— Спишь? — разрезал тишину его мягкий полушепот.

— Сплю.

— И что же тебе сейчас снится? — с некой издевкой произнес.

— Сон.

— Как интересно.

По характерной возне сзади я поняла, что Север перевернулся набок. Возможно, даже придвинулся ближе, так как под одеялом существенно повысился градус.

— Поделишься со мной своим сном?

— Нет, у тебя свой должен быть.

— Хочешь, поделюсь своим?

— Нет. Я не нуждаюсь. Мне своего вполне хватает.

— Ты лежала на беру какого-то водоема, — держась на ослином упрямстве, начал было он.

Я тотчас затаила дыхание, поражаясь сходству наших снов.

— Из одежды на тебе был только низ от купальника, — низко продолжил он, заставляя пульс взреветь, потому как такого рода бесстыдств я что-то не припомню. — И знаешь, что ты делала в моем сне?

Я всерьез задумалась над вопросом и даже не заметила, как Север перевалился на мою сторону. Опомнилась только тогда, когда он навалился на меня своей массой. Когда стянул с меня одеяло, когда навис надо мной и склонился своим лицом к моему.

Я молчала и он тоже. Смотря друг на друга неотрывно, мы общались дыханием. Его шумное и сладкое, мое сбивчивое и напряженное сливались в одно, обжигали наши лица, впитывались в кожу и опаляли разум.

Север потянулся кончиком носа к моему, провел горячими губами по моим пересохшим, заставив меня забыть, как дышать.

Я дрожала. Вибрировала под ним, мечтая в данный момент только об одном — о поцелуе. Горячем и неистовом. Потому что рядом с Севером все мои мечты сводились лишь к одному. Потому что только рядом с ним дрожь тела становилась бесконтрольной. Рядом с ним все переворачивалось вверх дном. Все вокруг утрачивало свою значимость. Потому что только рядом с ним я боялась собственных мыслей.

Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Поцеловал, вместо того, чтобы мучить пустым ожиданием.

Он ведь сам хотел этого. Хотел не меньше, чем я. Его тяжелое дыхание, безумный взгляд, и твердость, упирающаяся мне в бедро, были яркими тому доказательствами. И от этого страшно становилось.

Нет, включи голову, Зорина!

Север оставил на моих губах мягкий, почти невесомый поцелуй, а затем склонился к моему уху:

— Так ты хочешь узнать продолжение... моего сна?

Бо-о-о-оже...

— Нет, не хочу знать ничего, — почти беззвучно ответила, наконец включив мозги.

А Север уже успел сделать выводы. Он хмыкнул разочарованно и плюхнулся обратно на кровать.

— Ну, конечно. В жизни ты не такая смелая, как во снах.

Стоп, он говорил о моих снах или о своих? Блин, я запуталась. У меня уже крыша едет от перенапряжения.

В любую секунду меня могло схватить удушье. Дышать было невозможно. Воздух накалился до такой степени, что обжигал легкие напрочь.

— Как у тебя дела вообще? — внезапно сменил он тему, заставив меня изумленно уставиться на парня. — Что ты так смотришь?

— Да ничего, просто ты впервые интересуешься моими делами. Немного странно, не кажется?

Север пожал плечами и, устало уронил голову на подушку, перевел задумчивый взгляд в потолок.

— Нисколько. Мне и раньше было интересно. Наверное, забывал спросить.

Он хотел сгладить углы. Север безуспешно искал подход ко мне, ключик к замку нашего общения. Но во всем этом как ни странно предугадывался коварный умысел.

Ну не поверю я, что Довлатов ни с того ни с сего вдруг переключился с длинноногих моделей на какого-то светлячка. А вот то, что он мог поспорить на меня со своими дружками — еще как поверю.

— Нормально. Вот, планирую на днях сходить на кастинг, — зачем-то сказала, будто черт за язык дернул.

— Какой еще кастинг? — мрачно поинтересовался, вернув проницательный взгляд на меня.

— Да так. В одном модельном агентстве.

Пауза. Затяжная и напряженная. И вот уже взгляд налился враждебностью. В свете уличных фонарей и луны его глаза были похожи на черные угли, которые бросили в костер разгораться.

— Зорина, а ты не охренела ли? Совсем берега попутала! Забудь, никуда ты не пойдешь! — имея наглости, отозвался развязно.

— Пойду! У тебя забыла спросить!

— Нет! Не пойдешь! — заявил он тоном абсолютно уверенного в своих силах человека. — Спорим?

— Ты, что ли, будешь обеспечивать меня?

— Не вопрос. Могу. Сколько тебе нужно?

Север погрузил руку в карман, комнату озарил свет экрана его телефона. Краем глаза я увидела открытое банковское приложение.

Перевалилась и ухватилась за телефон, накрыв его пальцы своими. Хватка у меня была железной, но вырвать дурацкий телефон из бульдожьей хватки — задача не из легких.

— Да не нужны мне от тебя деньги! — прошипела я, яростно тряхнув головой.

— Вот как? А от кого нужны? — прошипел в ответ, приблизившись своим лицом к моему. Опьяняя горячим дыханием. Электризуя кожу и уничтожая уцелевшие клетки мозга. — От старых, жирных папиков? Мечтаешь стать продажной сукой? Хочешь раздвигать рогатку перед теми, кто потрясет перед тобой пачкой налика? Этого ты ждешь? Я угадал?

И вновь Север возомнил себя знатоком человеческим душ. Всезнающим. Осуждающим, тогда как на самом клейма негде ставить.

Вновь устроил полномасштабный хаос. Он везде: в мыслях, внутри меня, в моей комнате, в жизни. Рядом с Довлатовым все неизбежно погружается в хаос. Проблема в том, что он и есть — хаос.

Не выдержав эмоционального набега, я отпрянула от Севера и вжалась в спинку кровати.

— Нет. Ты путаешь модельный бизнес с панелью, — проглотила горечь обиды, только бы не расплакаться.

— Знаю я таких моделей! Пачками уезжают в Дубай и продают себя арабам задорого, а потом плачутся, что с ними там обращаются как с вещью. А они и есть вещь. Вещь, которую можно бросать, вытирать об нее ноги, натягивать на себя и драть доталова пока не износится.

В его уверенной интонации я уловила нечто такое, под чем люди обычно скрывали свою боль. Глубочайшее разочарование. Упущенные возможности. И уязвленное сердце.

Так ты любил когда-то... Любил?

— И о ком сейчас велась речь? Подожди, не отвечай! Сама попробую угадать, — с умным видом поднесла палец ко рту и прищурилась. — Полагаю, ты о своей бывшей? Неужели она променяла тебя на старого жирного шейха? Я угадала? — вернула ему самоуверенным тоном. — Поэтому ты стал таким неуравновешенным! Ты не вступаешь в отношения с девушками, потому что боишься! Думаешь, она поступит