знаешь, то помалкивай о том, какие тайны леса тебе раскрывают видения! – он приблизился к ней вплотную. – Это там ты – хранитель, здесь ты – человек, у которого в груди живет смерть! – Дахот ткнул когтем в кляксу. – Разозлишь Иро и тебе точно конец! Не забывай об этом!

- А разве не Иро приказал Эфо убить меня? – недоумевала Катя.

- Не он… Иро не единственный отец леса, которому мы подчиняемся. Сейчас он заинтересован в тебе, и это единственное, что тебя сейчас защищает.

- Но видения мне просто подсказывают. Разве это не хорошо? Я нашла решение!

Дахот глубоко вздохнул, явно желая обозвать Катю не самым лестным образом.

- Моя мама, – впервые заговорил о матери хранитель, – ненавидела свой дар из-за видений. Из-за них она неоднократно просыпалась с криком ужаса. Большую часть времени их блокировали, потому что мама видела не только подсказки.

- Я всегда могу проснуться…

- Однажды ты поймешь, что я прав и что с видениями нужно быть осторожным. Ты не Бахо. Он контролировал свой дар и мог прерваться.

- Но я могу научиться!

- Научишься…- без привычной ехидцы мягко произнес Дахот, – но для этого нужны десятки, а возможно и сотни лет, а не пара месяцев.

- Почему я должна бояться своего дара? Не понимаю.

Дахот усмехнулся.

- Ты уже сейчас хочешь остаться во сне. Не так ли? Особенно, когда чувствуешь, как тот другой безумно счастлив.

- Откуда…

- У тебя свои тайны, а у меня свои, – прежде чем вернуться к своему занятию, он погладил запястья, где на краткое мгновение отобразились множество татуировок.

Замысловатые узоры кольнули память. Нечто похожее тётя Ульяна сделала Кате… однако они почему-то пропали. Если бы только тётя рассказала о путешествия в другие миры раньше прыжка, Катя бы ни за что не пропускала бы приём лекарственного чая, а тело покрыла бы вдоль и поперек татуировками. Может, прямо сейчас Ульяна разрабатывала план по спасению племянницы? Хотелось в это верить.

- Дахот… вы должны мне два ответа на два вопроса, – решилась Катя.

Если судить по коварному выражению лица, к хранителю снова вернулась ехидность. Катя засомневалась в здравости решения, но все-таки спросила:

- Ответьте, как вернулась домой Ульяна?

Ехидная ухмылка слетела с Дахота в то же мгновение. По белоснежной коже пошла рябь, обнажая еще большее количество татуировок на теле и на лице.

- Что ты спросила? Повтори, – попросил он севшим голосом.

- Как… как вернулась домой Ульяна? – с сомнение повторила Катя. – Вы же знаете. Она – моя тётя, она была здесь, вы ей помогали. И я видела её с моей мамой в ночь жертвоприношения. Она… пыталась спасти меня. Мне же не привиделось! Как она вернулась домой? Ответьте!

- На этот вопрос нет ответа, – сглотнул Дахот. – Ульяна всё еще здесь.

- Не верю… - Катя сползла по стенке спиной и плюхнулась на пол.

- Значит, тебе надо вернуться не только домой, но и в своё время. Потому что сейчас ты в прошлом, – сел рядом с ней Дахот и нервно рассмеялся. – Мне самому интересно… как Ульяна сумела, так как сейчас она не в силах покинуть наш мир.

- Я не знаю… она никогда не рассказывала… может быть я вообще из другой реальности пришла? – потерянно произнесла Катя.

- Исключено.

- Почему?

- Такой способностью не обладает никто. Огненные могут только заглядывать.

- Дахот… второй вопрос… вы знаете, какой сейчас год в моем мире?

- Тысяча девятьсот девяносто первый, – без раздумий ответил хранитель.

- Вот же мать его зараза! – сделала неутешительный математический подсчет Катя. – Как меня всё это достало… ну зачем все эти сложности?… Хочу настоящий кофе, хочу самую большую шаурму, а не это всё! – она обвела рукой пространство. – Надеюсь, на этом шокирующие новости закончились.

Дахот громко заливисто расхохотался.

- Мне не нравится ваш смех…

- Забей, – на русском сказал хранитель и исчез в фиолетовой дымке.

Катя стукнулась затылком о стену. Количество вопросов только увеличилось. Неужели у неё имелась возможность самой поучаствовать в событиях прошлого? Возможно, вернуться вместе с Ульяной домой… кто его знает…

Глава 16

Щека горела от удара, а волосы еще немного и оторвут вместе со скальпом. Разум отказывался верить. Кошмар не мог ожить. Не мог. Катя смотрела на последствия своего поступка, на маленькое желание защитить юных хранителей. Пришедшие звери в человеческом обличье не щадили никого. Они жгли дома и убивали людей вместе со спящими хранителями.

- Вот так улов! – кричали со всех сторон довольные голоса. – Поймали саму белокрылую!

Безуспешно дергала цепи хранительница под хохот охотников. Она силилась разорвать путы, но лишь сломала одно из крыльев, вскрикнув от боли.

- Как тебе такирская цепь, милашка? – кричал кто-то из толпы. – Даже тебе её сломать не под силу! За твою голову нам каждому хорошо заплатят!

- За меня отомстят! – прорычала Лафо.

- Эти сказки рассказывай деревенским, нам твои угрозы не страшны, – хохотнул вожак. – Обыщите деревню и найдите огненного ублюдка. Без него я отсюда не уйду.

Он же взмахнул мечом и срубил хранительнице голову под крик пойманной Кати.

Дома пылали, люди убегали и кричали, пока их догоняли и убивали. Снег давно окрасился в красные и чёрные цвета, смешиваясь с грязью.

Реальность оказалась… другой. Не такой, как себе представляла Катя, не такой как показывали в фильмах. Грязная, некрасивая реальность ворвалась, сметая всё живое на своём пути. И только тогда Катя осознала, что абсолютно беспомощна перед опасностью и что подставила не только себя, но и всю деревню и оберегавшего жителей хранителя.

Её за волосы удерживали мужланы, далекие от брутального идеала тёти Оли. От них несло потом и нечистым телом. Изо рта пахло дерьмом и брагой. От одного их прикосновения к горлу подкатывала тошнота.

Нескольких деревенских девушек повалили на землю ради одной понятной цели. Их крики резали слух и поселяли в душе леденящий ужас неотвратимости.

Надо проснуться. Проснуться. Сон. Нет никаких криков, нет жара огня. Проснуться до того, как ближайший ржущий подонок снимет штаны…

Ей задрали юбку и разорвали одежду на груди. Одной такирской цепи хватало, чтобы сдерживать её любую попытку