никто не мог поколебать логики наших рассуждений. В заключение к анкете был прибавлен вопрос, возбужденный мною в докладе, а теперь поставленный с новой настойчивостью: что вы сделали до сих пор (вопрос был обращен к каждой из секций) для достижения социалистического мира? С нашим собранием документов не могла поспорить ни одна социалистическая партия.

Вслед за этим делегация поручила Давиду и мне составить краткий отчет для газет, который давал бы некоторую ориентировку в наших речах. В 5 часов наш отчет был заслушан делегацией, в 6 — конференцией.

8 июня 1917 года. Давид и я приготовили отчет к 5 часам дня, он был принят с самыми небольшими изменениями. Затем Эберт, Фишер и я пошли в Центральное бюро мира, для того чтобы представить отчет комитету. Присутствовали все члены комитета, кроме ван Коля. Последовал обмен мнениями, в котором участвовали главным образом Брантинг и Трелстра на одной стороне, мы трое — на другой. От нас требовали, чтобы в отчете не осталось ничего, что указывает на наши разногласия с членами комитета. В конце отчета была отмечена «произведшая сильное впечатление» речь Давида. Брантинг и Трелстра потребовали, чтобы это было опущено, так как иначе возникнет подозрение в недостаточной объективности членов комитета. Я возразил, что, хотя и был знаком со всем материалом, который использовал Давид, однако речь его произвела и на меня глубокое впечатление. Тогда, прерывая меня, Штаунинг воскликнул с раздражением: «На меня тоже, я не возражал бы, если бы здесь было сказано: речь произвела сильное впечатление на Штаунинга и Шейдемана». Трелстре было во время этих споров не по себе, потому что именно он, в качестве председателя, выразил после речи Давида свое восхищение ею. Едва ли он мог бы это сказать, если бы речь не произвела на него впечатления. Я согласился на сокращение отчета, заметив, что мне важно не то, чтобы сильные впечатления прямо констатировались, а то, чтобы они долго сохранялись.

Товарища Брантинга мы успокоили в конце концов тем, что подчеркнули, что отчет будет неофициальным коммюнике комитета, сообщением германской делегации или, может быть, даже частного корреспондента «Форвертса». Согласились на той редакции, в какой отчет был вечером сообщен по телефону товарищем Баане редакции «Форвертса».

10 июня 1917 года. Давид, Мюллер и я получили почетное поручение составить проект меморандума в ответ на анкету. Доктор Давид отвечает на вопрос 1, Мюллер на вопрос 2, я на остальные плюс поставленный нами вопрос. Я довольно легко справился с работой: сделал ее вчера днем за полтора часа, от двенадцати до половины второго. Давид — вчера и сегодня утром. Мюллер просидел весь вчерашний день. В 11 утра обсуждение нашего проекта. У Давида кое-что вычеркнули; у Мюллера тоже; я прошел довольно благополучно. Ввиду доводов Давида я должен был отказаться от своего вступления.

Стокгольмский меморандум

На предложенную анкету и вопросы, поставленные ей в различных заседаниях, германская делегация дала следующий ответ:

I

«Германская социал-демократия стремится к миру на основах соглашения. Требуя гарантий свободы политического, хозяйственного и культурного развития своего народа, она осуждает в то же время всякое насилие над жизненными интересами других народов. Только такой мир несет в себе залог своей прочности, только он открывает народам возможность превозмочь атмосферу враждебной напряженности и отдать все свои силы на служение социальному прогрессу и высшей национальной и общечеловеческой культуре.

Согласно с этой общей целью, мы согласились с резолюцией петербургского Совета рабочих и солдатских депутатов о мире без аннексий и контрибуций на основе национального самоопределения. Отсюда и следующая наша позиция в отдельных вопросах:

1. Аннексии. Мы противники насильственных приобретений территории. При изменении границ по взаимному согласию, заинтересованному населению, поскольку оно не желает выбывать из прежнего государственного союза, должна быть предоставлена правовая и экономическая возможность эмиграции.

С отрицанием всяких насильственных аннексий, разумеется, связано и требование возвращения отторгнутых колоний.

2. Контрибуции. Понуждение к уплате контрибуций должно быть отвергнуто. Его можно было бы осуществить лишь после полного разгрома одной из воюющих сторон. Но с каждым днем продолжающейся борьбы настолько возрастает сумма имущественных жертв и количество пролитой крови, что уже по этой причине затягивать войну для того, чтобы вырвать контрибуцию, преступно. Кроме того, экономическое порабощение одного народа другим сделало бы невозможным длительный мир.

3. Восстановление. Поскольку настоящий вопрос имеет в виду политическое восстановление, то есть восстановление политической независимости, на этот вопрос надлежит ответить утвердительно.

Напротив, мы принуждены высказаться против мысли об одностороннем обязательстве к восстановлению разрушенного имущества в охваченных войной местностях. Разрушения, причиненные на всех театрах войны отечественными войсками, так же как и неприятельскими, при наступлениях, так же как и при отступлениях, отчасти служили посредственным мероприятием в интересах военной безопасности. Последующее установление происхождения того или иного разрушения и исследование его стратегической обоснованности представляется нам чрезвычайно трудным. Односторонняя обязанность к возмещению убытков была бы не чем иным, как замаскированной контрибуцией.

Государствам, которые не в состоянии собственными силами восстановить свою хозяйственную жизнь, разрушенную войною, может быть отказана международная финансовая помощь на началах взаимного соглашения.

В общем, мы, социалисты, считаем разрушение частного имущества наименьшей частью причиненного вреда. Величайший ущерб, понесенный человечеством, ущерб в миллионах человеческих жизней, в рабочей силе и человеческом счастье — этот ущерб возмещению не поддается.

4. Право народов на самоопределение. Мы понимаем под правом народов на самоопределение право их на сохранение или утверждение вновь своей политической независимости. В качестве первой группы в связи с этим вопросом выступают государства, которые, как Бельгия, а также Сербия и другие Балканские государства, потеряли в этой войне свою независимость. Мы — за восстановление независимой Бельгии. Бельгия не должна быть вассалом ни Германии, ни Англии, ни Франции.

В отношении Сербии и других Балканских государств мы присоединяемся к сказанному нашими австрийскими товарищами.

Вторую группу народов, заинтересованных в праве на самоопределение, образуют те народы, которые, не будучи до того политически независимы, вследствие войны оказались освобожденными от чужого владычества. Сюда относится часть Польши и Финляндия. Им не может быть отказано в праве на самоопределение. Другим иноплеменным областям, поскольку не ставится вопрос о политической независимости, должна быть, по крайней мере, дана автономия для обеспечения развития национальной жизни.

Третью группу образуют некогда независимые народы высокой культуры, которые, став прежде жертвой империалистического подчинения, не испытали изменений в государственно-правовой принадлежности и в настоящую войну. Сюда относятся: Ирландия, Египет, Триполи, Марокко, Индия, Тибет, Корея и другие некогда самостоятельные государства. Германская социал-демократия живо сочувствует стремлению этих народов к восстановлению своей национальной свободы и приветствовала бы социалистов