальства заявиться сюда после статьи в «Ростках правды»? С Рона станется, он врет нахально и самоуверенно, и даже не краснеет! Все-таки Рон или Рональд?

– Ты чего такая сердитая? – боднул ногу девушки кот. – Сама на себя не похожа. На балу устала? Никак в себя не придешь после отдыха во дворце?

Ариана взяла кота на руки, отнесла его к столу, посадила на подушку, и сама села напротив. Развернула перед ним газету:

– Что скажешь?

Маркус с интересом уставился на фотографии.

– Это Рон с такими выпученными глазами? – расхохотался он. – Ну и физиономия у него! Да и ты хороша! Но прогнулась изящно, я бы даже сказал грациозно, и уверенно бьешь наглеца по спине. Посох не сломала?

– Нет, – огрызнулась Ариана. – Ты читай, а не картинки смотри.

– Не люблю читать, – потянулся Маркус. – Может, ты вкратце расскажешь? Так сказать тезисами?

– Не хочешь читать, не надо, – отрезала девушка, собираясь забрать газету. – Хотела услышать твое мнение, но раз тебе лень, спрошу у Филиппа.

– Ладно, – кот прижал лапой газету. – Прочитаю, раз тебе важно, что я скажу. Только принеси мне чем-нибудь горло промочить. Можно настойку валерианы. Или чай из кошачьей мяты.

– Обойдешься чаем с молоком. Валериана затуманивает твою голову. Да и мята тоже. А мне хочется узнать, что ты об этом думаешь.

Маркус принялся за чтение, Ариана приготовила чай с молоком, положила в мисочку курицу для Маркуса, а себе взяла несколько печений. Вернулась к столу и посмотрела на кота.

– Ну, что я могу сказать по этому поводу, – сложил лапы на груди Маркус и сощурил зеленые глаза. – Бульварная газетенка. Корреспондент – дура, фотограф – жалкий любитель, редактор – бездарность. Слог отвратительный, эпитеты примитивные, сравнения пошлые, штамп на штампе, нашел несколько грамматических ошибок. Что тебя еще интересует? – он залакал чай.

– Ты издеваешься? – чуть не плача спросила Ариана. – Что ты скажешь о герцоге Б?

– Ничего, – кот подцепил когтем кусочек курицы и отправил его в рот. – Хороший у нас герцог.

– Но там написано, что он мой любовник!

– Нет, там написано, что ты его любовница. Это совершенно разные вещи. Думаю, тебе надо подать в суд на эту газетку за клевету.

Ариана была готова треснуть полотенцем по спине непонятливого Маркуса. Но полотенца под рукой не было.

– Только что приходила моя матушка, – безнадежно произнесла она.

– Да, видел. И видел, как она покидала кофейню словно пиратская каравелла под всеми парусами – важно и при этом стремительно. Метресса Матильда так хлопнула дверью, что колокольчик едва не оторвался. Чего твоя мамаша так разозлилась?

– Ты и правда не понимаешь? – на глаза Арианы навернулись слезы.

– Не понимаю, чего ты расстроилась? Вот и глаза уже на мокром месте. Что случилось-то?

Кот упорно не желал видеть ничего особенного в статье.

– Во-первых, в газете написано, что я любовница герцога Б. Бриана. Понимаешь, Бриана?

– Понимаю, что тут не понять? Герцог наш милостивый и щедрый покровитель, мы его поставщики.

– Утверждается, что я его любовница, и написано мое имя.

– Не поверишь, это я тоже понял. И только что посоветовал обратиться в суд.

– Но получается, что Рон не сводный брат герцога, а сам герцог.

– Я давно догадался. А ты нет? – удивился Маркус. – Все же было шито белыми нитками. Рон не умеет врать, совсем.

– Не Рон, а его светлость, – всхлипнула Ариана.

– Ладно, его светлость врет бездарно. Первое – он взял псевдоним с вывески бакалейщика. Непростительная оплошность. Второе – дворецкий герцога Эдгар Харт несколько раз оговорился и почти назвал Рона милордом и вашей светлостью. Не заметила? А я заметил. И в своем доме Рон практически не ориентируется. Вывод – Рон вовсе не Рон. А кто, если он смог так легко заручиться поддержкой его светлости, убедить его взять под покровительство твою кофейню, да еще и Харт предложил тебе от имени его светлости стать управляющей пекарней? Вывод напрашивается сам собой: Рон Эланд не кто иной, как герцог Рональд Бриан. К тому же у Рона руки-крюки и он ничего не умеет делать – ни черепицу положить, ни вывеску повесить. Но дерется хорошо, – ткнул в фотографию Маркус. – Эпичная получилась драка, если бы не выпученные глаза у дракона. Да и рот слегка перекошен. Лучше бы он оскалился и показал белоснежные клыки.

– Герцог собирается жениться, – слезы все-таки потекли по щекам девушки. – На принцессе… Этой, как ее? Бенедикте. Династический барк и все вытекающие отсюда последствия… – она зло вытерла слезы, но они снова покатились по лицу.

– Не надо верить продажной прессе, – успокаивающе проурчал кот. – Из тебя тоже сделали любовницу герцога, и что? Это же наглая ложь! Убей, не понимаю, чего ты так расстроилась? О помолвке никто не объявлял, все вилами на воде писано.

– Рон… герцог, – поправилась Ариана, – все придумал о себе. Он врал, а я ему верила.

– Вижу, ты в него влюбилась, – понимающе кивнул кот, складывая лапы на животе. – Давай поговорим об этом. Тебе просто необходимо проанализировать свои чувства, разобраться в себе.

– Ни в кого я не влюбилась! – слезы вдруг высохли сами собой. – И не в чем мне разбираться не надо. Герцог просто развлекался, играл… Ему дела нет до меня. А мне до него. Пусть только попробует переступить порог кофейни! Сегодня же сниму вывеску и откажусь от места управляющей пекарни.

– Глупо, – покачал головой кот. – Кого ты так накажешь? Только себя. Кстати, а вот и наш врунишка пожаловал. Сходи наверх, принеси свой пастушеский посох. Думаю, если ты огреешь его светлость пару раз, обозвав Роном, герцог не разгневается. А мозги у него, возможно, встанут на место, и он перестанет врать и изворачиваться. Все равно делает он это очень неумело. Вот тогда и спросишь герцога Бриана про принцессу Бенедикту и заодно поинтересуешься, есть у его светлости хотя бы зачатки совести или нет?