Сложная ситуация создалась. Щекотливая.

В «парадке» жарко, душно, посланник вспотел. В голове колокольчиками болтался полнейший сумбур из дробных обрывков, как с телетайпной ленты: «здесь был Вася», «мы за мир», «руки прочь от демократии», «даёшь джаз», «свободу Ходорковскому»… Кошмар, в общем. Если б не тот спасительный автограф Рея Чарльза, как маяк, как ориентир, засевший в памяти, вообще бы конфуз наверное международный вышел. Спасибо Рею Чарльзу! Молоток мужик! Подсказал, направил руку. Как там у него написано было, припомнил Санька: «С любовью к людям!» А мы, россияне, не хуже, решил он про себя, только мы смотрим глубже и шире. И больше не раздумывая, русскими буквами, летящим почерком аккуратно вывел: «С любовью и дружбой к жизни на Планете Земля!».

Фиксируя «исторический» момент, слева и справа ослепительно вспыхнуло несколько фотовспышек. Александр не удивился, отвлекаться не стал, дело ещё было не закончено. И без завитушек, строго контролируя руку, подписался: «А», точка, «Смирнов», запятая, «военный музыкант», точка. Подумал и дописал — Россия, чтоб не перепутали. Облегченно вздохнул, положил толстую авторучку на пюпитр-подставку и выпрямился. Подумалось: надо ж, как тяжело давать автографы! А у других, в кино видел, получалось легко, чирк-чирк, там себе, улыбка, и всё. И, тоже улыбнулся, так видимо все делают. Снова вспыхнули блицы фотоаппаратов.

Гейл стояла рядом, справа, чуть сзади, заглядывала через его плечо, тоже улыбалась, ожидая окончания приятной, памятной дипломатической процедуры. И сэр, мистер Джерри Коллинз оказывается здесь был, и еще две женщины, и мужчина, и два фотографа, один из них, тот корреспондент — Джон, с Си-эн-эн, оба с фотоаппаратами. Все в строгом одеянии. Мистер Коллинз уже в тёмно-синем костюме с бабочкой. Одна женщина в строгом брючном костюме, другая так же, но в юбке, все приветливо улыбаются. У мужчины, на подносе приготовлены наполненные фужеры, Шампанское, наверное. У одной из женщин в руках цветы, те, весёленькие, белые, воздушные, ромашки. Какие Александр сказал любит. А Смирнов и не заметил, когда эти все люди тут появились, так уж увлёкся решением сложной политической задачки с автографом. Присутствующие, улыбаясь, дружно аплодировали окончанию процедуры.

— Спасибо! Мне пора, — смущаясь, доложил Александр.

— Это мы вам, мистер Смирнов, — выходя вперед, торжественным тоном произнёс мистер Джерри Коллинз по-русски, — благодарны за то, что вы нашли возможность с дружеским визитом посетить нас в нашем посольстве, посольстве Соединенных Штатов Америки. С удовольствием и большой радостью выражаем вам нашу глубокую признательность и уважение за проявленное стремление к всеобщей дружбе, миру и всеобщей гармонии. Правительство Соединенных Штатов всегда уважало и уважает доблестную российскую армию, которую вы достойно представляете. Уважает весь российский народ, его правительство, и надеется, что новое тысячелетие, в которое мы все сегодня вступили, откроет нам новые благодарные страницы мира и сотрудничества, на благо возрождения могущественной России, на благо наших обеих стран.

Опять заблестели вспышки фотоаппаратов, раздались приветственные аплодисменты.

Александр понял: ему нужно ответить. Поблагодарить, как это обычно сообщают комментаторы: «В своей ответной речи, полномочный представитель заявил…»

— А вот в этом, я с вами целиком и полностью согласен, — из чьей-то парламентской речи, выскочила на язык вдруг готовая загогулистая фраза. Вот же ж, чёрт, да нагло так прозвучала, как будто они с мистером Джерри Коллинзом до этого в чём-то были категорически не согласны, и по крупному спорили. Вылетит же с языка порой, испугался Смирнов, хоть телевизор не смотри. И, главное, ведь, не вернёшь. Нужно было исправлять досадную оплошность. Чувствуя, как зарделись уши, Александр продолжил своими словами, не депутатскими. — Чтоб моя страна быстро возродилась и окрепла, — нащупал твёрдую почву Александр. — Чтоб наши страны помогли другим встать и тоже окрепнуть… Это обязательно! — это принимающей стороне нужно разъяснить, подумал Александр, а то не правильно истолкуют, пояснил. — Я это не в военном смысле говорю, а в экономическом окрепнуть, в культурном и духовном плане… Про всеобщий разум, и… — Вот, кажется нашел. — Чтоб даже цветы, пусть и случайно, от неразумных действий человека не могли погибнуть, ни в какой части планеты…

— О, да-да!

— Отлично сказано…

Все дружески зааплодировали. Вспыхнули фотовспышки. Всё выглядело как на настоящем приеме, мелькнуло в голове у Александра, — расскажи кому, не поверят. Но нужно было скорее ставить точку и быстренько сматываться, не то наговорю тут, забеспокоился посланец, или уже наговорил…

— Спасибо за прием, за гостеприимство. Всем здоровья, всем счастья… И народу американскому, и правительству… Спасибо, сэр мистер Джерри Коллинз, спасибо, Гейл! Я пошёл.

— Извините, мистер Смирнов, ещё минутку, — так же радушно улыбаясь, посол вежливо останавливает попытку гостя прервать процедуру дипломатического протокола. — Разрешите вручить вам, мистер Смирнов, — произнёс он торжественным голосом, — наш почётный сертификат Почётного гостя посольства Соединенных штатов Америки, как самого молодого и уважаемого гостя, рядового солдата великой армии, причем, музыканта, представителя вооруженных сил Российской Федерации. — Протянул гостю увесистый и прохладный на ощупь, заклеенный в металл и прозрачный пластик документ, размером с большую почетную грамоту. Документ на двух языках, красиво оформленный. Рассматривать было некогда, Смирнов принял подарок и дружески пожал приветственную руку посла. — К этому прилагается подарочный сувенирный набор. — Продолжил посол, вручая Александру объёмный пакет с яркой символикой посольства и американского флага на другой стороне.

Вновь аплодисменты. Вновь фотовспышки.

— Эту историческую авторучку, которой вы у нас расписывались… Пожалуйста. И эти цветы, ваши любимые ромашки, пожалуйста…

Аплодисменты. Фотовспышки.

— Теперь шампанское… И наши общие фотографии на память, которые вам чуть позже передадут.

Улыбки… Аплодисменты… Блицы вспышек. Перестановка персонажей для общей съемки на память: Александр в центре, посол справа, Гейл слева, остальные с боков, на периферии.

— Чии-зз, Алекс, ну, пожалуйста, чи-из! — Раз за разом вновь ослепили блицы, и всё закончилось. Наконец-то можно расходиться.

Фуу, Александр даже устал. Вот, оказывается, что такое дипломатический приём. А ничего, в общем, терпимо, бодро отметил про себя Смирнов, главное, подарков много.

Гость и хозяева вежливо раскланялись друг другу. Мужчины пожали руки.

— Успехов в музыке и военной службе, мистер Смирнов.

— А вам здоровья, господин посол, успехов на службе и… Желаю создать новый вид цветка. Вот!

— О! Ну, до этого мне, пожалуй, не дорасти! Стар уже, извините, жизни не хватит, но спасибо.

— Значит, создадим его вместе, — уверенно заявил Александр.

— О, тогда я согласен, — пожимая руку Александра, заразительно рассмеялся посол. — Вы отличный парень, мистер Смирнов. Настоящий русский. Передайте, пожалуйста, это вашему командованию.